Галина Романова - Рыцарь чужой мечты
– Она орала, что непременно отомстит нам: и мне, и Гене! Орала, что возмездие не за горами, и вот… Гены нет! Он умер!
– Вот именно – он умер, – попробовала осадить ее немного Ирина. – Умер естественной смертью. От сердечного приступа.
– Черта с два! – фыркнула Светлана, брызнув слюной, и до того в этот момент она показалась Ирине отвратительной, что та не ко времени и не к месту попеняла Генке за раннюю смерть. Посмотрел бы на свою красавицу, полюбовался. – У него было совершенно здоровое сердце. Я врач! Я знаю, о чем говорю!
– Но заключение экспертизы свидетельствует как раз об обратном, – возразила Ирина.
– Заключение! Это мы еще посмотрим, каким будет заключение! Можно и фальсифицировать факты…
– Как это сделали вы в случае со Степаном, их сыном? – быстро нашлась Ира, перебивая хозяйку.
– Почему? – Мохова отпрянула, снова вжимаясь в кресло. – Почему вы об этом вспомнили?
– Я об этом и не забывала, – холодно заметила Ирина, поднимаясь со своего места. – Никогда не забывала. А что касается фальсификации фактов экспертного заключения… Мне бы лично никогда это даже в голову не пришло. А у вас, я смотрю, богатый опыт.
Не дожидаясь ее реакции, Ирина повернулась и пошла в прихожую, искренне надеясь, что Мохова так и останется сидеть, прячась за высокими подлокотниками. Но не тут-то было. Та догнала ее у самой двери, ухватила за локоть и, развернув на себя, снова пристала:
– Но ведь вы были там!
– Где?
– У Гены на работе! Вы обе были там: и Наташа, и вы! Почему я не могу вас подозревать в том…
– В чем? – Ей пришлось снова нацепить на нос очки, чтобы спрятать свое замешательство за темными непроницаемыми стеклами. – В чем нас можно подозревать? В том, что мы пришли к Генке на работу, чтобы поговорить с ним?
– Зачем было туда ходить вообще?!
– Чтобы поговорить, – снова с нажимом повторила Ирина, принявшись крутить головку дверного замка.
– Можно подумать, что поговорить с ним больше негде! – возмутилась та, подпирая дверь спиной, отрезая путь к бегству.
– Где? – Ирина усмехнулась. – Вы же стерегли его, оберегали от общения с его прошлым, как утверждаете. Вот и приходилось общаться с ним в его кабинете.
– Ага! И вам приспичило, и ей, да! Будто сговорились все посетить его именно в тот день!
– И вам ведь тоже приспичило, Светлана. Вы ведь… – Ирина чуть отодвинула очки с глаз, стрельнув по хозяйке неприязненным взглядом. – Вы ведь тоже были там. Зачем?
– Я?!
То, как неожиданно она переполошилась, Ирину не на шутку озадачило. С чего бы ей так пугаться?
– Да вы. Вы тоже были там. Зачем вы приходили, если могли увидеться вечером? Он переехал к вам, и необходимости пасти его на работе не было. Так зачем вы приходили к нему, Светлана?
Мохова насупленно молчала минуты три. Потом оттолкнулась от двери, резким движением крутанула головку замка и совершенно нелюбезно буркнула:
– Уходите!
– Вы не ответили, – упорствовала Ирина, стоя на пороге.
– Не собираюсь я вам ничего объяснять. Соскучилась, вот и пришла. Вам-то что!
– А это не вы так ухитрились расстроить его, что довели до сердечного приступа, нет?
– Уходите же! – закричала Мохова, сжимая кулаки. – Уходите и не смейте меня допрашивать!
Ирина в два прыжка очутилась за дверью. Ей даже пришлось обернуться, чтобы убедиться, что вслед ей ничего не летит. Какая-нибудь старая тапка, к примеру. Слишком уж разгневанной показалась ей под финал встречи Мохова Светлана Ивановна. И казалось бы, с чего?
Значит, не хочет, чтобы кто-то знал о цели ее визита.
Вот ведь! Одни секреты! Наташа о цели своего визита к бывшему мужу умолчала. Эта тоже.
А вот что нужно было этим двум женщинам от него? И почему их визиты закончились такой вот неожиданной развязкой?
Хороший вопрос! Вопрос, требующий тщательного разъяснения. Если только…
Если только все это не плод их всеобщего богатого воображения, хорошо сдобренного обычной бабьей истерией.
Ведь если призадуматься: разве мало детей умирает в больницах от неправильного и несвоевременного диагностирования? Нет, конечно! Бывает такое, и даже чаще, чем свидетельствует статистика.
А разве так уж редки случаи внезапных сердечных приступов, обрывающих чьи-то жизни? Тоже нет.
