Владимир Печенкин - «Мустанг» против «Коломбины», или Провинциальная мафийка
– Прекрасно.
Ничего прекрасного в этом, конечно, нет. А что Зина не ворчит, как некоторые милицейские жены, вот это действительно великолепно! Теперь еще один звонок… Что поделаешь, надо.
– Костя, привет! Как дела в ОБХСС?
– Примерно так же, как в угрозыске.
– Н-да, не блестяще. А какие у тебя планы на вечер?
– Иными словами, у тебя опять в плане моя «Коломбина»? Как говорят в Одессе, что я буду с этого иметь?
– Как отвечают в Одессе, а что бы вы хотели?
– Если бы мы поехали в ресторан, то я с аппетитом поужинал бы за твой счет.
– Мы поедем в кинотеатр, не в сам, но около. Звонил Мамедов, помнишь его историю? У «России» сейчас гуляют две его знакомые пиковые дамы, они тебя не привлекают?
– Нет. Потому что их нельзя привлечь за спекуляцию, нет улик. Но так и быть, спускайся во двор, отвезу тебя на свидание с девицами, возьму грех на душу.
На пятачке перед «Россией» – обычная толпа ожидающих сеанса, благо вечер погожий. На автостоянке тоже обычный ряд машин, ожидающий неизвестно кого. Спросить об этом у водителей – обругают, пожалуй; предъявить им милицейское удостоверение – скажут, что ждут жену, любимую тещу, черта лысого или кто им на ум придет.
К стеклам серых «Жигулей» склонились две молодые женщины – их имел в виду Мамедов? Сели, уехали. Должно быть, не они. Где же Асхат? Возле газетного киоска его не видно. Впрочем, издалека в толпе трудно разглядеть, а ближе подъехать – «Коломбину» бомбежники знают «в лицо».
Вот и Асхат появился из двора, сел в машину.
– Здравия желаю! Поехали! Там они, уже час их пасу. Ждут кого или так балдеют, не знаю. Сейчас налево. Вон они, у фонаря! После того как меня били, в первый раз эти девки у «России».
– Что за парни с ними?
– Так, сопляки, всегда здесь толкутся, к женщинам липнут.
– «Жигуля», в котором тебя везли в лес, не видел?
– Нет, старлей. Каждый вечер сюда хожу, как на работу, нету того «Жигуля». Да я его не очень разглядывал тогда. Девок, старлей, бери, допроси, пожалуйста! Они с бомбежниками связаны, у них тут целая мафия, клянусь!
Вот и Мамедов, бывший участковый милиционер, подозревает организованную преступную группу. Только забыл Мамедов законы: «бери, допроси» – на каком основании? Спекулируют водкой, присутствовали при избиении? Все это они будут отрицать, и свидетельств против них нет, кроме показаний Асхата.
Так что же, поглядеть на них и уехать? Незачем было и «Коломбину» мучить.
– Слушай, старлей, брать их надо! Слушай, месяц я ходил, смотрел!
– Спокойно, Асхат. Выходи. Увидишь, что сажаем их в машину, беги к автобусной остановке, езжай в райотдел, жди. Костя, я иду знакомиться с дамами.
Два юных ковбоя – судя по пестрым нашлепкам на куртках и штанах, явившихся в Шиханск прямо из вестерна – ловеласничали с интересующими Мельникова женщинами. Которая повыше ростом, в мешковатом балахоне и клетчатых брюках, с высокой сизой прической, поддерживала беседу, обнадеживала игривым взглядом, отчего юнцы пуще пыжились. Подруга ее оказалась миловиднее и одета была скромнее: длинные каштановые волосы из-под красной вязаной шапочки, легкое коричневое пальто. На кавалеров посматривала насмешливо, иронически щурясь. Мельников подошел к ним.
– Добрый вечер. Девушки, можно с вами посекретничать? А вы, ребята, идите погуляйте.
– Чего-о? А ну сам гуляй отсюда, – выпятил челюсть коротко остриженный акселерат.
Чтобы не терять времени, Мельников раскрыл перед ним удостоверение. И «джентльмены» по-английски, не прощаясь, отвалили.
– Я из уголовного розыска, – пояснил Мельников. – Есть к вам, девушки, вопросы.
– В чем дело? – недовольно насупилась сизоголовая. – Нам некогда… сейчас кино начинается.
– У вас билеты куплены?
– Допустим, есть билеты.
– Допустим или есть?
– Ну, сейчас купим.
– Не купите, еще днем все проданы, так что спешить вам некуда. Документы при себе?
– Зачем в кино документы? Видно же, что шестнадцать нам исполнилось, все кина смотреть разрешается. Дома паспорта есть, конечно, не в Америке живем.
– Дома? Придется съездить.
– А если мы не хотим домой? – с вызовом спросила сизоголовая.
– Тогда приводом доставим в райотдел.
– Еще чего! В чем мы виноваты, вы можете сказать?
– Вас опознал потерпевший как соучастниц преступления.
