Марк Гроссман - Капитан идет по следу
— Пожалуй, — неопределенно откликнулся Смолин.
— Сын для матери всегда ребенок, батюшка, — вздыхая, сказала старуха. — Подрался как-то, бог знает где, зуб-то передний ему и высадили. Поверишь — неделю не спала. Он мне потом уж признался: уволили его со станции за драку. В артели стал робить. А так, шофер — лучше некуда. Верно говорю.
Видно было: старой женщине не с кем поделиться горем, и она открывает душу случайному человеку.
— Сын дома? — поинтересовался Смолин.
— Шатается невесть где, — огорченно промолвила старуха. — В отпуске он. Сутками пропадает. Так-то уж мне это не нравится, батюшка, слов нет.
Узнав у хозяйки, что к вечеру Пантелей сулился прийти домой, Смолин уехал.
За его спиной щелкнул дверной замок и загремела цепочка.
Вечером у того же домика остановился грузовик. Водитель вылез из кабины и забрался в кузов. Что-то осмотрев там, он стал замысловато ругаться.
Мальчишки, немедля сбившиеся у машины, поняли из слов водителя: встречная полуторка задела грузовик за борт и сорвала две верхних доски.
В домике открылось окно, из него высунулась лохматая голова парня.
— Что скрипишь? — спросил он у шофера, пьяно ухмыляясь. — Борт оборвали, сам и есть дурак.
— Не тычь пальцем, обломишь! — отозвался водитель, осматривая покалеченные доски.
— Обожди, — беззлобно пробурчал парень. — Выйду.
Появившись на улице, Пантелей осмотрел кузов и усмехнулся:
— Зацепили тебя по всей форме. Не вешай носа, однако. Сейчас я тебе гвозди и молоток дам. Заколотишь.
Вскоре Пантелей вернулся с большой деревянной коробкой.
Шофер посмотрел на гвозди, поскреб в затылке:
— А других у тебя никаких нет?
— Эти — в самый раз. Других нет.
Водитель кое-как приколотил доски, поблагодарил Пантелея и полез в кабину.
Через полчаса шофер грузовика был у Кичиги. Здесь же сидел Смолин.
— Быстро, Павел! — живо сказал Смолин.
— Старый ворон мимо не каркнет! — похвалился Павел. — Вот гвозди. Я их только что из досок выдернул.
Смолин хотел дождаться заключения экспертов, но Кичига выпроводил товарища:
— Утро вечера мудренее. Исчезни.
Утром Смолин энергично вошел в кабинет Кичиги и… нахмурился. По лицу майора понял: экспертиза обманула ожидания. Значит, снова ищи следы преступника, опять сопоставляй факты и доводы, все начинай сначала.
— Видишь ли, — сообщив о неудаче и задумчиво пожевывая папиросу, сказал Кичига, — на всяких гвоздях остаются отпечатки гвоздильной машины. Вот, погляди через лупу. Это — следы от молотка, которым штампуют шляпки. Это — от зубильца, подающего проволоку. Здесь — следы от ножей, обрезающих острие. И, наконец, эти насечки на стержнях — следы от зажимных колодок.
Гвозди преступника имеют две особицы: на остриях — следы от неисправности ножа; от острия к шляпкам идут царапины.
Кичига пожал плечами и заключил:
— На гвоздях, привезенных Павлом, нет и намека на это. Твой Пантелей ни при чем, пожалуй.
Днем, занимаясь другими делами, Смолин размышлял о неудаче.
«В чем дело? Может, Пантелей догадался и умышленно запутал Павла, сказав, что других гвоздей у него нет? Ведь все следы ведут в этот дом! Неужто и появление Дези у крыльца, и нехватка зуба у Пантелея, и промасленная одежда в прихожей — только случайные совпадения? Не может же быть!»
— Вот ехал и завернул на огонек, — появившись вечером у старухи и втайне надеясь отыскать нужные гвозди, сказал Смолин. — И вода у вас славная.
— Попей, попей, батюшка! — засуетилась старуха. — У меня все пьют.
— Как все? — не понял Смолин.
— Домик крайний, потому и заходят, — пояснила старуха. — Вот как-то на заре, считай, парень зашел. Упрел, бедный. Большой мешок тащил. А то еще…
— Ох, черт! Когда ж это было? — воскликнул Смолин, но, спохватившись, сделал безучастное лицо.
— А в тот день, видно, когда и ты был… Попил, отдохнул, а тут и попутная машина подоспела. Уехал…
Расспросив у старухи, каков собой парень и получив самые общие сведения, капитан простился с хозяйкой.
«Невысок, широкоплеч, лоб немного скошен назад» — запомнил Смолин приметы, сообщенные старухой.
Приехав к себе, Смолин позвонил в районные отделения. Ничего нового. Преступник замел следы.
