Василий Казаринов - Ритуальные услуги

Ребятам было жарко в темных костюмах, зайдя в офис, они тут же скинули с себя пиджаки, я обратил внимание на отменное качество их подплечных кобур из рыжей свиной кожи и немного успокоился: вот так, в порядке преамбулы к приятной беседе, разоблачаются главным образом пижоны, слизнувшие манеру первым делом демонстрировать свое оружие у кинематографических героев американских триллеров. Разумеется, этот их безмолвный намек на Люку никакого впечатления не произвел. Окинув быстрым взглядом визитеров, она опустила голову, углубилась в изучение какого-то факса. Ребята послонялись по кабинету, по-хозяйски расположились: двое на диване, один, коротко стриженный блондин, в кресле у стола.

— Вот что, барышня, — начал блондин, — В прошлую пятницу, насколько нам известно, тебе поступил заказ.

— Все мы смертны, — отозвалась Люка.

— Кто сделал заказ?

— А вам какое дело?

Блондин сокрушенно покачал головой, поднялся из кресла и указательным пальцем приподнял подбородок Люки.

— Не нарывайся на неприятности... Так кто сделал заказ?

— Женщина.

— Уже легче... Что за женщина?

Какое-то время Люка сидела, подняв лицо к потолку и прикрыв глаза, восстанавливала, должно быть, в памяти облик заказчицы.

— Средних лет, очень импозантная если ты понимаешь, о чем я говорю... Отменно сложена.

— А конкретней.

Я давно заметил, что Люка обладает очень цепким, типично художническим взглядом — описывала она женщину очень подробно, и чем дольше я следил из укрытия за медленно формирующимися чертами словесного портрета, тем больше улавливал в нем сходство с той респектабельной мадам, что возникла в прошлую пятницу под сенью пивного шатра, а Малек повел себя на удивление странно.

Помнишь, ты сидел на своем любимом месте у окна, сонно покуривая, и боковым зрением отметил, как мимо медленно проплыл темный БМВ с тонированными стеклами. Спустя какое-то время эта машина опять возникла в поле зрения — сдав назад, она остановилась как раз напротив меня. Что происходило в салоне, различить не мог, но чувствовал, что чем-то заинтересовал хозяина этой роскошной тачки. Возможно, тем, что в жару парился в строгом черном костюме — предстояли рейсы сперва на Котляковское, а потом на Николо-Архангельское кладбище. Спустя минуты две открылась дверка, из машины вышла отменно сложенная женщина, прошествовала по торговому пятачку, провожаемая сальными взглядами ребят кавказской, так сказать, национальности, перекусывающих шаурмой: ногу ставила строго по оси движения, отчего на ходу пикантно раскачивались ее тугие бедра — такую походку, причудливую смесь легкой разболтанности и в то же время изящества, дрессируют на подиуме, и присуща она, как правило, профессиональным манекенщицам. Лица ее видно не было, оно скрывалось под опущенной полой роскошной летней шляпы из итальянской соломки, которая, возможно, и смотрелась бы уместно на подиуме, однако тут, в бытовой обстановке людного городского пятачка с его неистребимым запахом прогорклого масла, выглядела вызывающе, и, кроме того, на ней были занимавшие пол-лица темные очки.

Малек приветствовал ее у входа в шатер идиотским телодвижением, пластический рисунок которого представлял собой причудливую смесь лакейского полунаклона и книксена, и, отступив на полшага, склонил голову к плечу, рассматривая гостью. Потом всплеснул руками, словно в задницу ему впрыснули хорошую дозу скипидара — столь ретиво он кинулся ей навстречу, расшаркиваясь на ходу, а потом следовал сбоку, мелко семеня и уронив голову к плечу, что-то ей торопливо говорил. Она будто не замечала. Прошла под тент, взяла у Тани пачку тонких дамских сигареток, Таня открыла было рот, чтобы попросить оплату, Малек так на нее зашипел, что она съежилась и отошла ко второму крану, куда подкатывались клиенты за повторной дозой.

Женщина в шляпе повертела головой, оглядывая пространство заведения, хотела было уйти, но передумала, какое-то время — ты поймал на себе ее взгляд — она рассматривала тебя, потом сделала знак Мальку, тот склонил голову к плечу, выслушивая ее короткое замечание, которое, видимо, имело отношение к тебе, потому что именно в твою сторону был отослан ее легкий кивок. Малек, приняв из Таниных рук стакан, торжественно прошел к столику, поставил пиво на стол, ты вежливо осведомился: "Какая муха тебя укусила?" — а он пропустил реплику мимо ушей и процедил сквозь зубы: "Тебя угощают". Ты сказал: "Не в службу, а в дружбу, стрельни у этой роскошной женщины телефончик, у меня сегодня трудный день: двое похорон, потом визит в морг — надо перевезти бальзамировщикам один драгоценный труп, а после общения с мертвыми меня всегда тянет к женщине!" — с этими словами поднялся с места, взял стакан и отнес его за соседний столик, где давно неподвижно, словно мумия, седел пенсионного вида дядечка и гипнотизировал остановившимся взглядом разливочный кран, из которого время от времени хлестала в стаканы тугая пенная струя. В его тусклых глазах встало выражение блаженства. Благодарно кивнув, он схватил стакан и впился в него с такой страстью, словно только что выбрел из пустыни Сахары.

