Анатолий Безуглов - Черная вдова
- И когда состоялось сражение? - спросил Кичатов.
- Вначале предполагалось первого-второго ноября. Но тут Орыся вляпалась в историю: у нее вытащили деньги в автобусе. И она побежала в милицию... Да вы, наверное, знаете об этом?
- Знаем, - кивнул подполковник.
- Скворцов-Шанявский перепугался, что начнут копать: откуда, мол такие барыши? Не дай бог, выйдут на него. Вот и решили поскорее провести "корриду" и разбежаться кто куда... Собрались вечером двадцать первого октября за городом. Место отличное! Хотите - море вам, хотите - речка. Чернушка называется. Вокруг кипарисы, лавры и прочая экзотика. Палатку поставили. Словом, все чин-чинарем...
Здесь допрос пришлось прервать, так как подошло время обеда и Бухарцева увели в камеру.
Встретились с ним следователи вновь через полтора часа. Что им удалось выяснить, лучше всего видно из протокола допроса:
"Чикуров: Что за люди принимали участие в "корриде"?
Бухарцев: Из тех, с кем я был знаком раньше, - Скворцов-Шанявский, Привалов, Ярцев, Варламов и Решилин. Феодот Несторович прибыл с какой-то женщиной, которая все время держалась в сторонке. Мы и раньше слышали, что Феодот Несторович в Южноморске не один, и все гадали: с кем? С любовницей, служанкой?.. А тут увидели ее воочию. Я еще шепнул Ярцеву: ну и краля, ни рожи ни кожи... Должен был принять участие также Жоголь, но он срочно улетел в Москву: мол, у него сердце забарахлило. Но зато Леонид Анисимович порекомендовал нам лоха, которому с ходу дали кличку Философ. Уж больно заумные речи вел.
Кичатов: А как его настоящее имя?
Бухарцев: Павел Кузьмич. А фамилия - Астахов. Ну и последний - Саша Великанов. Тот самый знаменитый киноартист. Я даже глазам своим не поверил, когда он появился. Думал, будет задаваться, но он оказался простецким парнем, своим в доску.
Чикуров: Кто ввел Великанова в вашу компанию и когда?
Бухарцев: Еремеев, телохранитель Жоголя. Случилось это еще в июле, под Москвой, на даче тестя Еремеева.
Кичатов: Кто еще участвовал в "корриде"?
Бухарцев: Больше никто. Сразу же после приезда Великанова сели за карты. И очень скоро выяснилось, какую подлянку подкинул нам Жоголь. Уверял, что Философ - лопух. Сам Леонид Анисимович раздел его на двадцать четыре тысячи, а у того, мол, еще полный чемоданчик сотенных... Причем Жоголю даже не понадобилась помощь Вербицкой.
Чикуров: Что вы имеете в виду?
Бухарцев: Жоголь работал в паре с Викторией: заманивали лоха и обдирали как липку. Действовали так же, как и Скворцов-Шанявский с Орысей Сторожук.
Кичатов: В чем же выразилась, как вы сказали, подлянка?
Бухарцев: Каждый из нас надеялся поживиться за счет этого Астахова, но он сам разделался с нами, как с котятами... Первым вылетел из игры Великанов. Затем Привалов.
Чикуров: Играли в долг?
Бухарцев: На наличные... Я спустил сто девяносто пять тысяч за три часа. Пришлось загнать Решилину за сто двадцать тысяч оставшиеся драгоценности. Отдал прямо с сумочкой... Через полчаса я был совершенно пустой и выбыл окончательно... Варламов проиграл девятьсот семьдесят тысяч, схватился за сердце и пошел приходить в себя на воздух, в "жигуленок" Привалова... Короче, напоследок остались Астахов и Ярцев. В банке - за три миллиона. Страсти накалялись до предела. Проигравшие следили за борьбой, затаив дыхание, не замечая ни воя ветра снаружи, ни раскатов грома. Главное - кто кого? Кому достанется куш? И вдруг с жутким гулом сорвало и унесло куда-то палатку! И началось!.. Адский свист, грохот и везде вода - сверху, снизу, сбоку. Не видно ни машины, ни дачи-прицепа... Речка превратилась в бешеный поток, который нес целые деревья, вырванные с корнем... Меня сбило с ног, поволокло. Я уцепился за какой-то куст.
Чикуров: В котором часу это произошло?
Бухарцев: Точно не помню, но уже рассвело... Тут слышу крик Решилина: "Тимофей, помоги, спаси!" Я удивился: Тимофея среди нас не было. Вдруг вижу Феодота Несторовича. Он из последних сил старался удержаться за ветку дерева. На руке у него висела моя сумочка с драгоценностями. А рядом, на бугорке, стоит та самая женщина, с кем он приехал. Только это была вовсе не женщина, а мужик. Да, самый настоящий мужик. С него парик слетел.
Кичатов: Вы не ошиблись?
Бухарцев: Нет, этого мужчину ранее я видел у Решилина на даче. Он глухонемой, говорили, что это телохранитель Феодота Несторовича. Только я не понял, зачем нужен был этот маскарад.
