Джеймс Суэйн - Фартовые деньги
– В «Бомбее».
Валентайн понял, что ушел от темы.
– Значит, Юнь взял ее под свое крыло и стал тренировать, да?
Линь-Линь кивнула.
– Однажды Юнь пригласил ее к нам. За ужином она и говорит: «Ваш муж спас мне жизнь». И я подумала: надо же, Юнь многим помогал, но такого еще никто не говорил. Мне так приятно стало. И Юню тоже.
Она поднялась с дивана.
– Простите мою невежливость. Хотите кофе?
– Да, с удовольствием.
– Сливки? Сахар?
– Черный, пожалуйста.
Линь-Линь проплыла мимо него, ступая бесшумно. Валентайн слушал, как она мелет зерна, потом перевел взгляд в конец коридора, который вел в заднюю часть дома, и широко открыл глаза.
В конце коридора стоял Юнь в нижнем белье. Его глаза смотрели холодно и враждебно. Он похудел и стал похож на истощенного петуха – кожа да кости.
– Привет, – поздоровался Валентайн.
Юнь смотрел сквозь него.
– Это я, Тони.
– Я знаю, кто ты, – прорычал учитель.
Валентайн попытался подняться из кресла.
– Сиди, – велел Юнь.
– Приехал в город и вот зашел вас проведать, узнать…
– Меня это не интересует.
– Помогите мне.
– В чем?
– Поймать убийцу.
Это заинтересовало учителя. Он моментально перестал хмуриться, его голос стал мягче.
– Я думал, ты на пенсии.
– Я вернулся.
Сенсей задумался.
– Я с тобой свяжусь.
Юнь ушел в туалет и запер дверь. Валентайн почувствовал в руках чашку горячего кофе. Сев на диван, Линь-Линь стала гладить спящего пуделя, потом продолжила рассказ.
– Пару недель назад Юнь узнал, что эта женщина настоящий профессиональный борец. Он пошел в зал и увидел, что она выступает в шоу. Королева дзюдо. Юнь сказал, она дерется в форме, которую он ей дал, а на груди у нее пришит священный журавль.
– Вы шутите.
– Нет. Чертова стерва.
Юнь приехал в Соединенные Штаты в одной рубашке и привез с собой только семейные традиции, спрятанные в глубине его сердца. Священный журавль, символ изящества и скрытой силы, хранился в его семье веками. Валентайн прикреплял его к форме только на соревнованиях и только с разрешения Юня.
– Он с ней говорил? Просил его снять?
– Она ответила Юню: «Проваливай. Женщине нужно как-то зарабатывать на жизнь».
Кофе был обжигающе горячим, как и любил Валентайн.
– Хотите, я с ней поговорю? Вы же знаете, я служил в полиции.
По лицу Линь-Линь пробежала улыбка, и Валентайн понял, что именно этого она и хотела. Найдя ручку, она записала что-то в блокноте, потом вырвала страничку и протянула ему.
– Вот здесь она теперь занимается дзюдо.
Он посмотрел на адрес. Школа профессионального реслинга «Точный удар», Уинстон, 1234. Скверный район, полно шумных баров и парней на «Харлеях», которые толкают товар исключительно по ночам.
– А как ее зовут?
– Кэт.
– Не волнуйтесь, я с ней поговорю по-взрослому.
Они допили кофе. Линь-Линь принесла его пальто и проводила до двери. Когда она открыла ее, пудель проскочил между ног Валентайна и исчез в кустах.
– Передайте Юню, я еще вернусь, – попросил Валентайн.
Он проехал квартал от дома Юня, когда в зеркале мелькнул «Шеви-Каприз». Полицейский департамент Атлантик-Сити закупал эти машины, сколько Валентайн себя помнил. Поэтому люди, преступившие закон, обычно догадывались, когда инспектор в штатском крался за ними по пятам.
Он свернул с дороги и припарковался. «Шеви» встал позади него. Валентайн нажал кнопку, разблокировав дверь переднего сиденья. В машину сел инспектор Дэвис.
– Ну, вы это что-то с чем-то, – признался Дэвис.
– Вот как?
– Сначала приходите в участок с блокнотом Дойла, и я решаю, что вы друг. Потом я узнаю, что вы ошиваетесь у «Макдоналдса» и суете свой нос куда не следует. Как-то очень по-итальянски, не находите? Прежде чем трахнуть, поцелуй.
– Менеджер подал жалобу?
– А то. Сказал, что у вас нет права залезать на крышу.
– Лестницу мне дал его сотрудник. Об этом вам менеджер не сообщил?
Дэвис глянул на него. В гневе он выглядел ужасающе, его глаза горели злобой.
– Дойл был моим лучшим другом, – объяснил Валентайн. – Я хотел увидеть, где он погиб, ясно? Если вам это не по нутру, катитесь к черту.
– Парнишка из «Макдоналдса» заметил, как вы что-то спрятали в карман. Отдайте, или я вас арестую.