Пока все это происходило, женщина в шляпе, скрестив ноги и облокотившись на прилавок, наблюдала за развитием событий, уложив локти на стойку и слегка выгнувшись, отчего так пикантно проявился под легкой, с небрежно распахнутым воротом, блузкой сочный объем высокого бюста, и все покачивала головой, отчего огромные полы ее шляпы слегка колыхались, наподобие невесомых опахал, потом она достала из пачки сигарету, вставила ее в рот, но курить передумала и, коротко кивнув Мальку, удалилась тем же путем, что и пришла, не обращая внимания на призывные жесты кавказских ребят, рассыпавших из своих маленьких лавашных кулечков кусочки жареной начинки.

Люка тем временем уже завершила описание, упомянув про широкополую шляпу и темные очки. Выходит, угостив меня пивом, мадам прямым ходом направилась в бюро ритуальных услуг и заказала дорогие похороны.

— На какой день намечено траурное мероприятие? — будто между делом поинтересовался блондин.

—Так, значит, сегодня у нас суббота.,. Она была в пятницу. Настаивала на том, чтобы все было готово к будущей неделе. Она обещала дать знать, когда покойник будет готов к тому, чтобы предать его земле...

— Когда покойник будет готов? — переспросил блондин.

— Да. Она выразилась именно так. И еще — настаивала на том, чтобы погребение обошлось без привычных церковных церемоний, отпеваний там и всего такого прочего.

— Вон как? Что еще?

— Гроб американский, из специального сплава, не боящегося коррозии. С микроклиматом внутри.

— Ага. Значит, вечный стальной макинтош.

— Что-то вроде того.

— Что еще?

— Потребовала хороший памятник. Вот-вот должны принести эскизы.

"Их уже принесли", — машинально отметил я про себя.

— Где документы на заказ? — спросил блондин.

— Их нет.

— Не понял.

— Нет, и все тут... На этом она тоже настояла. Расплатилась наличными.

— И сколько она тебе кинула?

— Двадцать тысяч.

— Рублей?

— Вы что, ребята, чокнутые?

Странно: Люка крайне редко оперировала черной валютной наличностью, наверное, заказчица сильно постаралась, чтобы убедить ее пойти навстречу.

С минуту они молчали.

— Вот что, барышня, — изменившимся тоном произнес блондин. — У меня такое впечатление, что ты не хочешь нам помочь. Так что давай собирайся. Поедешь с нами.

— Ага, сейчас, — язвительно заметила Люка. — Только вот трусики поменяю. А то я, знаете ли, от страха жидко обосралась. И губки подкрашу, чтобы вам больше понравиться.

Блондин, кажется, воспринял ее сообщение о косметике всерьез — откуда ему знать про то, что Люка не красит губы.

— Да нет, помаду оставь. Ни к чему она тебе теперь. Тебе в морге макияж сделают. — Ребята на диване дружно захохотали.

Их пижонство начало надоедать, пора было выходить из укрытия и подать голос:

— Ребята, давайте я вас отвезу на другой берег?

— Какой, блин, бе...— начал блондин, потянувшись к кобуре.

Они ничего не успели: первая "ласточка" смачно клюнула блондина в запястье, пробив его насквозь, те, что были на диване, получили по "ласточке" в правое плечо каждый — какая прелесть, рука навык не утратила, работает холодно, расчетливо и уверенно, как швейцарские часы.

Я обыскал корчившихся на окровавленном полу ребят, свалил на диван арсенал: два "Макарова", пара наручников, шокер. Игрушка, покоившаяся в кобуре блондина, заинтересовала: довольно редкий в наших краях пистолетик фирмы "Reck Goliath", классная девятимиллиметровая пушка, хромированная, приятно утяжеляющая ладонь, весит навскидку около килограмма, в обойме одиннадцать патронов, кондиции для "гражданского" оружия впечатляющие. Шокер пришелся кстати — ребята, оттаяв от болевого шока, начали шевелиться в попытке добраться до своего арсенала — оглушил их в меру жестоким разрядом, оттащил к окну, приковал наручниками к радиатору батареи. Блондин, глухо подвывая, пытался вытащить нож, пробивший запястье.