Чикуров: Как фамилия, имя, отчество этого глухонемого телохранителя?
Бухарцев: Я знаю только его кличку - Каракурт.
Кичатов: Может быть, все-таки Черная вдова?
Бухарцев: Да, его и Черной вдовой звали. Скворцов-Шанявский мне сказал, что это опаснейший тип, с ним нельзя связываться ни в коем случае. Я имел случай убедиться в этом на Чернушке. Вместо того чтобы помочь Решилину выбраться из воды, Каракурт выхватил у Феодота Несторовича сумочку с моими драгоценностями и пнул его ногой прямо в лицо. Решилина тут же унесло потоком в море...
Чикуров: А куда делся Пузанков-Каракурт?
Бухарцев: Не знаю. Я сам боролся за жизнь. Чудо, что не утонул. Выбрался из воды, буквально дополз до шоссе, где меня подобрала попутная машина. В тот же день я уехал из Южноморска.
Кичатов: Кого-нибудь встречали из тех, кто участвовал в "корриде"?
Бухарцев: Нет. И вообще мне неизвестно, кто погиб, а кто остался жив. Только читал о смерти Решилина, писали в газетах. Не заезжая в Москву, я уехал в Белоруссию. Дальше вы знаете.
Кичатов: Кто из ваших напарников по картам занимался наркобизнесом? Точнее, торговал гашишем?
Бухарцев: Привалов.
Чикуров: А остальные?
Бухарцев: По-моему, они даже не знали, что у Степана Архиповича есть гашиш.
Кичатов: Вы не помогали Привалову сбывать наркотики?
Бухарцев: Нет.
Чикуров: А что же вы делали в Загорске в конце ноября? Были рядом с матерью и даже не навестили.
Бухарцев: Не поверите, я специально ездил в Загорск, чтобы поставить богу свечку за свое спасение во время смерча.
Кичатов: Как же совместить ваше благочестие и осквернение могил? Ведь это считается одним из самых страшных смертных грехов?"
На этот вопрос подследственный ничего не ответил.
Допрос на сегодня был окончен. Чикуров и Кичатов вышли из Бутырки на улицу.
- Ну что, Дима, - после долгого молчания невесело произнес Игорь Андреевич (они с подполковником уже стали на "ты"), - здорово мы с тобой, друг ситный, обмишурились по поводу наркотиков, а?
- Это же была только версия, - попытался успокоить его Кичатов. Причем отработанная добросовестно. - Затем, немного о чем-то подумав, он сказал:
- Жаль, что не удастся допросить Пузанкова. Фигура странная и зловещая. Представляешь, то он глухонемой мужик, то говорящая баба, то нежный муж, а то безжалостный грабитель сберкассы и убийца.
- Потому и кличка у него такая - Каракурт... Кстати, а знаешь, что это значит? - спросил Чикуров.
- Надо бы выяснить.
- Не надо, я уже выяснил.
- Интересно.
- Каракурт и Черная вдова - это одно и то же. Паучишка величиной всего с горошину, а валит замертво лошадь и даже верблюда... Очень опасный паучок...
- Но при чем тут черная вдова? - не успокаивался Кичатов.
- А при том, что каракуртиха чуть ли не сразу после брачной ночи, когда самец оплодотворит свою возлюбленную, считает его миссию в жизни завершенной и дальнейшее существование бессмысленным, а потому она "собственноручно" отравляет своего незадачливого супруга. Для чего? Для того, чтобы, законсервировав его в паутине, затем полакомиться своим безвременно погибшим возлюбленным... Видимо, тот, кто дал кличку Пузанкову, хорошо знал его сущность.
Расстались на троллейбусной остановке. Кичатову нужно было ехать допрашивать Великанова: утром позвонила Юля Табачникова, та самая врач из Южноморска, которая буквально выходила киноартиста и вчера привезла его наконец домой, в Москву. А Игорь Андреевич отправился к себе в прокуратуру.
- Не прощаемся, - крикнул он коллеге, уже садившемуся в троллейбус. Жду после Великанова.
Тот согласно кивнул.
Когда Чикуров добрался до проходной прокуратуры, к нему шагнул мужчина в овчинном полушубке и обрадованно проговорил:
- Здравствуйте, Игорь Андреевич!
- Приветствую вас, Яков Гордеевич, - ответил следователь, узнав участкового инспектора из Нижнего Аянкута и пожимая ему руку. - Какими судьбами?
- Да вот, приехал... Поговорить, посоветоваться... - В голосе лейтенанта слышались неуверенные, просительные нотки. - Если, конечно, у вас найдется время...
- О чем речь - конечно, найдется!
Через несколько минут они уже входили в его кабинет.
Черемных снял полушубок, оставшись в штатском костюме. Чикуров вспомнил почему-то ночь убийства Листопадовой, когда от свирепого сибирского мороза трескались могучие сосны, и участкового инспектора в трусах и валенках...
- Что следствие? Арестован ли Чекист, то есть Шинкарев, подручный Астахова? - спросил Чикуров.
