Мечты, присыпанные пеплом - Наталья Вячеславовна Андреева
Шекер Пара ждала служанку с докладом, когда вошел муж.
– Как ты, мой Сахарок? – ласково спросил Ибрагим.
Она торопливо облизнула пальцы и протянула служанке наполовину опустевший серебряный поднос. Лежит здесь перед горой сладостей, платье расстегнуто, волосы не уложены. Да еще этот таз… с которым у Ибрагима связаны неприятные воспоминания, равно как и с состоянием любимой жены, когда она в положении.
Но Ибрагим был так возбужден, что ничего не замечал.
– Наконец-то! – ликовал он. – Я взял верх! Я показал матери, кто здесь хозяин! Она не дает мне заниматься государственными делами, а теперь вздумала отбирать для меня наложниц!
– Но так было всегда, Повелитель, – осторожно возразила Шекер Пара. – Валиде в гареме главная.
– А я так не хочу! Я знаю: мать плетет против меня интриги! Готовит заговор! И я вышлю ее из дворца!
«Хорошо бы! – подумала Шекер Пара. – Да только слуги-то ее здесь останутся. И визири, которые от нее зависят. Сначала надо обрезать все ее связи и поставить повсюду своих людей, а потом и Кёсем-султан перестанет быть опасной».
– Кто это там кричал? – она погладила руку мужа. Хотела было к нему приласкаться, но Ибрагим посмотрел на нее пристально, словно впервые увидел, и вдруг отдернул свою руку:
– У меня много дел. Лежи, отдыхай.
И резко встал. Шекер Пара заволновалась: «Что его так разозлило? Или… Я стала некрасивой и противна ему? Да, у него был именно такой взгляд. Ибрагим меня будто сравнивал с кем-то. Надо срочно увидеть брата. Исмаил мне расскажет, что случилось сегодня в гареме. И обязательно поможет».
Она напряженно смотрела в спину уходящего мужа. У нее было странное чувство. Будто она его теряет. Но ничего такого особенного не случилось. Подумаешь, внимание султана привлекла какая-то девчонка. Мало их было? Девчонка не умна, раз кричала на саму Валиде. Значит, жизнь строптивой красавицы скоро оборвется.
«Мне и делать ничего не надо. Это не моя война, свекровь сама разберется. А я, кажется, опять объелась сладкого…»
– Таз! Живо! – крикнула Шекер Пара черноволосой худющей рабыне, мигом забыв про скандал в гареме.
Но остальные не забыли…
* * *
Вернувшись в свои покои, султан первым делом позвал Исмаила:
– Я выбрал девушку на ночь. Проследи, чтобы она оказалась сегодня в моих покоях. Лично отвечаешь.
– И чем же так привлекла ваше внимание эта наложница, повелитель? – сразу насторожился Исмаил, который очень хотел узнать, что за крики были в гареме.
– Она не испугалась Валиде. Я хочу досадить матери, Исмаил.
– Как зовут девушку?
– Не знаю. Я видел ее сверху, со второго этажа. И еще не говорил с ней.
– То есть, вы даже толком не разглядели ее лица? – вкрадчиво спросил хранитель султанских покоев.
– У нее мой платок. По нему ты и узнаешь девушку. Она высокая, темноволосая, я уверен, что она красавица.
– Конечно, повелитель.
– Мать захочет мне помешать, потому я и поручаю это тебе. Узнай, как имя смелой девушки, откуда она родом, и охраняй ее, пока она не окажется в моей спальне. Ты все понял?
– Да, повелитель, – Исмаил попятился к дверям.
Он уже понял, что придется непросто. Девчонка повела себя неправильно, надерзила Валиде. Кёсем-султан этого не потерпит. Исмаил сразу прикинул, что может сделать хитрая и коварная мать султана. И поспешил к себе.
Сначала он велел позвать главного черного евнуха, заступившего на эту должность через два месяца после смерти прежнего кизляр-аги:
– Султан сегодня выбрал наложницу. Приведи ее, мне велено ее расспросить, кто она и откуда родом.
– Никак нельзя, эфенди! – закудахтал евнух. – Девушку повели в баню, потом ее будут готовить к ночи с султаном. Красавица только сегодня попала в гарем. И, о счастье! Ее уже заметил падишах! Надо ей все рассказать и обучить, что надо делать. Мы едва успеваем. Простите, эфенди, но я не могу ее к вам прислать.
«Валиде меня, похоже, опередила, – с досадой подумал Исмаил. – Они уже нашли замену. И готовят обеих женщин. Как быть?»
Он хищно посмотрел на жирного чернокожего евнуха, который ростом был гораздо ниже прежнего распорядителя гарема. А не запугать ли его? Приставить к горлу кинжал и слегка надавить. Чтобы кастрат почуял запах своей крови, когда она тонкой струйкой потечет по его жирной шее. И тот словно почувствовал угрозу:
– С ней была служанка, эфенди. Прилепилась как репей, боится, как бы ее не продали на невольничьем рынке. Уже не девственница, да к тому же перестарок. Хотите, я ее пришлю, Исмаил-ага? Они землячки, и вы все узнаете про вторую, ту, которую почтил своим вниманием падишах.
Новый кизляр-ага явно хотел услужить всем. Он понимал, что Кёсем-султан держит власть в своих руках, но и хранитель султанских покоев не дремлет. По дворцу упорно ходят слухи, будто Исмаил метит самому султану в зятья. Хотя кизляр-ага знал и о письме, отправленном почти месяц назад на Крит, в котором Валиде велела Юсуф-паше не мешкая вернуться в Стамбул. Так и подмывало сказать об этом мальчишке, чтобы сбить с него спесь.
– Хорошо, зови служанку, – кивнул Исмаил.
…В это время Нана и Анна в сопровождении рабынь оказались у хамама. И тут Анна заколебалась. Они здесь чужие, а та суровая женщина с короной на голове, похоже, главная. А вдруг их с Наной хотят утопить? Говорят, так здесь, в Топкапы, казнят строптивых женщин. В мешок – и в воду.
– Надо будет снять всю одежду? – прикинулась она глупышкой.
– Вы же мыться идете, – рассмеялась калфа. – Не беспокойся, ты получишь новую одежду, чистую, и она будет гораздо лучше прежней.
– Я подожду, пока помоется Нана. У меня что-то живот заболел, – потупилась Анна.
– Что ж. Жди тут, коли хочешь.
Анна воровато оглянулась и схватила Нану за руку:
– Отдай пока мне свой платок, принцесса. Украдут ведь. А я его тут посторожу, пока ты моешься.
Нана послушалась. Когда калфы ее увели, Анна прижала к носу фиолетовый платок и вдохнула незнакомый приторный запах. Голова слегка закружилась. «Эх, кабы мне к султану в спальню! А эта дурочка, глядишь, и не дойдет до кровати-то».
Анна из любопытства прошла немного вперед по коридору. Гарем оказался такой огромный, что она побоялась заблудиться. К тому же в узких каменных катакомбах порою было темно, хоть глаз выколи. Анна не решилась свернуть в одну из галерей, опасаясь, что не найдет дорогу назад. Даже предприимчивую Анну сковала робость.
Вдруг наверху, на втором этаже, раздались шаги, и Анна невольно прижалась к стене. Она боялась всех. Это глупышка Нана не понимает, что они рабыни и жизнь
