Кира Измайлова - Ведется следствие
А вот ужин преподнес сюрпризы. Для начала, Каролина явилась вовремя, радостная (должно быть, муза надиктовала ей много интересного), раскрасневшаяся, в платье цвета осенних листьев и как-то неожиданно порыжевшая. Неизменное манто казалось первым осенним снегом на ёё плечах. Затем собрались остальные, и тут как раз ничего необычного не оказалось. Вот только привычный уже Свищевски явился поздно, сел поодаль, за один столик с какой-то пожилой дамой, не глядевшей по сторонам, и выглядел весьма бледно. Что и немудрено после полной мензурки чистейшего спирта, заключили мужчины, учитывая то, что Герберт был трезвенником.
А дальше события начали развиваться стремительно.
— Прекрасная Каролина! — воскликнул страдалец, встав во весь рост и едва не опрокинув суповую тарелку на соседку по столу. — Вы не принимаете меня всерьез, но я поклялся умереть, если вы не одарите меня благосклонностью! И я сделаю это, не будь я Герберт Свищевски…
— Интересно, каким образом на этот раз? — поинтересовался доктор, расправляясь с отменным жарким. — Кстати, он еще не пытался резать вены. Могу посоветовать моего соседа-коммивояжера — у него отменные опасные бритвы…
— Зато вчера он пробовал утопиться и заодно затопил соседнее купе, — сообщил всеведущий Ян. — Его сосед был просто в ярости!
— Я его более чем понимаю, — кивнул Теодор.
— Вот, на ваших глазах! — Герберт кинул что-то в рот, театрально запил это что-то глотком минеральной воды… — Прощайте, неверная, и пусть моя смерть будет на вашей совести!..
— Неверная?! — рассвирепела Каролина. — Можно подумать, я что-то обещала этому хлыщу, этому…
— Спокойно, — приказал Бессмертных. — Смотрите-ка, каков актер!..
Свищевски задыхался. Лицо его посинело, и не прошло и нескольких секунд, как юноша свалился под стол, стянув на себя скатерть и всё-таки облив пожилую соседку супом, по счастью, остывшим.
— Теодор! — рыкнул следователь, но доктор уже был подле упавшего.
— Мертв, — сказал он через несколько секунд. Слаженно завизжали дамы.
— Причина?
— Пока не могу сказать… — Немертвых наклонился, словно собираясь поцеловать покойника. — Запах очень знакомый. Смерть наступила практически мгновенно, это был сильный яд. Прошу разрешения на вскрытие.
— Пустая формальность, — хмыкнул Бессмертных, возвращаясь к своему эскалопу. — Вскрывайте.
Он поманил стюарда и велел:
— Освободите какое-нибудь помещение. Главное, чтобы свет был хороший.
— Будет исполнено… — пролепетал тот и исчез.
Покойника вынесли. В вагоне-ресторане повисло тягостное молчание…
— Ну что я могу сказать? — говорил доктор пару часов спустя. — Вполне здоровый молодой человек. Если что, кактус вреда его пищеварительному тракту не причинил. Причиной же скоропостижной кончины явилось, действительно, отравление сильным ядом семейства… — далее Немертвых ударился в такую терминологию, что даже Бессмертных поморщился. — Одним словом, яд вызывает мгновенный паралич дыхательных путей… ну и так далее. Однако, что интересно…
Доктор умолк, остальные с интересом уставились на него.
— У Свищевски за щекой был кусочек мыла, — негромко сказал он. — Этот юнец явно собирался устроить спектакль с пусканием пены изо рта и прочими конвульсиями, он явно в этом поднаторел. Отсюда вопрос: если он намеревался играть, зачем ему глотать настоящий яд?
— То есть вы хотите сказать… — произнес Дэвид, но фразы не закончил, за что получил подзатыльник от начальства. — Гхм… Кто-то его отравил?
— Именно это я и хочу сказать, — кивнул Теодор. — Свищевски проглотил вот это…
Он продемонстрировал что-то непонятное.
— Похоже на остатки леденца. Их в поезде все поедают сотнями, — заметил Бессмертных. — И что, кто-то озаботился нафаршировать эту конфетку ядом.
— Это не те леденцы, — сказал доктор. — В смысле, это леденцы, но не обычные, а с хинином. Горечь невероятная, можете удостовериться…
— Нет, спасибо, — отказался Дэвид, которому Теодор сунул под нос остатки леденца.
— Насколько я понимаю, наш покойный пользовался ими не в качестве лекарства, он, повторюсь, был совершенно здоров, а чтобы вызвать обильное слюноотделение…
— А, точно, он же постоянно пускал пузыри! — воскликнула Каролина. — И что же дальше? Он хотел улучшить эффект, добавил мыла… но кто-то отравил его леденцы?
