Иван Жагель - Страна игроков
Самым вероятным казалось предположение, что следователь вышел на Медведева и тот, пытаясь отвести от себя обвинения в распространении ложной информации, в организации давления на Лукина, а может, просто окончательно свихнувшись от страха, наговорил о Реброве немало гадостей. Например, он мог признаться, что рассказывал газетчику о компании «Русская нефть», однако при этом заявить, что в своей статье Виктор многое исказил или вообще выдумал.
Увидев Реброва, Рукавишников мрачно кивнул на стул и сразу полез в ящик стола. Оттуда он достал уже знакомую Виктору картонную папку с тряпичными завязками и постучал по ней указательным пальцем.
– Вы даже не представляете, как влипли, – веско обронил он.
Ребров мысленно ругнулся. «Ну не томи!» – хотелось крикнуть ему. Однако он дал следователю доиграть спектакль под названием: «Предварительная подготовка свидетеля к допросу», понимая, что если прервет Рукавишникова, то запланированное представление все равно состоится, только займет гораздо больше времени.
Следователь не спеша открыл папку, вытащил оттуда две фотографии и несколько минут внимательно их рассматривал, словно видел в первый раз, и только потом положил перед Ребровым.
На верхнем снимке был запечатлен врезавшийся в дерево громадный черный джип – из тех, что в середине девяностых годов стали очень популярны у «новых русских». Передняя дверца со стороны водителя была распахнута, и рядом с машиной лежал окровавленный мужчина.
Фотография давала общий план места происшествия: были видны кусочек неширокой асфальтированной дороги, пологий, поросший травой откос и густая полоса лесонасаждения, куда, собственно говоря, и улетел джип. Мелкие детали, в том числе лицо убитого, разглядеть было трудно, однако Виктор уже все понял.
Его догадку подтвердил второй, более крупный снимок водителя джипа. Поразили удивленные мертвые глаза Владимира Медведева. По светлой рубашке бывшего вице-президента «Русской нефти» шли характерные, равномерно расположенные темные пятна. И одна пуля была всажена ему прямо в лоб.
– Когда это случилось? – словно заново учась говорить, спросил Ребров.
– Два дня назад, – сказал Рукавишников. – Насколько я понимаю, вы знали этого человека?
– Это – Медведев… Мы познакомились, когда я собирал информацию о «Русской нефти». Он когда-то был ее вице-президентом.
– Это его фамилию вы скрывали от меня?
– Да, – подтвердил Виктор, понимая, что данное Медведеву обещание уже не имеет смысла.
Рукавишников удовлетворенно кивнул и не спеша стал укладывать фотографии в папку, а потом убрал ее в ящик.
– Если бы вы сразу рассказали мне об этом человеке, думаю, он остался бы жив, – сказал наконец следователь, и в этих словах недвусмысленно прозвучало обвинение.
– А какая тут взаимосвязь?! – вскинулся Ребров.
– С вашей помощью мы скорее бы вышли на Медведева, и если у него и в самом деле имелась очень важная информация, опасная для его жизни – а, очевидно, так оно и было, – наши сотрудники смогли бы его защитить. К сожалению, так как он полгода назад ушел из «Русской нефти», то не попал сразу в круг людей, с которыми мы стали работать… Кстати, если вы и дальше будете скрывать что-то от следствия, может пострадать еще кто-нибудь… Вы сами-то не боитесь?
В глазах Рукавишникова промелькнула ирония, но в них не было сочувствия.
– Чего мне бояться? Вы что, пугаете меня?
– Ничуть, – усмехнулся следователь. – Я всего лишь пытаюсь предостеречь вас. Как журналисту, вам может показаться очень соблазнительным покопаться во всей этой грязи. Но поймите, все это – не шутки. Вы столкнулись с очень серьезными людьми… – Он постучал указательным пальцем по той части крышки стола, под которой лежала бумажная папка со страшными фотографиями. – Да-да! Медведева не просто пырнули ножичком в темном углу. Его догнали на машине, когда он ехал к себе на дачу, и обстреляли из двух автоматов. Ну а потом был сделан контрольный выстрел в голову. Ясно, что работали профессионалы.
– Вы кого-нибудь… или что-нибудь уже нашли? – по-прежнему с большим трудом выдавливая слова, спросил Виктор.
– Нет. Все случилось поздно вечером, на тихой дороге, которая ведет к дачному поселку. В будние дни, да еще поздно вечером, машин здесь бывает очень мало. Поэтому никто ничего не видел и не слышал. Труп обнаружил уже утром водитель грузовика… Ну так что, по-прежнему будете темнить и искать, простите, на свою задницу приключения?
