Лунные дети (СИ) - Дехтерёва Наталья "Калис"

— Ну, нашли не всех, — он зашелестел бумагами. — Вот. Молли Рэдмонд, двенадцать лет, пропала без вести именно в тот день.

— Рэдмонд… Помню их, — я зевнула, — жили на отшибе. Странная семейка была — никогда не здоровались ни с кем, сын у них есть старший, покалеченный. С дурости залез как-то на каменоломню и ноги в итоге переломал себе. Ивенн… Мать всегда говорила, что нельзя ходить на каменоломню.

— Ты не слушалась, да? — Кэл мягко погладил меня по голове, осторожно перебирая пряди. — В каменоломне нет пещер?

— Нет, — сонно откликнулась я и опять зевнула. — Слушай, пойдем спать, а?

— Останешься здесь?

— К себе пойду… Высплюсь хоть, — я с усилием заставила себя подняться. — Будем надеяться, что утро принесет нам мудрые мысли.

— Только и остается, — вяло кивнул он и, нехотя выбравшись из кресла, проводил меня до двери. — Доброй ночи.

— Доброй.

Но стоило вернуться к себе, и сон как кошка языком слизнула. Я лежала в постели и смотрела в серый потолок, пытаясь разобраться в собственных ощущениях.

Я дома.

Я пыталась так думать с того момента, как въехала в Северный Альси и снова увидела привычные низкие домики, каменные валуны неподалеку и горную цепь Снехта, слепящую белизной снега даже сейчас.

Я честно напомнила себе, что родилась здесь и выросла. Я бы могла сейчас выйти из гостиницы и с закрытыми глазами добраться до родного дома. Перед глазами вставала знакомая с детства картинка, несмотря на то, что город немного разросся. Часть леса на западе вырубили, и там сейчас высились двух- и трехэтажные домики-близнецы. Но в остальном Северный Альси оставался самим собой. Знакомым и бело-зеленым.

Но домом я больше не воспринимала его. Ничего не шевельнулось внутри, когда увидела Альси, когда вдохнула привычный снежно-травянистый запах, смешанный с пылью. Северный Альси превратился в точку, нанесенную на карту Рохстала, и я больше не была связана с этой точкой ничем, кроме тонкой нити крови и воспоминаний.

Мой дом остался теперь позади, а я лежала и думала, что это даже забавно. Ивенн выгнала меня не только из дома, но лишила даже города, в котором ее семья и семья отца жили, наверное, испокон веков. Теперь чужой город стал родным, чужие люди — семьей, и я ни секунды не жалела об этом. Возможно, мне следовало поблагодарить Небо и Ивенн за тот путь, по которому они направили меня из-за лунной силы?

С утра мне была вручена тонкая папочка с именами местных свидетелей.

— Только не ввязывайся в неприятности, — напутствовал меня невыспавшийся Кэл, тщетно пытавшийся не зевать каждую минуту. — Встретимся… Есть тут кафе?

— В центре «Следы рыси». Небольшая кафешка, но для такого города сойдет. Спроси у любого, ее практически все знают. Хотя, — я на мгновение задумалась, — возможно, тут кое-что поменялось, город-то разросся. Впрочем, все равно спроси. «Следы рыси» появились вместе с деревней Альси и, наверное, только с городом исчезнут.

— Хорошо, — он в очередной раз зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и тихо застонал. — Почему здесь такие неудобные подушки!..

Я усмехнулась: вчера не задумалась, но альсийское гостеприимство гостиниц сильно отличается любого другого. Твердые подушки, толстые тяжелые одеяла и тонкие матрасы — вот его три символа. Местные-то привыкли к полуаскетичному образу жизни, а вот приезжие часто ворчат.

Я похлопала его по плечу.

— Прозектор ждет тебя, доблестный господин сыщик.

— Помню я, — уныло протянул Кэл и жалобно шмыгнул носом. — Могла и предупредить… или пожалеть.

— А поцеловать не надо? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Бедный маленький господин сыщик, постелька твердой оказалась…

— Да ну тебя, — проворчал он и махнул рукой, признавая безнадежность просьбы. — Напоминаю: не вляпайся в неприятности, а в остальном — приятной прогулки.

И почему мне отчетливо в последних словах послышался сарказм?..

