Энн Грэнджер - Под камнем сим
— Я сказал вашему Пирсу…
Суперинтендент удержатся от уточнения, что Пирс ему не денщик, и не дворецкий.
— …что по деревням нынче бродят престранные личности. Сколько раз предупреждал Соню об осторожности, особенно на вечерних прогулках. Даже разгуливая по территории фермы, нельзя быть уверенной, что туда кто-то тайком не проник. Она не знала деревни и не понимала, что здесь ей не город. Даже выйдя замуж за Хью, она так и не поняла сельскую жизнь. — Саймон хлебнул пива. — Уверяю вас, жизнь на ферме совсем не такая, как кажется. Посмотрели бы вы, кого Хью нанимал для уборки зерна на продажу! В прошлом году картошку выращивал, хлопот больше, чем выручки. В конце концов вынужден был привлечь польских студентов.
У которых, скорее всего, не было разрешения на работу, догадался Маркби, подавляя желание обхватить руками голову и громко застонать.
— Но ведь в данный момент на ферме нет подозрительных личностей? И не было в последнее время? — холодно уточнил он.
— А?.. Нет. Все равно кругом полно ненормальных.
— По-вашему, миссис Франклин столкнулась с неким злоумышленником, незаконно проникшим на частную территорию, и…
Алан осекся, смутился, сообразив, что, в конце концов, речь идет о семейной трагедии, частично коснувшейся Саймона. Хотя не видно, чтобы тот особенно горевал. Скорее несчастье дало ему основание высказать свое мнение, что он и старается сделать наилучшим образом.
— Вот именно. И если ваш Пирс не собирается его искать, он спокойно покинет пределы графства.
Саймон встал, забрав пустую кружку.
«Ура, ура!» — мысленно крикнул Алан.
— Это все, что я хотел сказать. Спасибо, что уделили время. На душе стало гораздо легче. Желаю приятного вечера.
— Спасибо, — с энтузиазмом откликнулась Мередит.
— Вы свободны, — буркнул Маркби.
Оба смотрели вслед Саймону, который поставил пустую кружку на стойку бара и вышел. Мередит приоткрыла пыльную бархатную штору. Окно, у которого они седели, выходило на автостоянку. В розоватом сиянии красных лампочек на фасаде было видно, как Саймон направился к японскому внедорожнику.
— Он с тобой рядом припарковался. Или ты рядом с ним. Действительно хотел высказаться, облегчить душу, правда?
Алан взял свой стакан с джином.
— Я простил бы его, если б не видел, как ты жадно ловишь каждое слово.
— Не упрекай меня. Я же не знала, что у тебя новое убийство.
— Не у меня, у Пирса, — поправил Алан. — Я только слежу, наблюдаю. Дэйву помогает Прескотт, завтра дам им еще пару констеблей. Признаюсь, можно было бы придумать что-нибудь получше, но как раз сейчас людей не хватает, а я не могу сотворить их из воздуха. Чего наверняка не поймет наш приятель мистер Саймон Франклин.
— Тело нашли возле железнодорожной линии? — с притворной небрежностью переспросила Мередит. — А где именно? И когда?
— На насыпи, примерно в двух милях от фермы Хейзлвуд, где жила жертва. В кустах среди деревьев. Вчера утром один малый на него наткнулся. — Алан развернул меню. — Я сюда пришел поесть, а не обсуждать преступления.
Мередит протянула руку, закрыла обложку.
— Постой, еще один вопрос, и больше не скажу ни слова. Тело нашли неподалеку от старого виадука, да?
Алан глубже уселся в кресло, пристально глядя на свою подругу. Среди прочего между ними стоит его работа. Отрицать нечего. В конце концов, из-за нее рухнуло непрочное здание семейной жизни с Рейчел. Против определенных аспектов его занятости нередко и упорно возражает Мередит. Не то чтобы она в принципе не уважает или не принимает его службу. Напротив, безусловно, интересуется. Иной раз даже слишком. И все-таки не может согласиться с некоторыми особенностями полицейской работы. Кое-что ее раздражает. Что, впрочем, понятно. Сами полицейские иногда раздражаются и признают, что их действия трудно верно расценить. Однако офицер полиции не может себе позволить чрезмерной чуткости. Он должен докопаться до истины любыми дозволенными законом способами, и при этом иногда страдают невинные. Это Мередит особенно претит. А сейчас она расспрашивает, задает конкретные вопросы. Значит, ей важно получить ответ.
— Почему ты спрашиваешь? — спокойно уточнил он.
Взгляд ореховых глаз изменился. Она поправила непокорную прядь темных волос.
— Объяснение будет выглядеть глупо.
— Никогда еще не слышал от тебя глупостей.
