Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой
– Никто меня не посылал. Я сам…
– Сам с усами? – осклабился Раметов. – А я тебе усы возьму да и выщиплю!
– Я вам ничего не сделал! – защищался Виктор, который постепенно приходил в себя после ночных ужасов. – Никакого вреда не нанес!
– Значит, витрина не в счет? У меня другое мнение, милок.
– Витрину разбили хулиганы…
– По твоей просьбе? – невинно осведомился Раметов. – Даром или за деньги?
Виктор не осмелился лгать и промолчал, бросая на хозяина угрюмые взгляды.
– То-то! – обрадовался Раметов своей проницательности. – Мне твоя исповедь без надобности, паршивец. Я не поп. А ты грешник! Если и дальше пойдешь кривой дорожкой – не сносить тебе головы!
Хорошо, хоть «геенной огненной» стращать не стал. И на том спасибо.
– Я перед вами ни в чем не в-виноват, – пробормотал парень, надевая туфлю. Он перепутал сон с явью и чувствовал, что ночные страхи все еще довлеют над ним.
– Коли не виноват, так я перед тобой в долгу-с, – серьезно заявил Раметов. – Стало быть, обязан удовлетворить твое любопытство.
Виктор мог бы побиться об заклад, что хозяин не поверил ему. Он прикидывается. Охранник – пешка в его крючковатых пальцах. А хватка у Раметова мертвая, как у бойцовского пса.
– Я компенсации не требую…
– Хау-ууу! Хауу! – расхохотался хозяин. – Ой… насмешил, голубь! Распотешил!
Охранник обиженно сопел, с опаской поглядывая по сторонам. Не затаилась ли где-нибудь под столом ядовитая гадюка. Из них с Раметовым – кто-то один точно ненормальный. И это – хозяин магазина. С него станется развести змей в сундуке и продавать посетителям.
«Не зря же мне приснились гадюки и кобры? – подумал Виктор, к которому вернулась способность рассуждать. – У богатых – свои причуды. В старину змей, скорпионов и пауков использовали для охраны сокровищ. Чем плохо? Надежно, и денег платить не надо».
– Ты ведь хотел сундук открыть? – ехидно допытывался Раметов. – Хотел?
– Ну…
– Отступают только слабаки, милок. Ты ведь не из их числа?
– Н-нет… – против воли выдавил Виктор.
Черные зрачки хозяина гипнотизировали его, заставляли подчиняться.
– Тогда гляди! – Раметов жестом фокусника достал из брючного кармана ключ и помахал им в воздухе. – Ву-а-ля! Открываем ящик Пандоры?[3]
Охранник пытался возразить, но хозяин его не слушал…
Глава 11
Тамань
Когда труп «контрабандиста» увезли, а слепой мальчик уснул, Галина Васильевна дала волю слезам.
– Как же он так? – рыдала она, ища утешения у постояльцев. – Бедный Ян…
– Оступился в темноте, – объяснил Лавров. – Бывает. Роковое стечение обстоятельств.
Глория не поделилась своими подозрениями ни с кем, кроме него. Если погибшего кто-то толкнул, этого не докажешь. А без доказательств лучше помалкивать. Полицейские квалифицировали смерть Яна как несчастный случай. Его тетка не возражала. Ни у кого не вызвало сомнений, что мужчина отправился искать сына, перенервничал, не смотрел под ноги и сорвался вниз. На беду, ударился головой о камень, да так сильно, что получил травму, несовместимую с жизнью.
– Ян ведь не первый раз вдоль обрыва ходит, знает здесь каждый камешек, каждый бугорок, – причитала тетка. – Что я сестре скажу? Он же один у нее… был. Кормилец! Моя Ритка непутевая забыла о матери, только Ян о нас обеих и заботился, помогал чем мог. Как мы теперь без него? А мальчонку-то, мальчонку на кого бросил?
– Галина Васильевна, – обратилась к ней Глория. – Вы не слышали, как Гарик вышел из дому?
– Нет. Я устаю за день, сплю крепко. Потому и предупредила Яна, чтобы следил за мальцом. Луна-то нынче вон какая! Я им постелила рядышком, в одной комнате. Видно, он проснулся, заметил, что Гарика нету, и побежал за ним.
– Ян часто ночевал у вас?
– Редко. Обычно он заявится, сыну гостинцев принесет, продуктов накупит, подсобит по хозяйству, что требуется, и домой. Оставался, когда задерживался допоздна.
– Что его задержало на этот раз?
– Не знаю, – всхлипывала хозяйка. – Работы по дому вроде никакой не было… но племяш не спешил. Чаю попили, потом он с Гариком возился… читал ему книжку, рассказывал что-то. Потом спать легли. Ой, кажись, напутала я! – всплеснула она руками. – Ян жиличку мою провожал до такси. Вещи ей поднес. Он вежливый был… воспитанный…
– Значит, ваша гостья этим вечером уехала?
– Вроде не собиралась, а потом вдруг решилась ехать. Я ей говорю – Таля, погоди хоть до утра! А она уперлась – поеду, и все тут.
