Наталья Андреева - Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни
Анна отдала ему должное: по крайней мере он ее хотя бы берег. Долго и нежно целовал, не требуя ответа, ласкал ее тело, незаметно разглядывая, а она отчегото стеснялась своей худобы. Ей было страшно до него дотронуться, казалось, что после этого все рухнет: Ленский в ней разочаруется. А она уже привыкла к такой жизни, привыкла к нему. Похоже, он все понял, Анну долго мучить не стал, быстро вошел в нее, сделал несколько сильных, резких движений, потом глубоко выдохнул, молча отстранился и оставил ее в покое.
Анна полежала тихонько, подождала, пока он уйдет в ванную, натянула на себя одеяло, чтобы согреться, и затихла. Она всегда мерзла, если, занимаясь сексом, не испытывала возбуждения. И сейчас мечтала только об одном: о горячей ванне. Когда Ленский вернулся и лег в постель, она осторожно спросила:
– Ничего, если я пойду искупаюсь?
– Только учти, что когда ты вернешься, я уже усну. Спать ты, надеюсь, собираешься здесь?
– Да, – быстро пробормотала она и спрыгнула с кровати.
Ванна согрела ее и успокоила. Все было не так уж плохо, она поняла, что и к этому скоро привыкнет. Он не делал ей больно, и это главное. Но и насчет оргазма он оказался прав: с ним она никогда его не испытает. Что ж, это не самое страшное. Зато у нее теперь будет много денег, очень много. Анна вылезла из ванны, надела халат и вернулась в спальню. Ленский уже уснул или делал вид, что спит, по крайней мере для себя он этот день закончил. А она вольна поступать как хочется.
Когда Анна проснулась, Ленский уже уехал. Она облегченно вздохнула, ей до смерти не хотелось обсуждать с ним подробности вчерашнего вечера: ну случилось и случилось. Зато когда Анна выходила из его спальни, тетенька впервые улыбнулась ей и сказала:
– Доброе утро. Завтракать будете на кухне, как обычно, или накрыть в зале?
– Как обычно, – улыбнулась в ответ Анна.
Она сразу почувствовала, как изменилось к ней отношение обитателей особняка. Видимо, на этот счет Ленский перед уходом успел дать соответствующие инструкции.
За завтраком прежде суровая с Анной тетенька осталась в столовой и поинтересовалась распоряжениями хозяйки насчет обеда и ужина. После завтрака шофер предложил отвезти Анну в город, проведать родных и прогуляться по магазинам. Присутствующая при этом тетенька сразу же выдала Анне солидную сумму денег на покупки, из чего Анна сделала вывод, что она чтото вроде экономки в доме Ленского. Охранник взял под козырек при виде ее машины и проводил почтительным взглядом. Она старалась не таращиться по сторонам, проезжая вдоль коттеджного поселка, но на самом деле ее до смерти интересовали соседи.
Большую часть денег Анна отдала матери и сказала, что скоро, возможно, заберет их с Сашкой к себе и они будут жить за городом в огромном доме. Мать выглядела очень довольной, Сашка, наоборот, хмурился и капризничал. Анна не дослушала родительских наставлений и сбежала гулять по Москве.
Проезжая по набережной, она невольно поймала себя на мысли, что все это ей чертовски приятно: машина с личным шофером, деньги, дорогие магазины, в которые теперь можно заходить, не стесняясь.
Ленского Анна увидела только за ужином. Он казался очень усталым, хмурился и вяло ковырялся в тарелке.
– Неприятности? – осторожно спросила Анна.
– Разве бывают люди с большими деньгами и без неприятностей?
– Не знаю. Из подобных людей я знакома только с тобой. – Анна надеялась, что он так не будет обсуждать подробности вчерашней ночи, он и не стал.
Поужинав, они прошли в спальню. Неожиданно для себя Анна попыталась его приласкать: ну устал человек, расстроился, к тому же вчера был таким милым. Ленский сделал вид, что не слишком этим удивлен, принял неуверенные ласки Анны как должное и так же осторожно, как и в прошлую ночь, воспользовался ее телом.
«И всетаки зачем я ему?» – подумала Анна, отодвигаясь на свою половину кровати.
…Через пару месяцев ее положение в доме определилось окончательно. Прислуга даже стала называть Анну «мадам»: что мадам хочет на ужин? мадам сегодня поедет в город? мадам заказать билеты в театр? Анне это слово не нравилось, но она не протестовала. Может, это нравится Ленскому? Что ж, мадам надо серьезно заняться собой и восполнить пробелы в образовании. И Анна воспользовалась услугами учителей и курсов, которые с самого начала обещал ей Ленский.
