Джеймс Мэйо - Акулья хватка
Худ закурил и подошел к стойке бара, чтобы смешать напитки. Интересно, насколько Айвори была посвящена во всю историю? И если она действительно что-то знает, в какой степени можно рассчитывать на её ревность, из-за которой она способна предать Лобэра и свести с ним свои женские счеты? Если вся её ревность вообще не была искусной игрой. Другими словами, если весь этот аттракцион - не тщательно разработанная до мелочей попытка его одурачить.
Лифт опустился, она вышла из кабины и закружилась по бару.
- Послушай меня, Айвори...
Она хохотала, запрокинув голову.
- Послушай, девочка, ты что, собираешься устроить очередной танцевальный тур? - Он тоже смеялся. Момент был приятный. Он видел, что её настроение изменилось.
- Ладно, не буду, - ответила она наконец. - Но хотя бы потанцуем щекой к щеке, а?
- Без всяких "но". Пей виски и расслабься.
Они сидели бок о бок. Его искушал сладкий запах её духов. Платье подчеркивало божественную форму плеч и шеи. Казалось, она почти не пользовалась гримом, да медовому золоту кожи он и не был нужен.
- Вы пришли сюда, чтобы я не скучала, скажите правду, Чарльз? вкрадчивым голосом поинтересовалась ода.
- Да, и у меня есть документ, подтверждающий мои полномочия. Почему ты все время спрашиваешь? - буркнул он, размышляя, заняться с ней любовью сейчас или чуть позже.
- Потому что я вас подозреваю.
Она взяла в руки его стакан и рывком поднялась.
- Подожди, Айвори, я ещё не допил.
- Здесь остался только растаявший лед.
- Разве? А в чем ты меня подозреваешь?
Она улыбнулась ему из-за стойки бара, смешивая новые напитки.
- Ну давай, рассказывай.
- Два кубика льда? Воду?
- Нет, лед не клади, только пару капель содовой.
- Я подозреваю, что у вас нет сердца, - сказала она.
"- Слабовато сказано", - подумал он. Она принесла стаканы.
- Это новое виски "Горная роса", недавно закупили. Как вам нравится?
Он отпил глоток.
- А ты когда-нибудь была в горах, Айвори?
Она отрицательно покачала головой. Он не отставал.
- Где ты взошла на борт "Тритона"?
Айвори пустилась в длинные и пространные объяснения, избегая прямого ответа. Затем увела разговор в сторону и заворковала о каком-то греческом миллионере и вечере, который тот устроил не так давно на борту яхты. Худ дал ей возможность выпустить пар Она знала очень много, это было очевидно: слишком уж уклончиво и осторожно она говорила. Ее шутка насчет того, что она его подозревает, могла оказаться правдой. Она коснулась крошечных складок в уголках его глаз.
- Они мне нравятся, - заметила она.
Чем больше он смотрел на нее, смеющуюся, тем привлекательнее она ему казалась. Его очень занимала мысль о том, как было бы приятно заниматься с ней любовью. Он скользил взглядом по её глазам, груди, блуждал по всему телу и ногам. При воспоминании о том, что он видел её обнаженной, в эротическом танце, внутри у него что-то екнуло. Если бы она повторила свой танец, он бы не смог удержаться.
Она скрестила ноги. Низ платья плотно обтянул её бедра. Он не смог противиться охватившему его желанию и нежно провел рукой по её бедру. Затем, склонившись над ней, принялся ласкать поцелуями её шею.
- Допей свой виски, - спокойно сказала она. Худ послушно допил и получил очередной стакан. Взяв его, он обнял её одной рукой за плечи и крепко притянул к себе. Он словно сошел с ума. Она всецело завладела его чувствами. Под рукой, которой он привлекал Айвори к себе, ощущался упругий контур её напрягшейся груди.
Худ выпил немного виски и понял, что хочет её сейчас и ни секундой позже. Допив до конца, он поставил стакан на пол. Она повернула к нему лицо и он принялся осыпать её поцелуями. Прохлада её губ возбуждала и пьянила. Под натиском его губ она откидывалась все дальше, пока наконец не упала на спину, хрипло дыша и постанывая. Он покрывал поцелуями её грудь.
Мягкость её тела там, где заканчивались чулки, заставляла его хищно впиваться в её тело. Ему хотелось разорвать на ней платье. Она задыхалась от сладостного удовольствия, не решаясь заводить его сильней, её груди набрякли от возбуждения.
Худ больше не мог себя сдерживать. Он впал в неистовство. Он ничего не видел, ни о чем не думал, и только ощущал в себе страстный порыв овладеть ею сейчас, здесь, немедленно, с каким-то диким сладострастием. Поза её полураздетого упоительно сладкого тела среди беспорядочного вороха скомканного белья довела его до экстаза. И он вошел в нее. Ее длинная нога, слегка согнутая в колене, упиралась каблуком туфельки в кушетку. Затем выпрямилась и напряженно зависла в воздухе. Руки девушки судорожно ласкали его спину, нервно сжимаясь и пульсируя, и поглаживали все тело.