– Она попросила, чтобы Ян ее проводил?
Галина Васильевна покачала головой:
– По-моему, нет… он сам вызвался. Сумка у нее была тяжелая. Ну, Таля не возражала. Кто ж от дармового носильщика откажется? Она хрупкая, ручонки тонкие… куда ей тяжести таскать? Ян проводил ее и вернулся. Потом мы чай сели пить. Уже совсем стемнело.
Глория вопросительно уставился на Лаврова. Тот сделал отрицательный жест. Он не видел, как Ян и девушка выходили из дому. Вероятно, прозевал. Или задремал некстати.
– Вы адрес этой Тали знаете? – спросил он хозяйку.
– Откуда?
– Вы же говорили, она дружила с вашей дочерью.
– Дружила. Когда моя Ритка в Москву поступать ездила, там и познакомились. Случайно. Ритка экзамены провалила, но не шибко расстроилась. Погуляла по столице, деньги растрынькала. Приехали сюда вдвоем с новой подружкой, загорали, купались… на дискотеку ходили.
– Кто такая Таля? Как ее фамилия? Вы ее документы видели?
– Зачем мне документы? – удивилась хозяйка. – Дочка ее привезла. Я у отдыхающих тоже документы не спрашиваю. Вот и ваших паспортов не видела, фамилий не знаю. У меня все на доверии построено.
– Дочка вам ничего про подружку не рассказывала?
– Мы с Риткой не очень-то ладили, – призналась Галина Васильевна. – Она со мной не откровенничала. Буркнет пару слов, и на том спасибо. Таля тоже о себе ничего не говорила. Обмолвилась как-то, что сирота. Я ее пожалела, от души. С тех пор много воды утекло. Доча моя замуж выскочила, в Казань укатила, а Талю я больше не видела. До этого лета.
– Она хоть предупредила вас, что приедет на отдых?
– Какое там!.. Свалилась как снег на голову. Хорошо, что у меня комната свободная есть, гостевая. На такой случай. Я Талю и приняла. Сироту обидеть – не по-божески. Я ее только увидела – сразу признала. Она мало изменилась.
Галина Васильевна то и дело промокала щеки платком. Она напилась сердечных таблеток, но от успокоительного отказалась: «Я от них сонной мухой делаюсь, а у меня хлопот полон рот. К сестре сбегать надо, к похоронам готовиться. Я ей пока звонить не стану. Пусть поспит до утра. А уж на рассвете сообщу о смерти сына…»
Они втроем сидели в беседке, увитой виноградом. С моря дул ветер. Светало. На улице по-деревенски кукарекали петухи.
Лаврову эти долгие расспросы про подругу Риты казались пустой тратой времени. Он устал и хотел спать. Какая разница, кто такая эта Таля? Ведь к смерти Яна она отношения не имеет. Девушка уехала, Ян вернулся домой. К чему эти выяснения?
– Скажите, а Ян раньше был знаком с Талей?
– Нет. Когда они с Риткой приезжали, его здесь не было. Он тогда на грузовое судно устроился, механиком, деньги зарабатывал. Катер хотел купить. Чтобы собственное суденышко иметь.
– Купил?
– А как же! Он если что задумал – в лепешку расшибется, но сделает…
Галина Васильевна вспомнила о нелепой гибели племянника, и слезы градом покатились из ее глаз.
– Чем Ян занимался?
– Когда вернулся из плавания, решил на себя работать, – выдавила она, прижимая к лицу платок. – Вот… наработался…
– Коттедж, который вы сдаете, он вам помог построить?
– Он, – кивнула хозяйка. – Мальца слепого поднимать надо, учить на дому специальной грамоте, профессию дать. Как он жить-то будет? На какие шиши? Сестра моя – мать Яна – долго не протянет. У нее тяжелая болезнь, едва себя обиходит. Поэтому за мальчиком присматриваю я. Ой, что же теперь буде-е-ет? – запричитала она. – Что буде-е-ет? За что нам такое горе-е-е-е?
– У вашего племянника свой бизнес? – осведомился Лавров.
– Был…
– Какой?
– Точно не знаю. Ян перевозил какие-то грузы, какой-то товар. Он мне не отчитывался. Господи! Что же я теперь Гарику скажу-у-у?
– Этим вечером Яну кто-нибудь звонил? – спросила Глория.
– Ему часто звонили. Я не обращала внимания…
– Не помните, во сколько он лег?
– Я уснула раньше всех. Легла и будто провалилась. Ничего не слышала, ни как Гарик в окно выскочил, ни как Ян за ним побежал… ничего.
– Мы можем поговорить с мальчиком?
– Он будет спать еще несколько часов, – объяснила Глория. – Ему сделали укол. А когда проснется, лучше его не трогать. По крайней мере, сутки.
– Для Гарика это ужасное потрясение… – плакала хозяйка. – Лунатиков нельзя будить, а он проснулся. Наверное, услышал крик Яна… а потом еще нашел его тело. У него невероятный слух! И поразительное чутье! Как вы думаете, он понял, что Ян – мертв?
