Дей Кийн - Красная звезда юга
Стоя в воде и не делая ни малейшей попытки одеться, покрытая мылом, Кончита со слезами на глазах произнесла:
— Спасибо. Уже второй раз вы спасаете меня от насилия. — Она была, как видно, потрясена. — Как я могу отблагодарить вас?
Он никогда не видел такой красивой женщины. Бишоп мог сказать, как она может отблагодарить его, но воздержался. Он был на службе у Кредо. Им предстоял большой путь, а возвращение должно быть еще более длинным. Кредо рекомендовал ему не заниматься Кончитой. К тому же, он не хотел, во всяком случае, так думал, короткой связи с малюткой.
По непонятной причине, ему было приятно находиться в обществе девушки, ему казалось, что она заполняет пустоту в его жизни. Он испытывал к ней те же чувства, что и к Тони, когда с ней проходил под скрещенными шпагами коллег-офицеров. Бишоп ответил Кончите:
— Прежде всего, кончайте с мытьем и одевайтесь. Мы пойдем вместе к самолету. С этой минуты, пока мы здесь, я не могу терять вас из виду.
— Как вы хотите, — покорно ответила Кончита.
Она погрузилась в воду, помылась и вытерлась. Посмотрев на мужчин, лежавших неподвижно, спросила:
— Они умерли?
Бишоп пошевелил тело немца.
— К сожалению, нет. Так что мне теперь придется держать ухо востро — они постараются отомстить. Спать нужно в самолете.
Кончита одела блузку и стала ее застегивать.
— Но, если вы будете спать в самолете, как же вы собираетесь не терять меня из виду?
— Вы тоже будете спать в самолете, — ответил Бишоп.
Кончита через голову надела юбку.
— А если сеньор Кредо будет возражать?
— Тогда ему придется спать вместе с нами в самолете. В конце концов, — прибавил он, — ведь я — командир.
По-испански, который так нежно звучал в ее устах, она возразила:
— Нет, «ел колонел». Ел колонел Джим Бишоп.
— Сейчас экс-полковник!
Кончита сунула свои маленькие ножки в плетеные босоножки, одолженные у индианки, и Бишоп проводил ее до «утенка», лишенного одного мотора.
— Ванна помогла вам?
Кончита ласково улыбнулась.
— Я чувствую, как бы это сказать, чудесно. Это была интересная ванна.
Хорошее настроение Бишопа улетучилось, когда он увидел, какое большое количество деталей содержал в себе разобранный мотор. Если ему удастся собрать его, это будет просто чудо.
— Как дела? — спросила Кончита.
— Плохо. Я знаком в принципе с работой моторов, но тонкости для меня неизвестны.
Бишоп кинул взгляд на хижины по другую сторону террасы и ему снова показалось, что время как бы замерло.
На веранде дон Диего склонился над цифрами. Кредо все еще был с маленькой индианкой. Такого рода товар здесь стоил недорого. Гуарес держал ее столько же для услуг приезжающих пилотов, сколько и для себя. И все ее побочные заработки также шли в карман Гуареса.
Закончив с мотором № 3, Бишоп взобрался по лестнице, чтобы заняться мотором № 2. Кончита подавала ему детали, какие попадались ей под руку.
— Как могла такая красивая девушка, как вы, познакомиться со столь грязным типом, как Кредо?
Кончита была очень довольна.
— Вы находите меня красивой?
— Очень, — серьезно ответил Бишоп. — Я должен признаться, что вы — самая красивая женщина из тех, кого я видел.
Кончита опустила глаза.
— Мучисимес грациас. Ваши слова меня очень радуют, сеньор ел колонел.
Бишоп сжал деталь, которую она ему протянула.
— Почему вы не называете меня Джим?
— Джим, — повторила Кончита таким тоном, что было ясно, как ей нравится это говорить.
— Тогда и вам надо называть меня Кончита.
— Да, Кончита, — подчеркнул Бишоп. — Но, мне кажется, вам был задан вопрос. Каким образом вы встретились с Кредо?
— Я танцевала в кабаре. Была, как это по-вашему… я была герл.
Бишопу хотелось, наконец, узнать правду.
— И там вас заметил Перон?
— Простите?
— Там вас заметил Перон и оторвал от ваших занятий, чтобы сделать одной из своих любовниц?
Кончита безрадостно рассмеялась.
— Если вы позволите мне быть абсолютно честной, то я скажу, что сеньор ошибается. Это моя сестра Мария. Я лишь разделяла с ней квартиру, куда шеф поместил ее…. — И с чисто латинской откровенностью Кончита продолжала. — В моей жизни никогда не было мужчин. Благодаря вам, я до сих пор девственница.
Что ответить ей на такое признание? Бишоп молчал в течение долгой минуты. Когда он, наконец, заговорил, голос его звучал тихо:
— Ваша сестра, где она сейчас?
