Владимир Романовский - Валюта для надежды
Через несколько минут в гостиной номера, который снимал Капитонов, началось совещание. За обеденным столом на месте тамады сидел он сам, справа от него - Камовский и Саранцев, слева - Авдеев. Говорил Капитонов сухим и деловитым тоном.
- Сегодня я встречался со своими информаторами. Все обещают правительственный кризис в ближайшие дни. Все как один. Дмитрий Иванович, а что говорят твои аналитики?
- То же самое.
- Марк, что скажешь?
- Мне надо ехать в банк, вот что я скажу. Надо срочно скупать валюту. Курс доллара теперь взлетит вверх. Даже не останусь ужинать, тяпну в дороге. Пусть они дерутся, и чем сильнее, тем лучше. - Камовский взмахнул руками, изображая бокс. - Пусть дерутся. Дай Бог им здоровья. Больше заработаем. - Камовский захохотал.
- Хорошо бы подогреть это дело немного... - сказал Капитонов. Мобилизуй прессу, подкорми её, Марк. А вообще, не пора ли иметь свою газету - в свете дальнейших наших разговоров? Или хотя бы пресс-центр. Как, Дмитрий Иванович?
- Проще делать заказные материалы, в разных изданиях, россыпью, так больше похоже на общественное мнение, - заметил Саранцев.
- Газета - слишком дорогое удовольствие, - добавил Камовский.
- Зато полезное, - возразил Авдеев.
- Для меня что доходно, то и полезно. Выгодно - пусть существует, невыгодно - значит, не нужно, - пренебрежительно заметил Камовский и посмотрел на часы. - Семь вечера, поздновато. Займусь завтра с утра. Генеральная скупка валюты, если мы, конечно, не опоздали. Все эти информаторы не у одних нас кормятся.
- Я позвоню Зуеву, чтобы дал команду по компьютерной сети в Петербург, на Урал и Дальний Восток. Пусть тоже скупают, - сказал Саранцев.
- Надо обеспечить полную скрытность, - сказал Капитонов. - Теперь о презентации... Что ты там, Женя, написал в этой программе? О каком-то ограблении века...
- Это сейчас самый выигрышный лозунг, - пояснил Авдеев.
- Деньги не исчезают и не возникают ниоткуда, они переливаются. От одних к другим. Да что тебе говорить! - Камовский покрутил пальцем у виска и безнадежно махнул рукой. - Если инфляция существует, значит, она кому-то выгодна. Не мы её распустили. У неё такой механизм: большинство будет нищать, а меньшинство - богатеть. Это объективный процесс. Не мы, так другие. Но лучше будем мы.
- Давно ли, Марк, ты стал политологом? - съязвил Авдеев.
- Подумаешь, науку выдумали. Ищи, кому это выгодно, вот и вся политология. Правильно я говорю, Виктор?
- Ну хватит, хватит, - вмешался Капитонов своим строгим, густым баритоном. - Мы здесь не для разбора сочинений Евгения Михайловича, а для уточнения нашей стратегической линии и тактики. Послезавтра - презентация фонда. Надо, чтобы это не вылилось в какую-нибудь склоку. Все должно быть солидно и убедительно. Еще раз уточним сценарий.
- Если он так будет выступать, как пишет в своих виршах, нечего ему там делать, - снова вмещался Камовский, - нас никто не захочет финансировать. Ты должен предлагать рецепты для нас, а не для Древней Греции. Никто народ не грабил, заруби это себе на носу!
- С национальным вопросом надо крайне осторожно. Евгений Михайлович, вставил Капитонов. - У тебя есть этот грех - любишь его обсасывать. Лучше обойти его стороной. Партнерство - вот главное, и социальное, и национальное. А что это практически - жизнь покажет.
- Ты из меня не делай ребенка. И люди тоже не дети. Если я начну на презентации мямлить, обходить острые углы, все ж поймут...
- Ну, вот здесь все свои. Ты можешь нам рассказать, что собираешься преподнести слушателям?
- Я привык импровизировать, Витя.
- Это мы знаем, - захохотал Камовский и оглядел всех веселыми глазами. - Может, выпьем, мужики?
- Подожди, - отмахнулся Капитонов, - к тебе тоже есть претензии...
- Ну-ну, - усмехнулся Камовский и поудобнее устроился в кресле.
- Мы начинаем серьезное дело. Поэтому возникают особые требования. Марк, твои связи с кавказцами уже недопустимы.
- Какие связи? Сейчас все можно сделать почти законно.
- Знаю я это твое "почти".
- Вот закончим сделку для летчиков - и конец.
- А как там дела, кстати? - спросил Капитонов. - Мне Бурмистров на дню по два раза звонит...
- Керц просит все прокрутить без договоров, бумаг и прочих следов. А военные так не могут. Поэтому пришлось найти посредника. Керц привезет бабки, передает посреднику. Мы заключаем договор с посредником, военные с нами, а потом посредник исчезнет, фирма закроется.