— Спасибо, но что-то всегда бывает впервые, и, возможно, что это как раз тот случай. Вчера утром я ехала поздним поездом. Джордж Биддок крыльцо начал строить.
— Ну и как? — отвлекся Алан.
— Отлично… Хотя кот прошелся по сырому бетону… Понимаешь, пути ремонтируют и поезда задерживают. Чуть отъехав от Бамфорда, мы минут пять простояли у самого виадука. Я выглянула в окно, а на меня с дерева смотрит огромная зеленая лягушка.
— Лягушка? — тупо переспросил Алан.
— Не настоящая. Плюшевый рюкзак… сумка. С такими сейчас дети ходят. Вокруг никого. Очень странно — ведь место пустынное и опасное. В самом низу насыпи, рядом с рельсами…
— Конечно, — подтвердил он. — Хотя люди по самым разным причинам спускаются к колее. И хлам выбрасывают где попало.
— Знаю, только это не хлам. Вещь довольно новая, чистая, в хорошем состоянии. — Мередит смущенно рассмеялась. — Я не утверждаю, будто это имеет какое-то отношение к твоему расследованию.
— К расследованию Пирса.
— Ты — босс.
— Секрет успешного руководства заключается в том, чтобы знать, кому поручить дело. — Алан побарабанил пальцами по столу. — Если ты завтра утром свободна, давай съездим туда и посмотрим. Найдешь? Дерево, я имею в виду.
— Почти наверняка. Совсем рядом с опорой виадука.
— Ну и хорошо. Может, на этом покончим? — Он снова открыл меню. — Свинина в сидре звучит неплохо.
Впрочем, в тот вечер им так и не удалось избавиться от темы Франклинов. Алан ясно видел, что Мередит неспокойна. О чем бы они ни говорили, она отчасти думала о другом. Когда подали кофе, он не сдержался:
— В чем дело? Что тебя занимает?
— Ты же не хочешь говорить о Франклинах, — укоризненно напомнила она.
— Не хочу. Я хочу говорить о другом. Но, поскольку ты уделяешь мне лишь половину внимания, лучше разобраться.
Мередит замялась, схватила мятную шоколадку, поданную к кофе, и стала старательно разворачивать серебряную обертку.
— Я думаю о скорой женитьбе Хью Франклина после смерти первой жены. Конечно, Саймон дал объяснение, но это все равно слишком быстро случилось. Дочке наверняка тяжело было.
— Неизвестно, сколько ей лет, — заметил Алан. — Чем меньше, тем понятнее поспешный брак отца.
Он обвел взглядом переполненный зал. Хотя «Красный лев» привлекает обширную клиентуру, он все-таки остается местным пабом, в толпе часто мелькают багровые лица и древние пуловеры. Только что вошел пожилой мужчина, обветренный, загорелый до орехового цвета, в неприличной кепке, со старомодной часовой цепочкой поперек старомодной жилетки. Двигается скованно, неловко наклонившись вперед. Навстречу ему раздались приветственные возгласы:
— Привет, Сил! Здорово! Как спина?
— Не лучше. Жена растирает каким-то снадобьем, что доктор прописал. От меня несет как от чертовой аптеки.
— «Винтер грин», — изрек толстяк в вязаном свитере, сидевший за стойкой бара. — Вот что тебе нужно, если его еще можно достать. Мой папаша только на него полагался, и для людей и для животных. При болях, растяжениях и ушибах. Сапоги им чистил и прочее.
Больная спина. У работника Хью Франклина болит спина. Отсюда до фермы Хейзлвуд меньше мили. Здесь выпивает Саймон. С помощью дедуктивного метода можно предположить, что Сид и есть приболевший помощник. Алан с любопытством его разглядывал, и предположение подкрепилось.
Толстяк в свитере поставил стакан:
— Тут только что был маленький Саймон. Ты с ним чуть разминулся.
Маленький Саймон? Братья Франклины выросли на глазах местных жителей и останутся «маленькими», пока жива память об их родителях. Досадно, что ответа Сида не расслышать.
— Ох, поганое дело, — вздохнул толстяк. — Все равно не скажу, что она не сама нарвалась.
Маркби чуть не вскочил, чтобы потребовать объяснений, но тут кто-то заметил, что о покойниках плохо не говорят.
— Алан!
Мередит укоризненно подняла брови.
— А?.. Прости, отвлекся. — Он с трудом вернулся к теме беседы. — По-моему, не следует упрекать Хью. У него ферма, он ведет хозяйство с минимальной посторонней помощью. В доме нужна женщина, которая будет заботиться о ребенке…
— Готовить обед, носки штопать… — язвительно подхватила Мередит.
— Да. Тебе это не по душе.
Он понял, что выразился грубо, однако ничего не мог с собой поделать.
— Но такова деревенская жизнь.