— В Буэнос-Айресе. Это она не пришла в установленное время, после того, как собрала все ценности, которые генерал оставил у нее. Из-за нее мы возвращаемся.
— Я понимаю, — сказал Бишоп.
Кончита выпустила дым.
— Итак, мы возвращаемся, чтобы попытаться спасти ее. Она находится в трудной обстановке. Я не думаю, чтобы правительство расстреляло ее. Но так как она не могла вернуть подарки, которые ей делал генерал, ее, безусловно, приговорят к нескольким годам тюрьмы.
Бишоп повторил:
— Я понимаю, почему вы возвращаетесь. И с его любовью к деньгам понимаю поступок дона Диего. Но почему Кредо бросается в пасть ко льву… Что вынуждает его к этому?
Кончита продолжала быть откровенной.
— Половина сокровища, тайна помещения, которая известна лишь дону Диего. А со мной… Уже давно Кредо желает меня. После того, как мы спасем мою сестру и вернемся к тем, кто ожидает нас в Эсперанца, я обещала поехать с ним в Европу и быть его любовницей столько времени, сколько он захочет.
Бишоп поставил на место одну из новых свечей.
— Вы его любите?
— Нет! — Кончита уронила сигарету на пол и раздавила ее ногой. — Я его ненавижу! Подумаю только о прикосновении его рук и мне делается нехорошо.
Она пожала плечами с чисто латинским фатализмом.
— Но это моя сестра! — Произнесла она. — Мария сделала бы то же самое для меня!
Продолжая ввертывать свечу, Бишоп прижался щекой к прохладному металлу. В первый раз, стоя на твердой земле, ему не хватало воздуха. Казалось, он проваливается в воздушную яму, из которой не выбраться и не вывести самолет. Он был ничто для Кончиты. Она была ничто для него. Но так ли? Он все-таки сказал себе, что «да».
10. Бишоп предупреждает бандитов
Прошло восемь дней. Кредо вел себя вполне прилично, особенно после драки с двумя пилотами, хотевшими изнасиловать Кончиту. Он согласился, чтобы Кончита спала в самолете на одном из матрацев, в то время, как он и Бишоп устроили себе гамаки с москитными сетками между ближайших деревьев.
Каждый из них дежурил по четыре часа на случай, если пилоты из таверны захотели бы разрушить «утенка», который продолжал быть для Бишопа и его компаньона единственным средством к бегству.
Пилоты все время крутились вокруг поля. Бишоп так никогда и не узнал их настоящих имен. Одного звали «германец», а другого — «итальянец» или более фамильярно «Кукарача». Гуарес делал вид, что ничего не знает о происшедшем. Но Бишоп был начеку. Он сделал их посмешищем, и они определенно рассчитывали отомстить.
Жизнь проходила монотонно, но гораздо более насыщенно, чем в тюрьме. Они вставали, завтракали, после чего Кончита никогда не забывала зажечь свечу перед изображением Божьей Матери, покровительницы индианок, которую так чтила служанка Гуареса, что не мешала ей спать по очереди со всеми, и даже в гамаке Кредо.
Бишоп закончил сборку третьего мотора, стал устанавливать бусоль и альтиметр, которые Кредо купил у Гуареса после долгого торга.
Бишоп устал. Его глаза ввалились. Даже сон стал менее крепок. Он мечтал о Кончите и путал ее с Тони. Но человек, с которым он заставал ее, был не толстый импресарио, а Кредо-лысый. И у Кредо была всегда удовлетворенная улыбка. Кончита была девушкой слова. Она обещала: «Я поеду с ним в Европу и буду его любовницей столько времени, сколько он захочет».
А ночью, прислушиваясь к крикам, доносившимся из чащи на крутом склоне берега реки, он невольно принимал их за призыв Кончиты…
На девятый день даже сам Кредо заметил, что Бишоп плохо выглядит и с трудом работает. За завтраком он сказал ему:
— Вы закончили ремонт. Вы поставили на место бусоль и альтиметр. Так почему же вы не попробуете запустить моторы?
— Собираюсь это сделать сейчас, — ответил Бишоп. — И если все пройдет хорошо, то мы сможем отбыть, скажем, около девяти часов.
— Отлично. У нас ведь неотложные дела в Буэнос-Айресе.
Дон Диего воспользовался случаем, чтобы высказаться, а это он делал весьма редко.
— Очень неотложные. Чем раньше мы достанем деньги, которые я спрятал для генерала, тем скорее вернемся в Эсперанца и Соединенные Штаты, и тем скорее сможем поместить деньги туда, где они будут приносить доход. Состояние, которое зарыто, не принесет ничего.
Бишопа очень интересовало, предложит ли Кредо ему небольшое вознаграждение, когда они пересекут Рио-Гранде. Вероятнее всего, он этого не сделает.
