Ричард Пратер - И каждый вооружен
Мая подошла к кровати, села и подпрыгнула. Это надо было видеть!
Она обратилась ко мне:
- Привезите оливкового масла, лимонов, макарон и рубленого мяса. Я дам вам список. Когда вы вернетесь, я приготовлю салат и макароны.
Айрис спросила:
- Шелл, с вами все будет в порядке? В смысле... Я усмехнулся:
- Конечно.
Айрис тоже плюхнулась на кровать. Впечатление было не меньшее, чем когда это проделала Мая. Я остался стоять - в хижине не было стульев, и кровать была единственным местом, где можно было присесть, а девочки заняли ее почти полностью. Конечно же еще оставалось место, но у меня уже не было времени.
- Увидимся позже, - сказал я им. - Не высовывайтесь. Я вернусь, как только смогу. - Я взглянул на часы:
- Сейчас половина пятого. Минут сорок пять или час на дорогу в оба конца. Кроме того, мне нужно кое-что сделать в городе. Так что вернусь довольно поздно. Но не волнуйтесь.
Айрис прошептала:
- Мы будем волноваться, Шелл. Будьте осторожны. Мая ничего не сказала. Она облокотилась на постель и медленно моргнула.
Я бросил последний взгляд на прелестную картину, попрощался и вышел. С большой неохотой.
Фил Сэмсон - рослый и крепкий человек с белой головой, гладко выбритым розовым лицом и челюстью, тяжелой, как молот, - мой лучший друг и одновременно трудолюбивый, честный и умный коп. Точнее, капитан отдела по расследованию убийств полиции Лос-Анджелеса.
Сейчас он выглядел не слишком довольным. Я сказал ему, что хотел бы поговорить с Оззи Йорком, и это было нормально. Но я хотел поговорить с ним наедине, что уже не было нормальным. Мы ходили вокруг да около уже минут десять.
Он жевал конец незажженной черной сигары:
- Какого черта, Шелл? Ты же не из нашего отдела, а всего лишь паршивый частный сыщик. Я ухмыльнулся:
- Не такой уж паршивый.
- Почему ты хочешь видеть его наедине?
- Чтобы разговорить его. Может, он расслабится, если в комнате не будет никого, кроме меня. Может, ничего и не получится. Но я мог бы выудить что-нибудь. Я же не прошу отпустить его на прогулку. Он в предварилке?
- Да. В Линкольн-Хейтс.
После тщетного допроса в отделе по расследованию убийств Оззи отправили в главную тюрьму Лос-Анджелеса. Раньше она называлась Линкольн-Хейтс, и мало кто пользовался новым названием, во всяком случае, не старожилы, как Сэмсон.
- Так что, Сэм? - спросил я. - Это же никому не повредит. Может, я что-нибудь да выужу. И все во имя правосудия, сэр.
Он выхватил сигару из своего широкого рта, проворчал:
- Пошел ты к черту, Шелл, сэр, - и вернул сигару на место.
Некоторое время он молча хмурился. Я тоже молчал. Наконец он взглянул на меня:
- Хорошо, Шелл. Я пошлю лейтенанта Ролинса с тобой. Только поживей. И сообщи мне, если что-нибудь узнаешь.
- Обязательно, если он мне позволит.
- Как? Кто позволит?
- Оззи. Может, мне придется пообещать ему молчание. Розовое лицо Сэма порозовело еще больше.
- Ты... - загремел было он. Затем достал спичку, чиркнул ею об стол и сделал мощную затяжку. Его карие глаза уставились на меня сквозь завесу удушливого дыма. - Катись-ка ты отсюда, - затем ласково добавил:
- Не будете ли вы так любезны заглянуть как-нибудь сюда, сэр? Шутки ради?
- Кончай, старик! Конечно, я загляну. Шутки ради. Я поднялся, когда Сэм сказал:
- Но сначала, Шелл, напиши это чертово заявление о преступлении. Я хочу иметь его в деле на случай, если тебя пришьют.
Я усмехнулся и вышел. В комнате напротив я продиктовал заявление о том, как утром Оззи пугал пистолетом прелестную маленькую девочку. Когда я вернулся в коридор, из кабинета Сэма вышел лейтенант Ролинс.
- Поехали, Шелл, - сказал он радостно. - Я всю жизнь мечтал об этаком задании - отвезти тебя в тюрьму.
Ролинс довез меня в полицейской машине до Линкольн-Хейтс. Тюремщик привел Оззи из камеры. Я отдал Ролинсу свой револьвер и прошел с Оззи в комнату для допросов. Ролинс остался снаружи, сказав напоследок:
- Узнай-ка у него, кто придет первым в шестом заезде в Голливуде.
- Обязательно, - ответил я ему, последовал за Оззи, и шуткам уже не осталось места.
Мы сели на жесткие деревянные стулья по разные стороны соснового стола, и Оззи спросил:
- Че надо?
- Небольшой разговор, Оззи. Хочу получить от тебя информацию.
Я понимал, что не могу его отвалтузить, да и вряд ли бы это дало что-нибудь. Поэтому я взялся за дело с другой стороны.
