Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и хентзосское дело
— В данный момент все наши действия будут спонтанными. В этом деле слишком много неизвестных нам величин и неучтённых факторов, но кое-что нам необходимо сделать как можно быстрее. Тарленхайм и королева Флавия должны немедленно узнать о замыслах Руперта. И мы должны разыскать Рассендила.
— Наверняка его содержат в штабе Синих, в крепости Зенды, разве не так?
— Возможно, — задумчиво ответил Холмс. — Хотя это было бы слишком просто, и поэтому не в стиле Руперта. Рассендил — его главный козырь, и выбор места, где он его прячет, не должно быть настолько очевидным. К тому же нам нужно узнать у королевы о запланированных мероприятиях, связанных с официальным визитом короля Богемии. Эта информация будет… — и мой друг резко замолчал, когда к нам подошёл официант, чтобы долить нам кофе.
— Est-ce le petit dejeuner vous a plu?[2] — спросил он.
— Tres bien[3], — ответил Холмс, и больше не проронил ни слова, пока официант не отошёл на достаточное расстояние. — Я думаю, нам стоить оставить обсуждения до тех пор, пока мы не вернёмся в наше купе. Мы же не знаем, сколько глаз и ушей стремятся уловить наш разговор.
Я внимательно осмотрел вагон-ресторан. Все присутствовавшие пассажиры казались мне вполне невинными и ничем не примечательными, хотя, и я это понимал, именно так и должен был выглядеть хороший шпион. Даже мы с Холмсом были тому подтверждением: ни один из нас ничем не проявлял ни истинной личности, ни цели поездки.
Когда мы вернулись в купе, я спросил Холмса, действительно ли он считает, что за нами наблюдают. Он предпочёл ответить уклончиво:
— Даже не знаю, Уотсон. Но вы же помните, что сказал Майкрофт перед расставанием? — спросил он и уселся перед окном со своей первой на этот день трубкой. Я сел напротив него, приуныв от мысли, что ещё один день придётся провести в безделии. Я не мог ни читать, ни разговаривать на какие-либо темы, кроме руританского дела. Холмс же был не в настроении разговаривать и, поскольку купил на вокзале в Остенде несколько газет, погрузился в их тщательное изучение.
В Кёльн мы прибыли только после полудня. Там нас ожидала пересадка на «Голден лайон» экспресс. Наш поезд опаздывал из-за работ на железнодорожных путях, и в результате оставалось совсем немного времени, чтобы пройти через весь вокзал и сесть на нужный поезд.
Кёльнский вокзал оказался высоким, мрачным и довольно неухоженным зданием, в котором к тому же было немыслимое количество людей. Мы вышли из своего поезда. неся багаж в руках, и пошли сквозь суетящуюся толпу к платформе номер 5, где нас ожидал «Голден лайон». Помня, что у нас совсем не много времени, мы продвигались решительно, пока среди гомона толпы, шипения пара из котлов, гудков поездов и криков носильщиков я не услышал нарастающий гул волнения толпы позади нас. Я обернулся, чтобы посмотреть, в чём дело, когда в меня врезался вырвавшийся из толпы крупный молодой нахал. Я покачнулся, а грубиян воспользовался этим, выхватил чемодан из моих рук и пустился наутёк.
— Haltet den Dieb![4] — крикнул кто-то из толпы.
Не произнеся ни слова, я и Холмс бросились за молодым воришкой, уже смешавшимся с толпой других пассажиров. После целого дня отдыха и бездействия наши силы были свежи, и мы легко нагнали его. Пока мы неслись друг за другом, люди на нас едва ли обращали внимание.
Я потом вспомнил, что такой вид воровства был весьма распространён в тех местах, впрочем, как и на лондонских вокзалах. Уставший и немного лишённый ориентации путешественник становится лёгкой добычей опытного молодого налётчика, который к тому же хорошо знает окрестности. Правда, когда мы бежали за воришкой, я больше беспокоился не о том, как вернуть свой багаж, а о том, как бы нам не опоздать на поезд. Потом и я, и даже Холмс пришли к выводу, что погнались за вором, движимые больше простейшим инстинктом, нежели осознанно.
Чем дальше мы отбегали от основных платформ, тем меньше там было людей и проще передвигаться, и мы смогли сделать рывок в попытке догнать молодого грабителя.