— Похоже. Но мотив? — спросил Бессмертных деловито.
— Он единственный прямой наследник, — уныло произнес стажер Дубовны. — Мотивов полным-полно у всех родственников, кто может претендовать на наследство…
— В таком случае, вы, Дэвид, разберитесь с их генеалогией и решите, кто является наиболее вероятным заказчиком этого убийства, — велел следователь. — Книга знатных родов наверняка есть в библиотеке. Если не окажется, запросите данные телеграфом из управления. Приступайте.
— Так точно…
— Ян, Берт, опросите пассажиров. Возможно, кто-то что-то видел. Этот юноша слишком старался бросаться в глаза, чтобы можно было его не заметить. Пол… гхм… мои соболезнования.
Топорны рвал на мелкие клочки расстрельный приговор на имя Герберта Свищевски. Ему нечасто приходилось делать подобное, и он всякий раз страдал, как в первый. Каролина подсела к нему и ободряюще погладила по плечу, но офицер не отреагировал.
— Теодор, — продолжал Бессмертных. — Если будут еще какие-то соображения…
— Непременно, в любое время дня и ночи, — кивнул тот.
— Каролина…
— Я, пожалуй, поговорю с дамами из первого класса, — сказала она. — Яну и Берту они вряд ли много расскажут.
— Превосходно. Тогда пока всё, — кивнул Руперт. — Утром доложите…
…Наступило утро, однако никаких утешительных сведений не поступило. Никто не видел, как Свищевски общался с кем-то подозрительным, он всё больше слонялся по коридорам и донимал всех нытьем о прекрасной, но бесчувственной Каролине. Никто не слышал ничего подозрительного, только вышеозначенное нытье, ввиду чего успели проникнуться к помянутой Каролине не самыми добрыми чувствами.
Дэвид, стараясь не уснуть на ходу, принёс список возможных кандидатов в убийцы либо заказчики убийства. Список впечатлял. Судя по всему, представители семейства Свищевски плодились неумеренно, поэтому у бедного Герберта было пять дядьев, три тётки, восемнадцать кузенов и шесть кузин, и это только по отцовской линии! Вычислить, кто именно начал игру по устранению препятствия на пути к наследству, было не так-то просто: многое зависело от старшинства, а как тут высчитывать, если младший дядя Герберта приходился ровесником старшему его кузену? В генеалогии разбирался разве что сам Бессмертных, но ему претило заниматься такой ерундой. В любом случае получалось, что убивать за что-то иное, нежели чем из-за наследства, Свищевски не было смысла. Он никого никогда не бесчестил, предпочитая уговаривать и подкупать, не унижал, не обманывал… Да, он был довольно-таки противным, навязчивым и скользким молодым человеком, но не хуже многих других. И — самое главное — он ехал в имение, родители вызвали его из столицы, наслушавшись о его похождениях и желая, видимо, побыстрее женить непутевое чадо, а то и передать ему что-то из семейных активов в управление, чтобы быстрее взрослел и учился брать ответственность за принятые решения на себя. Вот только кому-то было очень нужно, чтобы Герберт не доехал…
— Давайте рассуждать логически, — произнес Бессмертных. — Что там с этими леденцами?
— У него в купе обнаружена пустая упаковка, явно купленная не в поезде, — ответил доктор. — И початый пакетик… и вот в нем-то все леденцы отравлены.
— Уже легче, — сказал следователь, кидая в рот конфетку из стоящей на столике вазочки. — Значит, кто-то всучил ему эти леденцы, и этот кто-то находится в поезде, потому что на остановках, судя по показаниям, Свищевски не выходил и ничего не заказывал. Кто мог это сделать?
— Кто-то, кому Свищевски доверял, — произнес Дэвид, сдерживая зевоту. Две ночи не спать — ему это было в новинку. — И кому мог рассказать о своём плане.
— Кстати, — вспомнил Теодор, — когда его вынимали из петли, пену он пускал самостоятельно, без помощи мыла. Возможно, такое решение ему тоже кто-то подсказал.
— Кто? — вопросил Бессмертных и съел еще одну конфетку. — Кому мог довериться Свищевски? Да, он болтал направо и налево, но кто согласился бы его выслушивать? От него все бегали, как от чумы, насколько я помню.
— Не только выслушивать, но и давать советы, — добавил Дэвид. — И вообще, втереться к нему в доверие, иначе как бы удалось всучить парню это мыло и леденцы?
— Кто-то очень убедительный. Очень доброжелательный. Очень… располагающий к себе, — сказал доктор. — Из тех людей, которые могут говорить часами, и ты уже не помнишь, о чем изначально шла речь, они просто вводят в подобие транса…