Было отчего заскучать! Но унынье — плохой помощник в деле. Надо подумать о том, что обнадеживает.
Что же есть в активе?
Вор постарается скорее освободиться от добра. Это ясно. Как? В городе он может сделать это через подставных лиц. Но может и куда-нибудь уехать.
Свои люди на вокзале и рынке предупреждены. Однако ждать, сложа руки, не дело. Что же предпринять?
…Незадолго до темноты из ресторана «Север» вышел небогато одетый человек. Широкоплечий и невысокий, он то и дело потирал рукой лоб, немного скошенный назад, и вглядывался в дорогу. Увидев проходящее такси, решительно сошел с тротуара и поднял руку.
Заскрипели тормоза. Шофер открыл дверцу и сказал хмуровато:
— Кончил смену.
Человек пьяно рассмеялся и полез в карман. Вытащил пачку денег, поднес ее к глазам шофера:
— Бери. Я гуляю.
Водитель живо нашелся:
— Абросим не просит, а дадут — не бросит. Пожалуйте.
Машина умчалась.
Тогда от стены ресторана отделился человек очень большого роста, с подвижным скуластым лицом, на котором там и сям темнели веснушки. Он был бы, вероятно, красив, если б не эти совершенно ребячьи веснушки, которые, как крупный песок, рассыпались от подбородка до лба. Когда он наклонял голову, рыжеватые мягкие волосы падали ему на глаза.
Человек достал блокнот и сделал короткую запись.
В те же часы в зубопротезную лабораторию железнодорожной клиники явился инспектор. Выписав фамилии и адреса пациентов, вставлявших себе искусственные резцы, он удалился.
…Совсем стемнело, когда в один из таксомоторных парков города пришла машина АБ-02-29.
Здесь ее ожидал Смолин.
Шофер понял: капитан знает о его поездке с пьянчужкой, и не стал отпираться. Да, он получил от пассажира пачку денег. Сто двадцать рублей. Да, отвез его домой.
Прибрежная, двадцать восемь. Есть ли во дворе коровник? Нет — надворье пустое. Может, при доме есть сад или огород? И этого нет.
— Деньги отдадите кассиру, — предложил в заключение Смолин. — Идите.
— Будет сделано! — повеселел шофер, поняв, что ему не грозят крупные неприятности.
Около половины следующего дня капитан посвятил заочному знакомству с владельцем дома на Прибрежной улице. Им оказался Альберт Нелин, грузчик железнодорожного узла. Ветхий домик в одну комнату достался ему по наследству. Получая небольшую зарплату, Нелин жил скромно и ни в чем плохом замечен не был. Ходили слухи — пьет. Но пьет дома, один. Изредка посещала его вдова Клавдия Гавриловна Давиденко.
Вернувшись из отдела кадров узла, Смолин просмотрел записи, доставленные агентом из зубопротезной лаборатории. Среди пациентов, вставлявших резцы, Нелина не было.
Смолин позвонил в лаборатории других ведомств, в городскую поликлинику. Нелин не обращался ни в одну из них.
«Странно, — думал Смолин, — Бахметьев возле ресторана видел отчетливо: у Нелина — все зубы. Если Нелин и преступник — одно лицо, то грузчик не мог обойтись без протезистов».
Несколько дней капитан почти не появлялся в управлении. Он объехал все отделения города, побывал в ресторане и поговорил с официантками, познакомился с вдовой Давиденко, за которой ухаживал грузчик.
Давиденко сообщила, что Альберта не видела несколько дней. Да, у него, действительно, есть искусственный зуб из пластмассы. Давно ли он его вставил? Около года назад. Да, он обещал жениться и недавно подарил ей шерстяное платье и часы. Откуда деньги на подарок? Странный вопрос. Она не спрашивала. Может, скопил или выиграл по займу. Да, верно, огорода и сада у Нелина нет, коровы тоже. Деньги на подарок не от продажи продуктов, понятно.
Поблагодарив Давиденко, капитан приказал Павлу ехать на Прибрежную.
Оставив машину в начале улицы, Смолин прошел к дому двадцать восемь.
Сотрудники уголовного розыска в штатском прогуливались неподалеку или лежали на траве.
Смолин еще издали увидел крупную фигуру Бахметьева, сидевшего со скучающим видом на крыльце.
Сыщики ничего не сказали друг другу. Но капитану показалось, что веснушки на лице у Бахметьева стали светлее: вероятно, этот сильный и спокойный человек все-таки волновался.
Смолин постучал. Почти тотчас Нелин открыл дверь, и оба капитана с понятыми вошли в дом.
Смолин показал ордер на обыск. Грузчик, сверкнув зубами, широко улыбнулся:
— Милости прошу.
Он спокойно наблюдал за действиями работников милиции и беззлобно пожал плечами, когда они закончили безрезультатный осмотр.