Она тяжело дышала. Ее пальцы больно впились в его спину, на какое-то мгновение сжали шею, её колени поджались и затрепетали под его телом - и затем как-то враз обмякли, тело Айвори ослабело, ноги соскользнули вниз, руки разжались и она застыла неподвижно, чуть заметно поглаживая его шею.
Она дотянулась до стены, с закрытыми глазами вслепую нащупала выключатель и потушила верхний свет. Остался только светильник над стойкой бара. Все повторилось заново. Затем она сказала:
- Чарльз, подвинься, ты очень тяжелый.
Но Худ снова тяжело сжимал её в объятиях. Все та же дикая страсть овладела им с новой силой. Какой-то частью рассудка он понимал, что ведет себя, как безумный. Он был полон только одним желанием, и оно заглушало все остальные, доводя его до помешательства. Он яростно пронзал её тело и слабое сопротивление с её стороны только усиливало ярость его горячечного состояния.
Через момент её колено уперлось ему в бок. Казалось, он был близок к тому, чтобы последним толчком послать мощную струю в недра её тела. Он чувствовал, что больше не может себя контролировать. Внутри него словно засела какая-то хищная тварь. Каблук Айвори коснулся его позвоночника. Через мгновение она попыталась его оттолкнуть. Но он был неудержим, они яростно бились, она вновь покорилась и в момент оргазма впилась ногтями в его кожу и укусила в плечо. Потом откинулась на спину. Худ лежал, пытаясь справиться с собственным дыханием.
Она отодвинулась и начала приводить себя и свою одежду в порядок.
В слабом розоватом свете он разглядывал Айвори. Когда она добралась до верха платья, её груди все ещё торчали из-под незастегнутого лифа. Выпрямив ноги, она натянула узкие чулки и принялась застегивать подвязки. Их разделяли какие-то пара дюймов. Он схватил её за руку и потянул к себе.
- Чарльз, да подожди же. Нет! - Она выглядела наполовину испуганной, наполовину дразнящей. Она уступала ему в силе и изогнулась всем телом, сопротивляясь.
И вдруг его будто пронзила эта притворная интонация, этот едва заметный налет двуличности, который перекрыл сумасшедший животный импульс, вновь зажегший огнем его тело.
Невероятным усилием воли он взял себя в руки и встал на ноги. Он чувствовал себя опьяневшим. И тут ему все стало ясно. Она подмешала ему эротический наркотик.
- Чарльз, куда ты?
Он зашатался. Ему не удавалось идти прямо. Она была рядом с ним, придерживая его за руку. Он мягко отстранился, вошел в лифт и захлопнул за собой дверь.
Наверху в вестибюле никого не было. Он заперся в своей каюте. В его воображении крутились образы обнаженной Айвори. Он видел, как она натягивает чулки высоко на бедра. Она предлагала себя ему. Он все ещё находился под властью мощного наркотика. Трясущимися руками он достал сигарету и прикурил, однако в следующий момент потушил.
- Чарльз, - прошептала она за дверью. Худ подскочил к двери, чтобы впустить её, но подавил в себе этот первый импульс.
Она постучала.
- Позволь мне войти.
Он сжал кулаки, только бы не поддаться искушению.
- Чарльз.
Он подошел к двери, взял ключи и повернул в замке. Ее голос стал ближе.
- Милый...
Худ слегка приоткрыл дверь и вновь почувствовал запах её духов. Он стоял в двери, сражаясь сам с собой. В щель он хорошо видел покачивание её тугих грудей медового цвета в разрезе платья.
Худ сцепил зубы и, облокотившись на дверь, закрыл её и запер на ключ.
- Ты должен меня впустить. - В её голосе слышались умоляющие нотки.
Худ перешел на противоположную сторону каюты, пытаясь отвлечься и не слушать, Но серьезно опасался, что не справится со своей задачей.
Он резко повернулся и пошел в ванную. Вытащил коробку, спрятанную в флаконе с лосьоном для бритья, и достал из неё миниатюрный шприц для подкожных инъекций. Потом сделал себе укол, быстро закрыл коробку и засунул её обратно в флакон.
Эффект, оказываемый одним наркотиком, который был призван нейтрализовать действие другого, нельзя было назвать приятным и безобидным. Возвращаясь в спальню, он весь покрылся холодным потом.
Айвори все ещё не уходила.
- Чарльз, иди ко мне, я хочу с тобой поговорить. Ну иди сюда...
Худ упал на кровать и отключился.
