Совок 13 - Вадим Агарев
— Всё правильно, так и должно быть! — не удержался я, не понимая, зачем завотделом адморганов мне всё это излагает.
— Ты старших не перебивай, ты старших слушай! — одёрнул меня этот самый старший и, позабыв со мной чокнуться стопкой, опрокинул в себя водку. А я свою, невыпитую, поставил на стол.
— Дело в том, что первого пацана нашли в лесу за автовокзалом, — продолжил повествование Копылов, — Он с двумя бабками был. Они все втроём к одной из них в деревню должны были отправиться. И так получилось, что эти две родные бабки его не уберегли. Он в туалет поссать пошел, а они на лавке языки чесали. Туалет на автовокзале тогда почти в лесу стоял, за деревьями. За ним его и обнаружили.
— Сергей Степанович, зачем вы мне сейчас это рассказываете? — я снова попытался прервать изложение неприятной и бесполезной истории, — Я устал, как собака и домой хочу. Хочу сегодня спать лечь пораньше! — я снова оторвал задницу от кухонного табурета и встал.
— Да, что ж ты такой упрямый-то⁈ — возмутился товарищ Копылов, — Сергей, а ты случаем, не мордвин? Ты чего такой поперечный? — почти всерьёз и очень подозрительно сощурился на меня он. — Сядь, я тебе говорю! И дослушай!
Помня о завтрашней мебели, я малодушно повиновался авторитетному коммунисту.
— Потом ваши из городского УВД выяснили, что этот автовокзальный туалет был местом сбора и связи всех городских пидарасов! — назидательно изрёк он, — Они там в определённом месте на стене списывались для встреч. Ты меня понимаешь?
Я уныло кивнул, давая понять, что понимаю, хотя на самом деле ничего не понимал и понимать не имел никакого желания. Однако, учитывая бычье упрямство вероятного тестя, принял решение испить эту чашу до конца.
— Так вот, уголовный розыск города и района начали плотно отрабатывать этот контингент. И ты не представляешь, сколько дерьма повылазило! — не обращая на меня внимания, Копылов уже пил один, — Я не про сортир, я про людей, с позволения сказать, которые там крутились. Почему знаю, потому что половина из них оказались членами партии! Один работал начальником цеха на «Промкаучуке», а другой главврачом Второй горбольницы! И много кого еще из не самых простых людей!
Меня и эти детали не впечатлили. В своё время пришлось работать по сто двадцать первой статье УК РСФСР и, если не все, то очень многие нюансы пидорской специфики я знал. И неплохо знал. Их от пяти до десяти процентов населения любой страны. Будь то Африка, любая из Америк или, страшно сказать, но даже Советский Союз! В среднем считается, что их семь процентов, но зато они повсюду. И еще эти ребята равномерно присутствуют во всех социальных группах любого общества. Независимо от пола, вероисповедания и политических воззрений. Железный нарком Ежов тому достойный пример. Мелкий и пассивный пидор, проливший море крови. И многие другие, взять того же товарища Матыцина…
Стоп! А не к личности ли Валентина Павловича меня сейчас подводит мой предприимчивый, но пока еще не родственник? Решил, пользуясь случаем, сгустить и усугубить? Чтобы уж наверняка и безвозвратно? Контрольный, так сказать, выстрел?
— Продолжаю, если ты еще не сообразил! — не без злорадства, но почти спокойно продолжил товарищ Копылов, — Второго пацанёнка нашли как раз в сосновой рощице за той самой Второй горбольницей! Главврач которой засветился среди содомитов. Ему тогда дали уволится по собственному, но с условием, чтобы быстро уехал из города. Алиби на оба случая у него оказалось и еще он на то время был членом бюро райкома партии. Сам понимаешь, такого уважаемого человека судить по гомосячьей статье было никак нельзя!
Я сочувственно покивал коммунистическому чиновнику, показывая, что сопереживаю его горю и вопросительно уставился в его порядком ожившие глаза, в которых плескалось уже не менее двухсот граммов «Посольской».
— А теперь главное! — налил себе еще стопарь радеющий за репутацию родной компартии Копылов, — Этот Гаранин, тот, который главврач, он был самым близким другом Вальки Матыцына! Они к тому времени уже лет десять, как не разлей вода были! Все выходные и праздники вместе! Все охоты и рыбалки! И дачи их забор в забор стоят! Ну, что ты теперь на это скажешь⁈ — торжествующе опрокинул в себя очередной полтинник принципиальный коммунист.
Сказать мне было нечего. Всё сейчас услышанное, было лирикой в пользу бедных. И более ничем. Никому в нашей самой свободной стране не запрещено дружить с пидарасами. Ни с активными, ни с пассивными. Тут самое главное, так это самому не баловаться под хвост и тогда ты образцовый советский патриот.
Вместе с тем в мозгу засвербело от тусклых и обрывчатых воспоминаний. Не личных, а тех знаний, которыми со мной делились старшие мои товарищи прежних лет. У которых я стажировался, придя в уголовку в той, в своей прошлой жизни. Были там два пацанёнка убиенных и автовокзал был. А оба эпизода, всё же объединённые в одно дело. Которые так и остались нераскрытыми.
Глава 6
Встретившие меня дома мадам Левенштейн и мадемуазель Филатова в хорошем настроении пребывали недолго. Они были всерьёз разочарованы моим отказом отужинать с ними. От отповеди, которую с запалом немолодой и уже почти брошенной ради юной любовницы жены, мне выдала Елизавета, я опешил. Поскольку понял, что старалась она на совесть и не менее трёх часов. А теперь, заявившись, не пойми откуда бессовестно сытым, я практически её предал и наплевал ей в душу. К счастью, я вовремя вспомнив нехорошие взгляды жены из прошлой жизни. Когда возвращаясь домой, отказывался от вкусного ужина. И мужественно решил, что, и сейчас дешевле будет смириться. Пусть и надругавшись над собственным животом.
— Душа моя, я просто не хотел наедаться под вечер! Хочу сегодня лечь пораньше! Устал я, да и завтра день будет трудный!
Подмигнув всё понимающей Пане, для достоверности я обнял за плечи воспитанницу и по-братски поцеловал в макушку, демонстрируя ей полное своё расположение. И подвергнув милицейские руки обработке водой и мылом, пошел за повеселевшей Елизаветой на кухню.
— Серёжа, тебе нужно обязательно сходить в школу! И будет лучше, если ты это сделаешь завтра! Завтра из-за нашей Лизы собирают родительское собрание, так что будь добр! — вдруг ни с того, ни с сего объявила мне тётка, прикуривая свою пролетарскую беломорину, — У неё, Серёжа, очень серьёзные проблемы!
Именно так, озабоченно-строгим голосом и с еще более озабоченным лицом начала грузить меня
