Причудливо тасуется колода… - Анастасия Сидорчук
На лобовое стекло падал снег, и дворники едва успевали с ним справляться. Маша отвернулась от него, и тут же поспешила сменить тему.
– А я люблю ездить, когда вот так снег идет. Красиво, да? Все вокруг белое, чистое. А куда мы едем? Мы по этой дороге на дачу всегда ездили. Я любила на дачу ездить. А Лиза – нет. Она вообще редко с нами ездила… А тебе что, тоже в этот поселок? Если бы я знала – я бы не поехала.
Машина остановилась как раз возле их дачи.
– Я знаю, Маш. Если бы я тебе сказал – ты бы не поехала. – Он вышел из машины и открыл Маше дверь. – Пойдем?
Будь Маша трезвой, она бы вовсе его возненавидела. А так – она просто посмотрела на него, как на идиота, и сказала:
– Антон, я не пойду. Поехали домой!
Антон протянул ей руку.
– Пойдем! Чего ты боишься? – Он за руку потянул ее из машины, и Маша вышла. – Вот смотри: мы вернулись в ту точку, где тебе страшно. Пойдем! Не бойся, я же с тобой! Я иду рядом, держу тебя за руку. Тебе сейчас страшно?
Они остановились возле калитки. Машу начало трясти от страха.
– Антон, пойдем домой. Ну, пожалуйста!
Антон обнял ее сзади, просунув руки между пуговиц ее шубы.
– Все, кто тебя похитил, уже сидят. Я стою с тобой, я тебя защищаю. Ты сейчас боишься?
– Не знаю, наверное. Я еще не поняла. Антон, ты специально меня напоил?
– Да. Пойдем дальше. Как у вас калитка открывается? Маша, не бойся, заходи! Расскажи, что здесь было?
– Здесь я упала, – сказала Маша, посмотрев на снег возле калитки. – Тут лужа была замерзшая. А потом Лиза закричала! И меня схватили…
– Тише… Не бойся, – Антон крепче прижал ее к себе. – Это было давно. Это было с тобой – но сейчас этого уже нет. Сейчас мы просто стоим с тобой – и смотрим на снег.
Антон повернул ее к себе лицом, расстегнул ее шубу и свой пуховик. Плотно прижал к себе. А затем – поцеловал.
– Сейчас тебе страшно? – спросил он через минуту.
– Нет! – ответила она, сама не понимая, что с ней происходит и к чему это приведет.
Начало октября.
Детдом.
Макс сидел на стуле возле кровати Юли. Юля, отвернувшись к стене, старалась его не замечать.
– Юля, не молчи, пожалуйста! Поговори со мной?
– Ты предатель. Уходи! – ответила Юля, не поворачиваясь к нему.
Макс устало потер глаза.
– Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
– Ничего не надо. Уходи.
Макс встал со стула и сделал несколько шагов к двери. Обернулся – Юля все так же лежала лицом к стене. Он хлопнул дверью, сделав вид, что ушел – Юля зарыдала в голос. Тогда он снова подошел к кровати – и лег рядом с ней.
– Юль, не плачь! Повернись ко мне, пожалуйста!
Юля повернулась и положила голову ему на плечо.
– Ты не переживай, я все уладил. Деньги отдал, заявление она забрала. Никто ничего не узнает. Зачем ты это сделала?
– А что мне оставалось? – с отчаянием в голосе сказала она. Так сказала, что Максу стало ее очень, очень жалко. И, разумеется, стыдно.
– Надо было мне сказать. Вместе бы решили…
– Что решили? Макс! Тебя не было полтора года! Помнишь, как вы обещали приезжать каждые выходные? Ты приезжал тогда, я ждала тебя. Всегда! И до сих пор жду каждые выходные! А ты приехал только тогда, когда я деньги украла!
Стыдно! Господи, как он мог! Вот как ей объяснить?
– Я не мог. После того, как Эля… как ее не стало… Я не мог здесь появляться… Мне все здесь напоминало о ней. И тебе в глаза смотреть не мог! Что бы я тебе сказал? Что это я ее убил?! Юля, ты не понимаешь!!! Я жить не хотел. Год! Год я мечтал, чтобы со мной что – нибудь случилось!
Юля снова положила лицо – красное и мокрое от слез – ему на плечо.
– Я тоже ее любила. И тебя. И в один день в моей жизни не стало ни ее, ни тебя….
Затем она приподнялась – и поцеловала Макса в щеку.
3 ноября.
Дачный поселок. В машине Антона.
Время, отведенное для того, чтобы можно было вот так – просто и безнаказанно – обнимать Машу, закончилось, и они снова сели в машину. Антон завел двигатель и включил радио.
«Интересно, – подумал он. – А что будет, если мы все – таки будем вместе? Небеса, вы ведь так любите шутить, может, ответите?».
–Мы продолжаем концерт по заявкам, – сказало радио. – И сейчас для вас поет группа «Високосный год».
И даже если бы Антон выключил радио в эту же самую секунду, он бы все равно понял, что именно ему говорят небеса.
– «Наша с ней основная задача не застуканными быть на месте…», – услышал он из радио первую строчку одной из своих любимых песен и усмехнулся.
Да, они с Машей могут быть только любовниками… И ни к чему хорошему это не приведет!
Он посмотрел на Машу. Ее длинные волосы запутались, и, мокрые от снега, прилипли к ее лицу. Антон аккуратно поправил ее волосы, при этом погладив ее по щеке. Шуба на ней была расстегнута, на блузке расстегнулась одна пуговица. Антон жадно поглядывал то на ее грудь, то на ее губы.
«Небеса же ответили тебе, Антоша. Ни на что не надейся!».
***
В это же время по другой дороге в своей машине куда – то ехал Макс. При этом, пытаясь дозвониться до Юли, он говорил сам с собой:
– Юля, родная моя, куда же ты пропала?
Затем он остановился, и начал рассматривать фотографии в телефоне, где они когда-то (казалось – сто лет назад, в другой жизни) позировали втроем: он, Эля и Юля.
Он закрыл глаза, и представил перед собой Юлю.
***
– «Мы могли бы служить в разведке. Мы могли бы играть в кино…», – напел Антон, печально глядя на Машу. – Почему в жизни все так запутано, Маш? Давай остановимся. Я тебе что – то покажу.
Он остановил машину, и повел Машу к заснеженному обрыву, с которого открывался красивый вид на город. Поскольку уже давно стемнело, город мерцал тысячью огней.
– Красиво?
Маша кивнула.
Затем, Антон лег прямо на снег, и потянул туда же Машу. Маша легла в сугроб