Ребров добросовестно попытался вспомнить что-то, что могло бы и в самом деле заинтересовать следователя, но в конце концов лишь сокрушенно развел руками:
– Мне нечего добавить к тому, что я говорил вам раньше и что написано в моей статье. От вас я скрывал только фамилию Медведева. Но сам он не называл мне никаких конкретных имен. Он лишь объяснил схему, как на месте государственной внешнеторговой организации возникла частная, которой вдруг стали перепадать выгодные контракты в рамках различных межправительственных соглашений.
– Тогда почему вы так упорно скрывали его фамилию от меня?
– Потому что он сам просил меня об это. Хм, просил, – скривил губы в горькой усмешке Ребров, – буквально умолял… Он был уверен, что никакого самоубийства не было и в помине, а Лукина просто прикончили. И Медведев сказал мне, что если его фамилия попадет в материалы следствия, то это обязательно станет известно кому-то… ну кто представляет угрозу для него.
– Каким образом? Он допускал вероятность утечки информации из прокуратуры?
– Можно сказать и так, – замялся Ребров. – Я думаю, он считал, что ваша контора вообще подконтрольна этим людям.
– Каким людям?
Рукавишников был методичен и последователен, как говорящая машина.
– Ну не знаю я, честное слово, не знаю, – перешел на повышенные тона Виктор. – Я спрашивал его: кто эти люди? Однако Медведев сказал, что для меня будет лучше ничего не знать. Он боялся, что если на меня все набросятся, то я не выдержу и назову их в очередной статье. Тогда и ему, и мне будет крышка…
– А вы фамилию Медведева называли кому-нибудь?
– Нет! – решительно затряс головой Ребров.
– Вспомните. Может быть, случайно, вскользь? Скажем, когда обсуждали ситуацию вокруг «Русской нефти» с коллегами, с начальством или в каком-то телефонном разговоре? – не отставал Рукавишников.
– Я абсолютно уверен, что нет!
Они помолчали. Чувствовалось, что следователь все равно не доверяет своему собеседнику. Хотя, с другой стороны, это его профессиональная обязанность – не доверять даже своей бабушке.
– Могу я задать один вопрос? – спросил Ребров.
Рукавишников едва заметно кивнул.
– Значит, как и Медведева, Лукина все-таки тоже убили и между этими двумя преступлениями есть прямая связь?
– Я вам уже говорил, что следствие еще не закончено и пока ни о чем нельзя судить определенно.
Виктора разозлило, что Рукавишников не хочет подтвердить очевидную истину. В этом не было никакого смысла, и объяснить такое поведение можно было разве что ослиным упрямством следователя.
– Послушайте, вы ведь неспроста показали фотографии убитого Медведева именно мне. Фактически, вы сами уже объединили эти два преступления, попытался Ребров задавить собеседника логикой.
– Мы не исключаем ни одной версии. Но если вы что-нибудь по этому поводу напишете в своей газете, а тем более сошлетесь на меня, я привлеку вас к уголовной ответственности, – холодно заметил Рукавишников.
– По-моему, вы не в состоянии найти настоящих преступников, поэтому разряжаетесь на мне. Это, по крайней мере, несправедливо. Из-за того, что я не назвал фамилию Медведева, вы набрасываетесь на меня так, будто я главный мафиозо в этой стране. В чем вы меня подозреваете?
Следователь досадливо поморщился, словно он говорил с капризным, избалованным ребенком:
– Погибли уже два человека, на которых вы так или иначе выходили в процессе своей работы. Этого достаточно, чтобы подозревать вас в чем угодно. Именно вы, засовывая свой нос во все дырки, могли спровоцировать кого-то убрать свидетелей. Учтите, – добавил он, – я могу организовать вам большие неприятности. И если вы опять от меня что-то скрыли, они у вас точно будут.
Когда Ребров уже подошел к двери, следователь спохватился:
– Да, не смейте никуда уезжать, не предупредив меня, и ни в коем случае не выясняйте самостоятельно детали этих двух дел. Я вам это запрещаю! Вы поняли?!
4
Несмотря на предупреждение Рукавишникова, Ребров, выйдя из прокуратуры, сразу стал размышлять, кому можно позвонить, чтобы хоть что-то прояснить для себя. Вариантов было не так уж много, и в конце концов он решил поговорить с начальником управления общественных связей «Русской нефти» Анной Игнатьевой.
