Б Паркер - Багровое веселье
- Я просто не хочу, чтобы он убил тебя, - вздохнул я.
- Понимаю, - ответила Сюзан. - Я и сама не хочу. И когда ты или Хоук здесь, я боюсь намного меньше. Но ты уже, наверное, заметил, что, когда тебя нет, страх для меня - естественное, хотя и ужасное, состояние, это как часть моей профессии.
- Знаю, - кивнул я.
- Я знаю, что ты знаешь. - Сюзан вдруг улыбнулась своей ослепительной улыбкой, которая всегда заставляла сильнее биться мое сердце. - Не обращай внимания. Просто захотелось пожаловаться.
- Ни Квирк, ни Белсон не верят этому признанию, - сказал я.
- Но оно устраивает руководство. Если верить новостям, Уошборн не полицейский.
- Да, и плюс ко всему это дает им черного преступника и автоматически прекращает все пересуды насчет расизма. Ну и народ немного успокоится. Вообще, есть много причин, чтобы верить его признанию.
- Кроме?
- Кроме того, что пистолет не тот, веревка не та, спермы нет и сам он черный. Ведь если он негр, то тогда почему все время искал свои жертвы в тех районах, где, по идее, легче было бы действовать белому? И в конце концов, каким образом он мог зайти так далеко, что добрался до собственной жены?
- Ну, допустим, насчет жены вполне можно найти какие-то объяснения, возразила Сюзан.
- Ладно, пусть так, но все равно остается много белых пятен. И два очень опытных следователя из отдела убийств не верят ему.
- Если такой человек, как Уошборн, действительно убил свою жену, он может быть в таком ужасном состоянии, что вполне признается и во всем остальном, - предположила Сюзан.
- Признается в целой серии убийств? - удивился я.
- Даже больше того. Он может подражать в своем преступлении убийце, стать им, я имею в виду где-то внутри себя. Он как бы раздваивается, и тогда одна часть убивает, а другая, которую он считает самим собой, всего лишь наблюдает за всем со стороны, что помогает ему пережить весь этот ужас.
- Так что его горе и слезы могут быть абсолютно искренними, догадался я.
- Абсолютно. Но он совершил нечто более ужасное, чем могут себе представить следователи. И наказывать его нужно соответственно. Он не просто убийца, он настоящий дьявол - такой же, как и тот, кто совершил все остальные убийства.
- Значит, ты тоже не веришь его признанию, - вздохнул я.
- Ни то, ни другое. Я могла бы придумать вполне правдоподобный сценарий, подтверждающий, что он говорит правду. Просто я пытаюсь обрисовать тебе все возможности с точки зрения психиатра. И когда в конце концов вы узнаете, виновен он или невиновен, я соглашусь с вами.
Я знаю, что знаю я, и знаю, что знаешь ты. И здесь ты знаешь больше, чем я.
Я доел сливу, встал и, обойдя стойку, поцеловал Сюзан в губы.
- Спасибо, - поблагодарил я.
- Всегда пожалуйста.
Она посмотрела на часы.
- Боже мой, всего двадцать минут до приема!
- Смотри, не затопчи меня на бегу, - улыбнулся я и отступил в сторону.
Глава 15
Сюзан все еще металась по квартире, когда позвонил Квирк.
- Хоук придет? - спросил он.
- Да, в десять.
- Оставайся там вместе с ним. Мы с Белсоном приедем.
- Хорошо, - ответил я и положил трубку. Сюзан на мгновение замерла передо мной, чмокнула меня в губы и устремилась к двери.
- Дзынь-дзынь, - позвал я.
- Позвоню попозже, - бросила она на ходу и скрылась за дверью.
Ровно в десять прибыл Хоук. Квирк и Белсон - следом.
- Это что, совпадение или вы, ребятки, за мной следите? - удивился Хоук.
Квирк отрицательно покачал головой, закрыл за собой дверь и сказал:
- Нам нужна помощь.
- Ну наконец-то, - Хоук расплылся в улыбке.
Белсон прошелся по кухне, порылся на полках и, наконец, отыскал блюдце, которое можно было использовать в качестве пепельницы. Квирк прошел следом за ним на кухню, старательно стряхнул с плаща дождевые капли и повесил его на вешалку у задней двери. Белсон вернулся в гостиную, неся в руке свою импровизированную пепельницу.
- Фрэнк, - нахмурился Квирк и указал на плащ.
- Понял, - кивнул Белсон, вернулся на кухню и повесил свой плащ рядом с плащом Квирка.
Хоук снял кожаную куртку и повесил на спинку стула. Из подмышки свирепо блеснула костяная рукоятка пистолета. Сзади, в кармашке на широком ремне, лежало несколько запасных обойм.
Белсон огляделся. Квартира утопала в антиквариате, кружеве, шелке, хрустале и бархате. На одной стене висел огромный багровый веер.
- Твоя работа? - спросил Белсон у меня.
- Ага, - улыбнулся я.
- Мы с Белсоном в отпуске, - сообщил Квирк.
Холодный весенний дождь назойливо колотил в окно.