Тогда почему они, хотя и действуют каждая сама по себе, пытаются найти виновных? Почему ищут зловещий умысел, которого, может, и вовсе нет?
Наверное, все дело в том, что горе слепо! Оно толкает, проклятое, оно заставляет копаться и подозревать. Как быть-то, а?
Этим вопросом она Стаса и ошарашила, позвонив ему на мобильный. Он чуть помолчал, когда Ирина позвонила ему со стоянки такси, вздохнул протяжно в трубку, хмыкнул невесело и предположил как раз то, до чего она перед этим наконец додумалась:
– Слушай, Ириш, а может, вы просто с бабьей дури своей все это придумали, а? Кто-то мужика никак не поделит, хотя теперь и делить уже некого. Кто-то кого-то пытается защитить.
– Кто?
– Да ты, малышка, ты! Из-за Наташки ведь на костер лезешь, а дело-то выеденного яйца не стоит. Все банально.
– Да… Наверное, ты прав.
Вот ведь! Надо было раньше позвонить ему и посоветоваться. Ирина чуть не расплакалась от облегчения. Стас. Он умный, он сразу все расставил по своим местам, а они…
– Слушай, Ириша, давай-ка домой, а? Я соскучился. Да и дома без тебя пусто. Так что, долго тебя ждать?
– Нет. – Ирина, заметив машину, тут же перепрыгнула через бордюр тротуара и рванула наперерез, отчаянно жестикулируя свободной от мобильного телефона рукой. Уселась рядом с водителем, скороговоркой назвала адрес и пообещала терпеливо ожидающему ответа Стасу: – Я уже на пути домой, милый. Думаю, с моими неотложными делами теперь покончено. Жди…
Глава 7
Он никогда не мог себе представить, что можно быть таким беззаботным, таким безмятежно свободным от дурацких обязательств и ненавистного чувства вины.
Просто утром открывать глаза и не думать ни о чем и не задаваться никакими вопросами, кроме одного: а какое печенье ему сегодня предпочесть на завтрак. То нежно тающее во рту, что рекомендовал ему услужливый продавец сельмага. Или то, что купил сам без рекомендаций, прельстившись красивой жестяной коробкой.
Не нужно было мучиться от чувства собственной ничтожности. Не нужно было прислушиваться к звукам, бередящим душу, из-за двери. В далеком славном детстве, пожалуй, ему бывало так хорошо. Да еще когда сам себе влюбленным казался в то время, как на Лизке жениться собирался. Это потом уже прозрение нахлынуло, а поначалу… И смех ее казался заразительным. И локон, выбившийся из хвостика, приводил в состояние нежного трепета. И даже недовольное ворчание не раздражало, а капризно изогнувшиеся губы казались такими сексуальными. Он тогда ведь не просто ходил по земле, он порхал, бегал, стремительно сокращая расстояние между своим холостяцким житием и счастливой семейной благодатью.
Благодати не получилось. Получились скучные серые будни, наполненные постоянным брюзжанием, упреками, а потом и угрозами.
– Я разведусь с тобой, так и знай! – верещала Лизка через раз. – Останешься один! И станешь никому не нужным и ветхим, как твой противный отец!
А он ведь и в самом деле остался один. И пусть до ветхой старости ему еще не близко, но вот противными характерными чертами он смог бы обрасти запросто. И оброс бы непременно, не предоставь ему верный друг Евгений такую шикарную обитель.
Дружище звонил почти каждый день, не скупясь на расходы мобильной связи. И на работу ему звонил, все уговаривал позвонить Лизке и пригласить ее на выходные за город.
– Санек, тебе просто необходимо сейчас выбраться из твоего саркофага, – увещевал Женька его периодически. – На крайняк сгодится и Лизка. А потом уж разберешься, по пути тебе с ней или как. Чего ты, ну!..
Саша отшучивался, говоря, что на тот самый «крайняк», о котором упоминал друг, есть девчонки на объездной дороге, и Лизавете звонить не спешил. Ей ведь повод только дай – она тут же вцепится, закогтится и отравит ему все наслаждение, в котором он буквально плескался, живя в доме Женькиной тещи.
Для полного счастья ему не хватало, пожалуй, лишь компьютера. Вот ведь дожил до седых волос, а ноутбуком так и не обзавелся, пенял он себе неоднократно. И не потому, что зарплата была невысока, а потому, что отцу бы его покупка встала костью в горле. Что бы тут тогда началось, представлять не хотелось. А теперь вот еще и отцовский кредит злополучный покоя не давал. Кто ведь знает, как все старый хрыч повернет. Захочет – и впрямь повесит деньги на него, как тогда выживать, одному богу известно.
Стоило вспомнить об отцовских угрозах, и хорошего настроения как не бывало.