– Господи, какая чепуха! – хохотнула сизая. Но в серых глазах промелькнула тревога. Ее подруга растерянно моргала на Мельникова. – Мы вот возьмем и не пойдем, тогда как? Руки нам крутить будете?
– Потребуется – скрутим. Но лучше для вас не оказывать сопротивления работнику милиции, а спокойно помочь разобраться, справедливы ли показания потерпевшего.
– Не знаем мы никаких ваших потерпевших! – дернула плечом сизоголовая. Но Мельников ненавязчиво взял ее под руку, и она пошла, ворча и хмыкая. Следом потянулась и Красная Шапочка, держась за рукав подруги.
Подъехал на «Коломбине» Калитин. Мельников пропустил на заднее сиденье Сизую, забрался сам, жестом пригласил Красную Шапочку. Та села беспрекословно, так и не произнеся ни слова.
– Куда мы едем? – спросил Калитин у женщин. – Прошу ваш адрес. Или сразу в райотдел?
– Чего мы там забыли? – взъелась Сизая. – Везите домой, раз вам так надо. Улица Курганная… Везите, мы хотя пятак за автобус сэкономим.
Да, женщина с норовом, но в крутых переделках не бывала, с милицией неприятностей не имела, иначе так легко не согласилась бы сесть в машину. Тонкие губы кривит презрительно, от Мельникова острый птичий нос воротит, но пальцы нервно бегают по сумочке-косметичке. Красная Шапочка косится на Мельникова, как на серого волка. У нее узкое, довольно миловидное лицо, рот великоват, полуоткрыт, как бы левит слова собеседников, а в карих глазах застыл вопрос, словно чего-то не поняла она в окружающем мире. Эта характером явно слабее подруги, вся под ее влиянием. Когда первый испуг минует, обе настрочат заявления, и начальство призовет Мельникова на ковер за нарушение законности. Но ведь надо же найти хулиганов, избивших Мамедова!
– Вот ваша Курганная. А номер?
– Тридцать первый. Прямо перед соседями совестно: милиция домой привела, как какую-нибудь…
– На нас не написано, что мы из милиции, мы же не в форме. И мужчины к вам иногда заходят, верно?
– А вот это не ваше дело.
– Не наше. Мы по уголовным делам. Приехали, выходите. Приглашайте в гости.
– Век бы таких гостей не видать, – фыркнула Сизая и пошла в подъезд.
Поднялись на второй этаж. По коридору направо. Дом гостиничного типа, какие строили при Хрущеве, – двери с обеих сторон длинного коридора. Навстречу, как будто ждали, две пожилые соседки. Осмотрели пристально мужчин, переглянулись, головами закачали. Красная Шапочка чуть поклонилась им с постной улыбкой: «Здрассьте». Сизая прошипела-прорычала: «Эр-рс-с». Вслед шепоток явственный:
– Опять новых привели, гос-споди батюшка, что творится ноне…
– У меня не убрано, вынести вам документы? – остановилась сизоголовая.
– Мы зайдем, если не возражаете, – дружелюбно улыбнулся Калитин.
– Хм! – прозвучало в ответ. При желании это «хм» можно принять за согласие.
Квартирка – однокомнатная келья. Крохотная прихожая, слева вешалка, справа две двери – в санузел и на кухню, прямо – комната. Для одиночки жилплощадь – вполне. На вешалке забыта мужская фуражка – не так уж и одиноко жиличке этой кельи. В комнате даме ко-холостяцкий уют: диван-кровать, зеркало с подзеркальной тумбочкой, кресло, стулья, стол. На столе фигурная пепельница с окурками.
Хозяйка достала из подзеркальной тумбочки паспорт, резко протянула Мельникову.
– Нате! Глядите, и привет. Надеюсь больше не встречаться.
Так, Вепрева Наталья Леонидовна, 26 лет. Прописка: Шихане к, Курганная, 31, квартира 28. Все в порядке.
– Где работаете, Наталья Леонидовна?
Та, нервно закуривая сигарету, процедила, что работает в парикмахерской «Гармония», в мужском салоне. Очевидно, и тут все в порядке, никакой зацепки.
– А ваши документы? – обратился Мельников к Красной Шапочке.
– У меня нету… – пролепетала она. – Нет, вообще-то есть, только дома. Я не здесь прописана, в гости пришла…
– Где работаете?
– Я… только устраиваюсь.
– Давайте поподробнее. Наталья Леонидовна, надеюсь, пригласит нас сесть? Спасибо.
– Хм! – отозвалась Вепрева и первая села в единственное кресло, дымя сигаретой.
– Итак, ваша фамилия, имя, адрес.
Фамилия ее Жукова, зовут Светлана Дмитриевна. Прописана у родителей, но с ними немножко поссорилась, временно живет у подруги Наташи. Устраивается официанткой в ресторан, даже направление выписали на собеседование, но еще не ходила. Когда выписали? В прошлом… ой, нет, в позапрошлом месяце, завтра обязательно пойдет, честное слово…
– Плохо, Жукова. Документов не имеется, не работаете, на что существуете, неизвестно. Придется нам продлить знакомство, девушки. Поедете с нами в райотдел.