- Ну что ж, погодка вполне подходящая, - заметил я.
- Комиссар настоял, - пояснил Квирк.
- В газетах писали, что ты "проявил некоторую сдержанность", припомнил я.
- Да, а вчера вечером, когда выступал по радио в передаче Джимми Уинстона, вообще высказал свое мнение, - вздохнул Квирк.
- Мобилизовал общественное мнение, - буркнул Хоук.
- Что-то в этом роде. Короче, сегодня утром меня отправили в отпуск. В продолжительный. И Фрэнка заодно. Похоже, специально позаботились.
- Я работал на совесть, шеф, ты же знаешь, - сказал Белсон.
Квирк молча кивнул.
- Значит, они остановились на Уошборне, - заключил я.
- Да, - ответил Квирк.
- И приняли его признание, - добавил Хоук.
- Он сам упорно стоит на своем, - сказал Квирк.
- Ну, во всяком случае, одно убийство на нем все же висит, - проворчал Белсон.
- Это точно, - согласился я и рассказал им версию Сюзан.
- Да, только так он и может воспринимать то, что сделал, - кивнул Хоук. - Так что, скорее всего, не изменит своих показаний.
- Какими бы не были причины, - сказал Квирк, - я согласен, что его признание - не пустой треп.
- Значит, - решил я, - если Красная Роза не дурак, то сейчас он на некоторое время прекратит убийства и уйдет в сторону.
Квирк согласно кивнул.
- Если сможет, - вставил Хоук.
- Да, если сможет, - повторил Квирк. - Если он и в самом деле полицейский, он вполне может быть из моего отдела, может разговаривать со мной каждый день и выяснять, что мне известно.
- А если он не сможет остановиться, то очень скоро убьет еще нескольких женщин, - сказал я.
Мы замолчали. Белсон стряхнул пепел в ярко-красное блюдце, гармонирующее с ярко-красным веером на стене, вобравшим в себя краски ковра, узор которого соответствовал узору на раме висящего в холле зеркала - такой же овальной, как и арка, ведущая в ванную. Пепел не гармонировал ни с чем.
- Нужно выяснить, что за тип принес Сюзан эту красную розу, - сказал Квирк.
- Я уже думал над этим, - кивнул я.
- Есть какой-нибудь план? - спросил Квирк.
- Да. Нам нельзя ошибиться. Но единственное, что нам можно сделать, это проследить за кабинетом Сюзан и установить личность каждого пациента, кто хоть немного похож на того парня, за которым я гонялся.
- Сюзан, конечно, отказалась сотрудничать? - спросил Белсон.
- Конечно, - ответил я.
- Даже ради того, чтобы спасти свою собственную задницу?
- Жизнь, - поправил я.
- Да, конечно. Прости, - смутился Белсон.
- Отказалась.
- Не вижу смысла, - пожал плечами Белсон.
- Ты - нет, а Сюзан видит, - возразил Хоук.
Белсон посмотрел на Хоука, на секунду задержал взгляд, затем кивнул.
- Сколько это займет? - спросил Квирк.
- Где-то дней десять. Большинство пациентов приходит раз или два в неделю, - ответил я. - Во всяком случае, это лучшее, что я могу предложить.
Квирк кивнул.
- Но нужно действовать осторожно, - сказал я. - Представьте, какой-нибудь больной выходит от психотерапевта и замечает, что за ним следит полицейский...
- Знаю, - оборвал меня Квирк. - Нельзя их пугать.
- И если Сюзан подловит нас, тоже беды не оберешься, - вставил Хоук.
- И это знаю, - кивнул Квирк.
- Ладно, - вздохнул я, - посмотрим. Первый пациент приходит в девять, последний уходит в шесть. Если кто-то будет на машине, перепишем номер. Если придет пешком, проследим и узнаем адрес.
- Но один из нас должен постоянно находиться с Сюзан, - напомнил Квирк.
- Да.
- Отсюда можно наблюдать? - спросил Квирк и подошел к окну.
- Не очень хорошо видно. Нужно следить снаружи.
Хоук выглянул в окно. На улице было мрачно и сыро. Дождь не прекращался.
- Да, неплохое местечко для отпуска, - мрачно улыбнулся Хоук.
...Они решили, что это кто-то другой. Черномазый. Какой-то придурок, который угрохал собственную жену, подделал его почерк и заявил, что это он убил всех остальных. Удачный случай. Оставалось лишь остановиться, они бы замели черномазого, и он был бы в полной безопасности. Но мог ли он остановиться? Боже правый, да как же он мог остановиться! Какая бы это была потеря. Какая пустота в жизни. Как он мог лишить себя этого? Планировать, тихо подкрадываться к жертве, ловить ее, а потом незаметно исчезать - ведь все это и составляло его жизнь. Что он без этого? Чем еще можно заполнить эту пустоту? Мог ли он поговорить с ней об этом? Но если бы она узнала, то непременно рассказала бы кому-нибудь. Ему больше нельзя была встречаться с ней. Но он хотел, чтобы она знала.