Валентайн постучал пальцами по рулю. Интересно, давно Дэвис служит инспектором? Пару лет? Нельзя просить подозреваемого отдать содержимое карманов. Надо самому их проверить. Валентайн достал фартовую монетку, оставив на месте телефон Дойла, и протянул ее Дэвису.
– Ага, – протянул инспектор. – Это вы нашли на крыше?
– Да.
– Полагаете, она была в машине Дойла?
– Полагаю, Дойл держал ее в руке, когда его убили.
– Откуда вы знаете?
– Дойл все время крутил в пальцах монеты. Что-то вроде нервного тика.
Дэвис поиграл монеткой на костяшках пальцев, продемонстрировав некоторое мастерство. Он постепенно успокаивался, и Валентайн чувствовал, что Дэвис отпустит его с миром. Элис была права. Он и впрямь походил на Шафта из первого фильма.
– А знаете последний прикол про эти монеты? – спросил Дэвис.
Валентайн сказал, что не знает.
– Фартовые деньги всплывают в кассах по всему городу. В пиццериях, химчистках, барах. Полиция навалилась на Арчи Таннера из-за этого. И ФБР тоже.
– И что сказал Арчи?
– Арчи сказал, если придурки кассиры принимают их, с него-то какой спрос?
За долгие годы Валентайн перевидал немало людей, работавших с наличными. Как правило, они тщательно проверяли деньги, которые стекались в их кассы.
– Чушь все это, – заметил он инспектору.
– А то я сам не понимаю. – Дэвис распахнул дверцу и поставил ногу на тротуар. Потом обернулся к Валентайну. – Не суйте свой нос куда не следует, ладно?
– Ладно. Можно дать вам совет?
Инспектор настороженно посмотрел на него.
– Какой?
– Не берите «Шеви». Он вас выдает с потрохами.
Дэвис ушел, бормоча что-то себе под нос.
13
Королева дзюдо
– Ричард Раундтри, – отъезжая, произнес Валентайн, вспомнив, как звали актера, игравшего Шафта. Интересный, всегда элегантно одетый парень, по крайней мере, в кино. Дэвис очень на него похож, хотя, конечно, по части элегантности ему до актера далеко.
Дороги покрылись льдом, поэтому он вел машину к школе профессионального реслинга «Точный удар» очень осторожно. Солнечный свет медленно гас в зеркале заднего вида.
Валентайн припарковался напротив здания и вышел из машины. Кучка байкеров средних лет топталась у витрины. Было слышно, как внутри помещения падают люди. От этих звуков вибрировали стекла. Крепкие мужчины, одетые с ног до головы в кожу, качали головами.
– Уж я б ее сделал, – протянул один байкер с собранными в хвост волосами.
– Ее сделал? – передразнил второй. – Да она сама тебя сделает за милую душу.
Валентайн протиснулся вперед. Привлекший всеобщее внимание борец оказался сногсшибательной девушкой в черном трико и с косой, доходившей до середины потной спины. Ее красота ошеломляла. Она была крупной, и это ей явно нравилось. Байкер с хвостом похлопал Валентайна по плечу.
– Эй!
Валентайн покосился на него.
– Себе кричи «эй».
– Старик, обзор закрываешь.
– Это, что ли, Королева дзюдо?
– А то.
Через стекло Валентайн увидел, как вспотевший мускулистый мужчина перелез через веревки. Королева дзюдо набросилась на него и с лету бросила на пол прекрасно исполненным приемом. Байкер с хвостом снова похлопал Валентайна по плечу.
– Ну как, старикан, понравилось?
– Это что-то, – признал Валентайн.
Байкеры заржали, как стадо жеребцов. Всем им, упитанным и громогласным, было уже под пятьдесят, и их мотоциклетная жизнь клонилась к закату. Валентайн открыл дверь и вошел.
Внутри было очень жарко. На ринге Королева дзюдо как раз заломила назад руку своему сопернику – типичный прием подавления. В классической борьбе и дзюдо много общего. Сообразительность играет не меньшую роль, чем техника. Положив пальто на металлический складной стул, Валентайн присел.
Следующие двадцать минут он наблюдал за тем, как Королева дзюдо оттачивает особые приемы своего искусства. Валентайн понял, почему Юнь проникся к ней симпатией. Работает на износ. Разумная. Реакция отличная. Но примешивалась какая-то неприязнь – всякий раз, когда она валила соперника на пол, – и он представлял себе, как эта девушка калечит кого-то.
Когда бой закончился, соперник хлопнул в ладоши и сказал: «Давай!» Королева дзюдо бегом пересекла ринг, ударилась о веревки, потом ринулась назад и отскочила от веревок с другой стороны, как будто это была рогатка. Это заставило Валентайна по-новому взглянуть на тренировку. Через пять минут она, пошатываясь, доплелась до угла и упала на веревки.
