Владимир Рыжков - Запах легких денег
- Что будем делать? Уходим? - уточнил Боря, собираясь двинуть обратно к машине. Его так и тянуло к ней, и он был рад любому поводу, только бы отсюда побыстрее слинять.
- И что шеф скажет? - Макс посмотрел на него строго, как смотрел на них совсем недавно Лева Меченый. - Опять, скажет, не справились! Опять, скажет, лопухнулись! Тогда уж точно не помилует! В раз выгонит! И все, окажемся на улице! Тогда даже нищими не возьмут!
И его внутри всего передернуло от воспоминания о походе на вокзал в качестве бомжа.
- Да, где сейчас работу найдешь? - согласился с ним Жорик. - Ты, кажется, уже попробовал на своей шкуре, как легкие деньги достаются?
- Ну что ж, можно и другую работу поискать, - неопределенно высказался Боря и вернулся обратно к двери. Несмотря на это заявление, он даже не представлял себе, где ещё можно легально заработать на жизнь.
- Нет, ребята, надо эти бабки выбить, чего бы нам это ни стоило! И тогда в нас поверят! И мы сами в себя поверим! - твердо решил Макс и кивнул Жорику. - Ломай!
Жорик с ним согласился, что эта вся афера с похоронной конторой - их последний шанс. Если не справятся с этим делом, Лева точно их не помилует и отправит куда-нибудь подальше с глаз долой. Он подошел к двери, прикинул для начала, как ему получше её высадить, потом отошел недалеко, на несколько шагов, и с разбега ударил по двери плечом. Дверь сорвалась с петель и упала на пол, разбив стекло. Жорик таким же образом упал на неё сверху.
Тут откуда-то из темноты коридора в вестибюль выкатился перепуганный насмерть толстенький пузатенький человек - владелец этого скорбного заведения Петя Киселевич. Он уже собрался было открыть дверь, но сделать это ему так и не удалось. Видно, клиенты пришли слишком нетерпеливые. Так и норовят дверь высадить! "Значит, это все же не клиенты", - понял директор. Клиенты всегда звонят жалобно и просяще, а рэкетиры нагло и протяжно, несмотря на то, что звонок один и тот же.
- Добро пожаловать... - изумленно пробормотал он.
Макс с Борей вкатились в вестибюль следом за упавшим. Жорик проворно поднялся с пола, потирая ушибленную коленку. Макс постарался напустить на себя грозный вид, и кажется, ему это удалось. Киселевич дрожал как осиновый лист, хотя виду и не показывал. Как он, оказывается, вовремя спрятал деньги! Десять минут задержки и все, плакали его денежки.
- Чего не открываешь? - рявкнул Макс, решив добавить к грозному виду не менее грозный и отвязный тон. И, кажется, на директора это подействовало. Он затрепетал ещё больше и пробормотал испуганно:
- Я был в туалете. Что-то живот прихватило.
- Ты, что ли, Киселевич - директор этой конторы? - рявкнул Жорик.
- Он самый, - представился гробовщик. - Что вам угодно, господа? Хотите кого-нибудь похоро...
И запнулся на полуслове, поняв в один момент, насколько двусмысленно сейчас звучит эта фраза. А вдруг пришедшие господа только и мечтают похоронить одного толстенького директора похоронной конторы.
Господа тем временем наступали на Киселевича. А тот испуганно отступал спиной к стене, поближе к двери в свой кабинет, и даже задел плечом за косяк. Немного сдвинулся в сторону и уже во второй раз довольно точно попадал в проем. Господа же неотступно следовали за ним, пока не подвели его к столу. Киселевич наткнулся спиной на стол, не глядя, обошел его и опустился на свое рабочее место, испуганно переводя взгляд с одного на другого. Жорик с Максом грозно нависли над ним, а Боря застрял в дверях, отрезая директору возможные пути отхода.
- Мы от Левы Меченого! - веско сказал Макс. - Знаешь такого?
- Кажется, что-то припоминаю... - испуганно пробормотал Киселевич.
- Сейчас вспомнишь! - сказал Жорик зло и со всего маху вдарил кулаком по стене рядом с головой Киселевича. Со стены сорвался висящий на ней диплом лауреата конкурса лучших гробовщиков и грохнулся на пол, звонко разбив стекло.
Киселевич испуганно вздрогнул и с жалостью посмотрел на осколки былой славы.
- Нам угодно получить с тебя должок! - рявкнул Макс. - Триста тыщ баксов. Платить думаешь или как?
- Конечно, конечно! - забормотал Киселевич. - Обязательно заплачу! Непременно заплачу! Потом...
- Как это потом?! - рявкнул Жорик. - Как потом?! Мы что, ждать будем? У нас таких, как ты, целая толпа. Если каждого ждать, с голоду помрешь!
Он прижал Киселевича коленом к спинке кресла и задышал в лицо.