В Северном Альси осень уже вступила в свои права. Листва желтела, добавляя в белизну тусклое золото, хотя зелень хвойного леса пока напоминала о лете. Было странно идти по знакомым тропинкам: словно я еще вчера здесь бегала с одноклассниками, дразнила соседских кошек и вела себя настолько отвратительно, что сейчас такого ребенка выпорола бы без сожаления.

Эти извилистые улицы, домики на камнях, лес, горы… Я помнила каждую мелочь. В какой-то момент остановилась и растерянно огляделась: будто увидела себя маленькую на площади Снегов, пытающуюся забраться на непонятную композицию неизвестного скульптора. Пробраться сквозь кольца, заползти на вогнутую горку и потом умудриться проскользнуть сквозь игольчатые врата, не зацепившись и не поцарапавшись — занятие не из легких. А мы соревновались и жестоко высмеивали всех, у кого не получалось. Забавно оглядываться назад и оценивать свои поступки с высоты прожитых лет. Пусть мне только двадцать, но хотела я того или нет, жизнь заставила пересмотреть свое отношение… ко всему, пожалуй. И, боюсь, на этом Небо не собирается останавливаться.

Первой в списке значилась Фэй Донован. Я усмехнулась: и снова знакомая фамилия. Интересно, узнают ли они меня? Представляться полностью я не собиралась, назову только имя и должность, а знак довершит остальное. Я еще раз пробежалась по списку, прикидывая, к кому стоит отправиться в первую очередь и потом двигаться в сторону центра.

***

— Значит, сказали одно и то же?

— С небольшими отклонениями, — я отодвинула пиалу с салатом и вернула папку Кэлу. — Это же дети. Страх прошел, они теперь в центре внимания и стараются придумать как можно более красочную историю. Но в общем-то все сводится к одному: они заблудились, одна из девочек обо что-то споткнулась. Так и нашли первый труп. Причем на тот момент, по словам Кевина Дойла, еще относительно свежий. То есть ритуал провели буквально за сутки до того, как обнаружили трупы.

Кэл постучал пальцем по столу, обдумывая мои слова.

— А насчет жертв?

— Такого задания не было, — невозмутимо заметила я и с шумом втянула через трубочку остатки сока. — Шучу, не скалься. Троих опознали — по шрамам, родинкам и… «я мать, я узнаю своего сына в любом виде!» Еще двоих с помощью нового метода по отпечаткам пальцев. Любопытный способ, кстати, надо бы взять на вооружение.

Одного мертвеца, Кормака Скалли, давно считали мертвым, остальные просто пропали без вести месяца два назад. Небогатый улов.

— Но хоть что-то… — Кэл покрутил папки и тяжело вздохнул. — Такое ощущение, что все, связанное с лунными, обрывается еще в самом начале и просто не имеет ответов. У прозектора тоже ничего нового. Убивали обычным ножом. Похоже, что люди не сопротивлялись, когда их резали, а резали, судя по всему, по-живому.

— Мы же едим, — к горлу на мгновение поднялась тошнота.

— Неужели ты такая неженка? — насмешливо поддразнил он. — Вот уж не ожидал.

Я скептически посмотрела на него и постучала себе по лбу. Точно не выспался, потому что явно не отдает себе отчет в том, что говорит и как говорит.

— Брезгливость здесь не при чем, — отрезала я. — Но Шона я помню.

Его улыбка пропала, словно и не было. Кэл виновато притих и молча подтолкнул папку с заключением прозектора. Вот будто мне будет легче, если я сама прочитаю, а не в его интерпретации услышу. Но на первом листе подробности отсутствовали… почти. Местный прозектор (им неожиданно оказался старший сын наших соседей, Колм. Когда успел?) перечислил утраченные органы и основные повреждения, но кроме того он предполагал, что убийцы проводили некий ритуал.

— С какой стати Колм пишет о ритуале?

— Тоже заметила? — Кэл откинулся назад и, прежде чем ответил, в несколько глотков выпил полный стакан сока. — Можно жить дальше… Ритуал. Этот Колм объяснил, что характер ранений идентичен с небольшими отклонениями — кое-где резали не сильно аккуратно и зацепили другие мышцы, но в целом все пятнадцать человек убиты абсолютно одинаковым способом. То есть, как говорил Тайг, удалены сердца и яремная вырезка. Плюс — обезображены лица, но это скорее для того, чтобы убитых не смогли опознать.