Фридрих Незнанский - Требуются детективы
— Естественно, — отозвался Филипп.
— Хорошо. Ей завтра в школу, так что не позволяйте ей долго шататься. Вы определяете режим ее дня.
— Слышал? — спросила Ника невидимого отца по телефону. — Такие у нас теперь порядки.
— Напомни отцу, что у нас сегодня встреча с продюсерами. Пусть делом займется, вместо того чтобы сплетничать. — Истомина, провожаемая неодобрительным взглядом Ники, направилась к выходу.
— Слыхал? Тебе велено делом заняться. С какими-то продюсерами. Она уже вышла. Ну, пока. — Ника чмокнула своими черными, будто вымазанными мазутом, губами и принялась за чай.
Они допили свои чашки в молчании. Ника не смотрела на Филиппа, а тот не слишком расстраивался из-за этого.
— Я иду в свою комнату, — тоном, не терпящим возражений, заявила Ника и поставила чашку на стол. — Через час я иду гулять. До вечера. До позднего вечера.
— Не позже девяти часов, — твердо сказал Агеев. — Потом домой и баиньки.
— Посмотрим!
— И смотреть нечего. Я теперь определяю твой режим. Слышала?
Ника фыркнула и направилась к своей комнате.
— А чашку за собой не хочешь помыть?
— Вот еще! — Ника хлопнула дверью.
«Да, работа непыльная, — подумал Филипп, опуская посуду в мойку. — Но мокрая. Ладно, притремся. Главное — терпение и бдительность».
И он принялся мыть посуду, не выпуская из поля зрения дверь, за которой скрылась его новая подопечная.
9
Уже через час Гордеев был у себя на работе — в юридической консультации номер десять на Таганке.
Денис Грязнов подъехал к юридической консультации в начале третьего. По ветхим, пропахшим клеем коридорам сновали сутяжничающие граждане с кипами, ворохами и стопками бумаг. Один даже спал на стуле возле кабинета, положив голову на высокую стопку папок, лежащих у него на коленях.
Денис зашел в кабинет, где должен был находиться Гордеев. Тот сидел за столом и пытался избавиться от настойчивого посетителя — энергичного старика с лихими бакенбардами и пальцами, измазанными тушью.
— Я говорю вам, дорогой Иван Сергеевич, что не являюсь специалистом по земельному законодательству. — Гордеев пальцами потихоньку отодвигал от себя толстую, зловеще-черную папку с розовыми тесемками. — И потому вряд ли смогу вам помочь.
— Вы поймите! Весна ведь! — громко и неожиданно всхлипнул старик и грохнул папкой по пальцам адвоката. — Опять эта сволочь на мой участок залезет. А скоро лето! Так он вообще залезет, и его оттуда не выгонишь! Помогите, товарищ Гордеев. А то я жаловаться буду! — угрожающе добавил он.
Гордеев выразительно посмотрел на Грязнова, потер ушибленные пальцы и воззрился на старика:
— Хорошо, я помогу. Только это будет вам стоить денег. У меня высокие расценки.
— Сколько? — охнул старик.
— Пятьсот долларов!
— Чего это? — заморгал старик.
— Пятьсот долларов на бочку, и я берусь за ваше дело.
— Кровопийца, — прошипел старик, — мало вас в семнадцатом расстреливали. Так вот новые народились!
— Но есть другой вариант, — тут же предложил Гордеев.
— Какой? — насторожился старик.
— Почти бесплатный. Пройдите по коридору направо, кабинет номер пятнадцать. Там сидит специалист по земельному законодательству. Вот ему и расскажите о своей проблеме.
— Я там был, — упрямо сказал старик, — меня к вам отправили.
Гордеев вполголоса выругался, но тут же нашелся:
— Скажите, что Гордеев сомневается в собственной компетенции. Это слишком сложное для меня дело. Тут нужны опытные адвокаты. А сидят они как раз в кабинете номер пятнадцать.
— Ну спасибо, выручили. А то, действительно, без опыта мне не нужен, — подхватил свою папку старик и, прижав ее к себе, как ребенка, бросился к двери.
— Весело тут у тебя, как я погляжу, — сказал Денис, когда за стариком затворилась дверь.
— Так вот и живем! — проводил его взглядом Гордеев и посмотрел на Грязнова: — Садись.
— Не круто ты с ним? — спросил Грязнов.
— Нормально, — отмахнулся Гордеев, — Он на самом деле шизофреник. Каждую весну начинает у сына и невестки кусок дачного участка отсуживать. Ему, видишь ли, кажется, что сын каждую ночь забор передвигает. Представляешь себе? Ну и мы по очереди его убеждаем. И друг на друга пытаемся перекинуть.
— Ладно, понял. Что там по нашему делу?