Перед тем как направиться в глубь самого дальнего угла вокзала, бандит мельком оглянулся на нас, затем одним прыжком перелетел через ограждение и пропал в сумраке. Мы последовали за ним и оказались в грязной и почти не освещённой зоне, которая, судя по всему, использовалась для погрузки и разгрузки товарных вагонов. По обе стороны платформ, на которые мы выскочили, стояли именно такие вагоны. Вокруг не было ни души. При таком скудном освещении мы не могли видеть вора, но звук удаляющихся шагов позволил нам определить направление движения. Когда нам оставалось до него не более двадцати футов, он резко повернул влево, обегая замерший на путях локомотив и направляясь на узкую платформу, освещённую только тускло-жёлтыми пятнами света от редких газовых фонарей. Слева от нас нависала тень товарного состава, а справа высилась кирпичная стена. Казалось, воришка намеренно загоняет себя в угол.
Вдруг он сделал нечто совершенно неожиданное. Добежав до середины платформы, он резко остановился и развернулся к нам. Его лицо оказалось в одном из пятен света, и мы увидели, что парень улыбается.
В ту же секунду Холмс схватил меня за руку и дёрнул в сторону.
— Быстрее, — прошипел он, оттаскивая меня от света, поближе к стене и стоящему возле неё грузовому паллету. Из-под наших ног брызнули в стороны многочисленные крысы. Не говоря ни слова, Холмс указал на то место платформы, где мы только что стояли. Из темноты возле двигателя локомотива медленно появлялись четыре зловещие фигуры, и каждый нёс в руках некое подобие дубинки. Зрелище было устрашающим.
— Уотсон, это ловушка!
И тут нам всё стало предельно ясно. Кража моего чемодана была всего лишь уловкой, крючком, с помощью которого нас выманили из основной людной части вокзала в этот уединённый уголок. Прямо в руки этой банды, навстречу уготованной нам участи.
Пока эти четверо с угрожающей медлительностью приближались к нам. воришка бросил чемодан и вытащил из-за пояса нож. В это время Холмс наклонился и достал из своей дорожной сумки небольшой предмет.
— Скажите, друг мой, вы сможете справиться с этим парнем и забрать свой чемодан?
— Готов попробовать, — с жаром ответил я.
— Превосходно!
— А что делать с остальными?
Холмс бросил мимолётный взгляд в сторону квартета, продолжающего медленно надвигаться на нас.
— Думаю, с помощью этой маленькой игрушки мне удастся с ними справиться, — и он приоткрыл маленький серый предмет, показавшийся мне знакомым. — Итак, когда я подам знак, вы бросаетесь к парню, хватаете свой чемодан, спрыгиваете с платформы, пробираетесь под сцепкой вагонов и бежите к следующей платформе.
— А как же вы?
— Если нам повезёт, я от вас не отстану. Готовы?
— Да.
— Начали!
С пронзительным воплем Холмс бросил дымовую шашку (а это была она) под ноги приближавшейся банде. Она упала примерно в ярде перед ними и взорвалась, обдав их дождём искр и клубами дыма. Я уже бежал к вору за своим чемоданом, когда услышал за спиной их вопли от боли и ужаса. Парень был настолько обескуражен и напуган внезапным поворотом событий, что просто бросил свой нож и кинулся наутёк.
Под топот ног и надрывный кашель я схватил чемодан и спрыгнул с края платформы. Там воздух был ещё чист, и я сделал глубокий вдох, перед тем как начать поиски буфера. Низко согнувшись, я пробрался под ним, отдышался и проделал всё ещё раз, прежде чем выбрался на другую платформу.
В этот момент ко мне присоединился Холмс, и спустя ещё несколько мгновений мы, слегка взъерошенные после пробежки, но совершенно невредимые после небольшого приключения, без всякого сомнения организованного для нас Синими, уже вернулись на платформу номер 5. Торопясь успеть на пересадку, Холмс весело посмеивался:
— Ох, Уотсон, мы-то с вами были хороши, но те ребята оказались совсем безнадёжными.
— Да, только это однозначно свидетельствует о том, что они знают о нашей миссии.
— Согласен, и больше всего меня интересует, как они об этой миссии узнали. Но в этой истории всё же есть один приятный момент.
— Какой же?
— Мы заставили их забеспокоиться, и настолько сильно, что они пришли к выводу, что нас следует убрать.
Лично я счёл этот факт сомнительным утешением.
Мы едва успели на поезд. Кондуктор уже дул в свисток, предупреждая об отправлении, когда мы вскочили в вагон. А когда мы устроились в купе, «Голден лайон» уже на всех парах мчался на восток, через Рейн, соединяя наш маршрут с последним его участком.
Вместе с темнотой пришёл дождь. Он с яростью набросился на наши окна, пока поезд мчался сквозь ночную мглу.
— Нельзя утверждать, что знаешь, что такое гроза, пока не окажешься в самом центре континентальной грозы, — заметил мой друг, когда далёкая вспышка озарила контур горной вершины на горизонте.