- А что военные? - спросил Капитонов.
- Они этого не знают. Единственное, Керц просит хоть маленький, но вертолетик. Бурмистров вроде нашел такой.
- Сколько стоит?
- Пока не договорились, но сумма должна быть приличной. Керц скоро прилетит, тогда и договоримся.
Саранцев меланхолично потягивал пепси-колу. Он уже прикинул, что сумма должна быть огромной. Темнил Марк, чтобы успеть отначить себе от неучтенного пирога.
Капитонов кивнул и продолжал:
- До презентации мы в таком составе встретиться не успеем. Поэтому давайте обсудим состав руководства будущего фонда. Я предлагаю так. Я как генеральный директор буду и председателем фонда, Авдеев и Камовский сопредседатели. А поскольку Дмитрий Иванович у нас самый молодой, сделаем его ответственным секретарем. Ну, как?
Саранцев, погасив в глазах бешенство, слегка склонил голову и деланно улыбнулся:
- Вы правы, как всегда. - Голос его звучал сухо и официально.
- Ты только не обижайся, Дима. Все-таки на тебе вся инфраструктура, обеспечивающие службы, это немало. У Марка - финансы и торговля, у Евгения Михайловича - идеология, политология... Этот, как его... популизм. А мы с тобой - люди деловые.
- Виктор Павлович, бросим об этом. - Саранцев окончательно справился с раздражением. - Может, действительно пора на ужин?
- Подожди, ещё пару слов... - Капитонов надавил ладонью на плечо Саранцева и мягко, но решительно заставил его сидеть на месте.
Острый нюх матерого аппаратчика подсказывал Капитонову: нет, не прост он был, этот самый молодой член совета директоров, улыбчивый, малоразговорчивый, даже задумчивый. Есть у него и воля, и хватка, и амбиция, цену себе знает. Как мог бывший программист, директор какой-то захудалой фирмы из пяти человек за два года создать разветвленную информационную сеть и оплести ею не только ассоциацию, но и областные города вокруг Москвы, вдоль Волги и почти весь Уральский регион. На его систему филиалов хоть завтра можно нанизывать ячейки новой партии. Деньги, конечно, тоже не последнее дело, но без организации и инфраструктуры они не сработают. Кроме того, Капитонов понимал, что рано или поздно этот незаметно выросший монстр в любой момент может выйти из-под контроля. Надо было его задобрить, снять напряжение. Когда Авдеев вышел, Капитонов повернулся к Саранцеву:
- Да не дуйся ты. Это пока. Все у тебя впереди.
Уланов медленно шел вдоль берега по густой, по-летнему зеленой траве, в которой запутались опавшие листья берез. Горячо говорил Саранцев, и в грудь стучал искренне, и заглядывал в глаза искренне, но это и настораживало. "Ты бороться хочешь, дорогой Дима, я тебе нужен как солдат, - думал он. - Ты считаешь свое дело правым, но и другие могут думать так же. И потому создаются партии, отряды и дружины, собирается информация. Интересы непримиримы, и борьбе не будет конца". Нет, он будет помогать отдельным людям, но не группировкам. Добро - штучный товар.
Тонкие березы на берегу стояли как белые свечи в желтеющем пламени листвы. Уланов спустился к зеркальной воде, в ней отражались плывущие облака и прибрежная позолота. Светлые, сияющие просторы окружали его. Под высоким небом по серебристой глади огромного водоема вдали медленно скользили длинная баржа и несколько белых парусников. За ними километрах в двух виднелась на берегу деревня. Понятно, почему в России столько художников, подумал он. Поселиться бы на этих берегах и смотреть и впитывать в себя этот покой, ощущая себя его частицей, подчиняясь его величию.
Он вспомнил взгляд Елены, каким она смотрела на него, когда Надя уснула. Он должен объяснить ей все, что знает. Каким на самом деле является окружающий мир, как хрупка наша связь с его сущностью и как легко эту связь порвать и стать обыкновенным механическим человеком.
Его вдруг охватило острое разочарование. Что он торчит здесь среди этих людей, когда Елена там одна с малышкой, разрывается между отчаянием и надеждой? Почему он не позвонил ей? Почему не успокоил ее? Уланов развернулся и поспешно зашагал через парк к автобусной остановке.
Глава 10. НОКТЮРН
Было девять вечера, Надя уснула, Василий Андреевич и Лидия Семеновна возились на кухне, а Елена сидела одна в комнате, с досадой поглядывая на телефонный аппарат. Ей казалось, что Уланов обязательно должен позвонить из пансионата. Непонятно, зачем он вообще туда поехал? Что он там делает с этими совершенно непохожими на него людьми? Судя по всему, он им нужен, но они-то зачем ему? Все понимающий, открытый, простодушный.