- Короче, давай бабки и свободен! Мы тебя больше не задерживаем. Можешь отправляться к своим покойникам и веселиться с ними хоть до утра.
Киселевич насколько возможно отвернул голову в бок, чтобы не вдыхать прокуренный аромат, исходящий из глотки Жорика.
- Но у меня сейчас нет таких денег, - заблеял он.
- А нас это волнует? - хмыкнул Макс.
- Нет, правда, - виновато пожал плечами Киселевич. - Прибыли никакой. Очень мало клиентов.
- Как это мало клиентов? - искренне удивился Макс. - В стране смертность растет день ото дня, а у тебя клиентов мало?
- Мало. Правда! - Киселевич стукнул себя кулаком в грудь. - Зачем мне врать? Конкуренция сейчас, знаете, какая! На каждом углу похоронные конторы! На всех просто покойников не хватает. Ко мне всего два-три покойника в неделю приходят. И те - голь перекатная! С них и взять-то нечего. Задаром хороню...
- И ты думаешь, мы не знаем, сколько ты с них дерешь? - со знанием дела заявил Боря, который не поленился побывать в бюро до налета и все разузнать о графике работы и оплате услуг. И он хорошо знал, что по сравнению с другими ритуальными конторами, в "Райских кущах" родственников усопшего буквально раздевали на глазах.
- Но мне же надо платить столярам, рабочим, водителям, могильщикам! попытался оправдаться Киселевич. - Такие накладные расходы, просто жуть!
- А мы кто, не рабочие, что ли? - вдруг сказал Жорик. Он всегда считал себя рабочей лошадкой и хотел получать оплату за свой труд по максимуму. О моральной стороне дела речи не шло, потому как его ещё в школе научили, что любой труд почетен. Даже труд рэкетира.
Он схватил бедного директора за шиворот и хотел оторвать от кресла. Но Киселевич, не будь дурак, ухватился руками за подлокотники. Однако Жора оказался парнем достаточно крепким, и ему вполне хватило сил приподнять гробовщика вместе с креслом. Воротник директорского пиджака затрещал и стал отрываться по шву. Кресло опустилось на пол. Вместе с задом его хозяина.
- Посмотрите финансовую отчетность, - взвился Киселевич. - Узнаете, какой у меня доход. Еле-еле свожу концы с концами. А я ещё и налоги плачу, и ментам отстегиваю, и санитарному врачу, и директору кладбища, и за аренду помещения, и членские Союза похоронщиков, и...
Макс прервал поток его восклицаний, иначе Киселевич перечислял бы свои расходы до утра, очевидно, надеясь разжалобить рэкетиров, чтобы они, видя его бедственное положение, сами отдали бы ему свои кровные.
- Нам Лева Меченый сказал, ты кредит в банке получил! - веско сказал Макс, демонстрируя свою информированность.
- Я ничего не получал, - запыхтел Киселевич, отдуваясь и отплевываясь. - Это гнусная клевета!
Он начал показывать бумаги, лежащие у него на столе, пытаясь доказать свою правоту. Бумаг была огромная масса, здесь и счета клиентов, и сметы на похоронные услуги, и отчеты в налоговые органы, и прочая дребедень. Не было только ни одной самой завалящей бумажки, которая доказывала бы честность директора.
Макс бегло просмотрел документы, ничего не понял и бросил взгляд на Борю. Но водила смотрел куда-то в сторону, словно его совершенно не интересовало происходящее. Макс проследил за его взглядом и увидел вделанный в стену огромный сейф. Жорик тоже заметил, что его напарники смотрят куда-то в одну точку, обернулся, увидел сейф за спиной и выпустил пиджак директора из своих цепких пальцев. Киселевичу представилась возможность ещё раз убедиться в том, что его импортный сейф не совсем надежное хранилище для денег.
- Один мужик из Лондона, - сказал Жорик, пристально глядя на директора, - заключил с японцами липовых контрактов на двести миллионов баксов, разорил свой банк, один из старейших в Европе, и слинял с деньгами. До сих пор "Интерпол" его найти не может. Так вот! Если бы нам поручили, мы бы нашли!
Киселевич тяжело сглотнул и вжал голову в плечи. "Да, - подумал он, серьезные ребята завалились в его контору. Такие все равно найдут деньги, как их не прячь. Может, сразу отдать им их и не мучаться?" И он уже открыл рот, чтобы назвать место тайника, да что-то вдруг заклинило у него во рту, связало язык, и он не смог произнести ни звука, а только глупо хлопал глазами, пялясь на рэкетиров. Директор понял, что никакая сила не сможет заставить его отдать этим бандитам деньги. Даже нечистая.
- Открывай! - приказал Макс, подойдя к сейфу.
- Вы меня без ножа режете! - жалостливо забормотал Киселевич. - Я не могу отдать вам последнее, что у меня есть.
- И что там у тебя есть? - уточнил Боря.
- Ничего! Там нет ни копейки.