Их отношения все больше и больше упорядочивались. Их многое объединяло. Преданная любовь, неудачный брак, отсутствие близких друзей, страдания, через которые оба прошли и о которых не любили распространяться, иронический взгляд на жизнь. Это был довольнотаки странный союз зрелого мужчины и молодой женщины, которые не влюблены, а нужны друг другу. Ленский не любил говорить комплименты, Анна их терпеть не могла, словом, у них было много общего.
Через пару месяцев он начал потихоньку вводить Анну в круг своих знакомых как официальную любовницу. Однажды приехал на ужин с незнакомым человеком, взглянув на которого Анна тут же обмерла: тот был потрясающе красив и как раз в ее вкусе. Брюнет, гибкий, стройный, высокого роста, с висками, посеребренными легкой сединой, и обволакивающим взглядом карих глаз. Именно таким Анна всегда представляла Ваню Панкова в зрелости.
– Знакомься, Нюра: мой адвокат, Денис Владленович Малиновский.
«Ну все, пропала!» – подумала Анна.
За ужином она все время чувствовала, как кровь приливает к щекам. Малиновский смеялся и ласкал ее взглядом просто потому, что это была его манера общения с женщинами. Анна нервно смеялась, проливала шампанское на скатерть и дорогое вечернее платье, постоянно говорила глупости, а Ленский исподтишка ее изучал.
– Денис Владленович, вы только Диму защищаете или других тоже? – Анна вела себя как заправская кокетка, но ничего не могла с собой поделать.
– Анна, у вас язык заплетается, когда вы произносите мое имя и отчество. С Володей мы много лет на «ты», давайте вы меня тоже будете звать какнибудь покороче.
– Извините, но мне не очень нравится имя Денис.
– От Владимира ты тоже никогда не была в восторге, придумала какогото Диму. Преобразуй во чтонибудь и Дениса, – хмуро сказал Ленский.
– Во что же я его преобразую, оно же такое короткое?
– Ну, не везде, – пошло пошутил Малиновский. Анна зарумянилась:
– Если я буду называть вас Дэн, сойдет?
– Дэн? Вы оригинальная женщина, Анна. Уж извините, но я никогда не смогу назвать вас Нюрой. Володя тоже странный человек. Дэн вполне подойдет, если к этому добавится еще и обращение на «ты». Я буду часто приезжать к вам, Анна.
– Денис ведет мои дела, – поспешил прокомментировать Ленский.
– Значит, и мои будет вести тоже? Жаль, что их у меня просто нет. – Как назло вырвалось это «жаль»!
Владимир както странно на нее посмотрел и сказал непонятную фразу:
– Ты еще успеешь.
Малиновский уехал поздно. В спальне в этот вечер Ленский впервые затеял с Анной выяснение отношений:
– Ты, я вижу, не такая уж ледяная? Что, не мерзла сегодня? Как же! Нам даже жарко стало!
– Да? Это не то, что ты ждал?
– Я видел фотографии твоего сбежавшего мужа, поинтересовался на всякий случай: а вдруг я хоть немного на него похож? Ведь ты изза него отравиться пыталась. Любовь, значит, была. Что ж, у тебя вкус не меняется.
– Постоянство – признак ума.
– Ты мне цитатами зубы не заговаривай – не пройдет. К тому же я злой сегодня. Раздевайся.
– Так сразу?
– Я тебя хочу, ты сегодня не отмороженная, как обычно, а нормальная баба. Давай снимай это дорогое барахло, – он показал пальцем на ее бюстгальтер, выглядывающий изпод кружев пеньюара. – Ты сейчас мужика хочешь, и тебе все равно, кто это будет, я хочу воспользоваться моментом.
Анна не успела даже охнуть. Не дожидаясь, пока она разденется, он сам стянул с нее пеньюар, белье и повалил на кровать. Ей действительно хотелось мужчину. Ленский и здесь оказался прав, Анна испытывала приятное возбуждение. Закрывала глаза и видела лицо Малиновского. Представляла, что лежит с ним в постели и вся горит оттого, что его руки гладят ее тело, а губы целуют.
Ленский еще говорил, что этого не случится! Что никогда ей не почувствовать, как внутри все мгновенно сжимается в комок от сладкого спазма, будто там в самом конце фейерверка взорвалась большая и яркая ракета, рассыпав целый веер разноцветных огней, а потом наступило расслабление и полное блаженство. Только бы он не понял, откуда это взялось!
Потом оба никак не могли успокоиться и уснуть, лежали, боясь посмотреть друг другу в лицо. Наконец Ленский не выдержал:
– Похоже, мне придется доплачивать Денису за то, что одно его присутствие возбуждает мою бабу. Может, пригласим его к нам в постель?
Разве можно от него хоть чтонибудь скрыть?! Анне было стыдно, она решила перейти в атаку. Правильно говорят, что нападение – это лучшая защита.