- Оззи, ты не пожелал говорить сегодня утром. Но если ты хочешь сделать хоть один удачный ход в своей жизни, выкладывай все, всю правду. Я и так знаю почти все.
Он ощерился и продолжил игру в молчанку. Он, видимо, думал, что я его обманываю.
- Ну хорошо, - сказал я. - Послушай. Первое: Сэйдер послал тебя с напарником убить меня. Да, да, Марти Сэйдер из "Подвала" на Седьмой улице. Я только что беседовал с ним...
У него отвалилась челюсть, и я вдруг понял, почему он не мог говорить до сих пор. Если бы он проболтался, что Марти послал его за мной, это означало бы, что он был замешан в ночном убийстве. Возможно, он был одним из двух парней, которые выволокли Лобо из клуба после его закрытия.
Я продолжил:
- Это знаю только я, Оззи, и никто больше. И раз уж я это знаю, ты мог бы просветить меня насчет остального.
Он продолжал щериться и молчать. Так длилось минут пять. Он не раскрывал рта, и в конце концов я решил пойти на сделку.
- Хорошо, Оззи. У меня есть предложение. Ты и так уже в большой беде. Сегодня утром ты, уголовник, угрожал мне оружием. Иметь оружие - само по себе преступление в твоем случае. Так что на тебе уже висит обвинение в обладании смертоносным оружием. Но ты увязнешь еще глубже, если я буду настаивать на обвинении в вооруженном нападении. При предъявлении обвинения через пару дней, что бы ты ни привел в свое оправдание, ты пропал. Особенно если я буду настаивать на своем обвинении. Слушай хорошенько: ты расскажешь мне все, и я сниму обвинение в угрозе оружием. Ничего из сказанного тобой я не передам копам. Ты окажешься в лучшем положении, чем сейчас.
Он покосился на меня, раскрыл и тут же закрыл рот. Покачав головой, он сказал:
- Не знаю, что это мне даст.
- Ты избавишься от моих показаний о том, что произошло у меня в конторе. Это уже кое-что. Это уже облегчит твою участь.
- Я тут долго не пробуду. - Однако его усмешка не была очень уж уверенной. Я рассмеялся ему в лицо:
- Имей в виду, я не выболтаю ничего. Может быть, ты слышал обо мне, Оззи. Когда я иду на сделку, я не нарушаю ее, даже если мне это колом выходит. Бог знает, как мне не хочется идти ни на какую сделку с тобой. Но, если мы ее заключим, я буду ее придерживаться.
- А что за сделка?
- Я не настаиваю на обвинениях и не рассказываю копам ничего из того, что ты мне скажешь. Это значит, что я подставлю свою шею, если утаю что-то. Но таков уговор. Не забывай, что я и так знаю много: о Сэйдере, о тебе, о Лобо и т.д.
Он пососал верхнюю губу:
- Чего же ты хочешь?
- Только подтверждения. Я знаю, что ты... Впрочем, забудем о том, что кто-то стрелял в меня. Я знаю, что ты и твой дружок - такой высокий, худой были посланы за мной. А что дальше? Вы должны были отвезти меня к Сэйдеру или просто кокнуть?
- Никаких обвинений?
- Это точно. Это все, что я обещаю. Никаких обвинений и никаких сведений никому. Все остальное, в том числе то, что выбьют из тебя копы, - не моя забота. Я - частный детектив а это практически то же самое, что и любой гражданин. У меня нет особого веса в полиции или где бы там ни было еще. Ты сейчас стоишь поперек горла властям, и заместитель окружного прокурора может сам выдвинуть обвинение против тебя. И он это сделает. Но ты сделал бы большую глупость, если бы не воспользовался любой возможностью, которая тебе представится. В том числе и той, что я тебе предлагаю.
Он снова пососал губу и кивнул:
- Какого черта? Дело, скажем, было так. - Он скосил глаза и сморщил свой узкий лоб - это означало, что он думает. - Предположим, я и мой друг должны были тебя "прокатить" в один конец. Так, чтобы ты исчез.
Он сделал паузу и взглянул на меня. Я кивнул, и он продолжил:
- И все были бы довольны. Вот и все, что я об этом знаю. Я даже не должен был, предположим, видеться с Сэйдером.
- Понятно. Предположим это. А дальше что? Может быть, ты отправился бы к Сэйдеру.;
Он вздохнул:
- Я бы позвонил. Я бы вовсе не увиделся с Сэйдером. Я даже не знаю, что это его интересует.
- Позвонил бы куда?
Он усердно пососал губу и вытер рот своей маленькой рукой. Затем почесал плечо, не глядя на меня. Наконец он выговорил:
- Голливуд 32-27.
- Это телефон Сэйдера?
- Я не знаю.
- Что ты должен был сказать? Он тревожно поежился, не отвечая. Я резко потребовал:
- Давай колись, Оззи. Говори все до конца. Он вздохнул:
- Я должен был сказать: "Я доставил цветы".
- "Доставил..." Это все?
- Да, все.
- Так чей это номер?
- Понятия не имею. Это все. Ничего больше не знаю. Сдержи теперь свое слово.