— Встретился я со следователем. — Гордеев достал бумаги из портфеля. — Конечно, персонаж еще тот… Ну, настроен он, конечно, скептически в отношении этого дела.
— То есть?
— Он считает, что это была просто хулиганская выходка какого-нибудь поклонника Истоминой. Дескать, шел человек, увидел знакомое лицо, вынул ножик…
— Сомнительно, конечно… Но в принципе не исключено.
— Значит, так… — Адвокат положил перед собой листок с пометками. — Осмотр места происшествия ничего не дал. Там асфальт во дворе. Дожди, воды талые, в общем, ничего не обнаружили, да и не старались особенно. Если бы жертвой была не Истомина, а какая-нибудь менее примечательная личность, они бы и этого не сделали.
Грязнов согласно кивнул.
— Так-с. Заключение эксперта. Оружие предположительно нож, хорошо заточен и скорее всего обоюдоострый.
— Что-то вроде «финки»? Почему так решили?
— Эксперт уверен, что удар, рассекший руку Истоминой, наносился снизу вверх. Дальше показания свидетелей. Вот я тебе выписал их имена, адреса, телефоны. — Гордеев протянул Грязнову листок бумаги. — Ничего примечательного, судя по протоколу, они не видели. Бежал через двор мужчина невысокого роста, хорошо одетый, в кепке. Бежал, оглядывался. Выбежал со двора через арку. Вот и все.
— И что, показания обоих свидетелей ничем не отличаются?
— Практически слово в слово повторяют друг друга.
— Это что, подтасовка? Не могут тридцатилетний мужчина и женщина шестидесяти лет видеть событие совершенно одинаково.
— Не могут. Но тут уже дело в тонкостях ведения допроса. Они видели этого человека в одно и то же время, видели, как он бежал. А следователь, я думаю, просто допрашивал их для галочки, не стал допытываться или обращать внимание на какие-то мелочи. Так что, может быть, тебе стоит самому с ними поговорить.
— Понятно. — Грязнов положил бумагу в портфель. — Что-нибудь еще?
В кабинет вошел без стука пожилой чопорный мужчина, при взгляде на которого слово «адвокат» первым приходило в голову. За его спиной на пороге маячил старик с черной папкой.
— Это как понимать, Гордеев? — сказал «чопорный». — Что за тарифы в валюте вы тут устанавливаете?
— Какие тарифы, Николай Палыч? — удивленно протянул Гордеев и едва заметно подмигнул Грязнову.
— Вот этому пожилому человеку вы сказали, что берете за согласие вести его дело пятьсот долларов.
— Вот этому пожилому и явно небогатому человеку? Я что, похож на сумасшедшего? С него и пятьсот рублей взять грех.
— Так что, не было этого? — Николай Павлович оглянулся на старика.
— Конечно. Спросите вот у товарища. Он пришел, как раз когда я объяснял этому пожилому человеку, что не могу взяться за его дело. Я говорил что-нибудь о долларах?
— Только в общих чертах. — Грязнова душил смех.
— Что значит «в общих чертах»? — Николай Павлович смотрел на Грязнова с удивлением.
— Ну, доллары, говорит, бывают разные — канадские, австралийские, сингапурские даже…
— Да что вы их слушаете! — вмешался старый сутяга. — Они между друг дружкой перемигиваются. Спелись!
— Вы за эти слова ответите! — В голосе Гордеева зазвучал металл. — Что значит «спелись»? Это клевета! А клевета — это деяние, предусмотренное Уголовным кодексом. И предусматривающее наказание в виде лишения свободы сроком..
— Да я ничего… — струсил старик.
— Закройте двери с той стороны! — Адвокат грозно приподнялся со стула.
Дверь быстро захлопнулась. Гордеев опустился на место и рассмеялся.
— Что вы, Николай Палыч, этого клиента не знаете? У него даже кличка есть — Скупой Дачник.
— Знаю. Но формально мы не имеем права отказывать ему в консультациях. Он социально незащищенный субъект.
— Согласен. Но никто не возьмется за его дело. Николай Палыч, вы недавно у нас работаете и не знаете. Там прекрасный сын, который жалеет сумасшедшего отца и уступает ему во всем. Он чуть ли не каждую весну и осень возобновляет эту тяжбу. У нас все через это прошли. Я просто придумал свой способ борьбы.
— Ты придумал, молодец, а голова теперь у меня будет болеть. Обратился-то он к тебе.
— А послали его ко мне вы! — парировал Гордеев.
— Не я! Кто-то другой.
— Но из вашего кабинета!
— Не знаю…
Судя по тону чопорного адвоката, Грязнов понял, что Гордееву все-таки придется вести дело скаредного старика. Денис потихоньку поднялся, пожал руку Гордееву и вышел из кабинета.
