Ольга Завелевич - Бриллиантовый шепот
К обеду доктор пришел с гостем – высоким молодым человеком, с черными внимательными глазами и удивительной улыбкой, которая притягивала и сразу внушала доверие.
– Лиза, разрешите вам представить моего коллегу из Швеции – Питер Бельски.
– Елизавета Зотова, – протянула руку Лиза.
Имя гостя вызвало у нее какие-то смутные воспоминания. Только имя и фамилия, лицо ей было незнакомо. Между тем молодой человек не спускал с нее глаз. Видно было, что Лиза очень понравилась ему.
– Мы с вами соотечественники, не так ли? – наконец заговорил гость. – Ведь вы из России?
– Да, из Москвы, – ответила Лиза, – но меня увезли совсем маленькой.
– А где вы жили в Москве, помните?
Лиза не успела ответить, потому что мадам Бичаюкис, не любившая, чтобы мужчины обращали внимание на кого-то, кроме нее, засыпала Питера вопросами, не давая никому слова сказать. Расспросы о Швеции и рассуждения о скуке провинциальной жизни в Риге заняли все время до обеда и весь обед. Гость вежливо отвечал, но, казалось, он говорит только для Лизы. Молодая женщина слушала его с интересом, Питер понравился ей. Между тем обед закончился, Лиза увела девочек и занялась ими. Когда она вернулась в гостиную, хозяин и гость оживленно обсуждали положение в Европе. Лиза взяла чашку кофе и стала следить за беседой. Она никогда особенно не интересовалась политикой, но все, что говорил Питер, вызывало в ней живой отклик. Наконец Лиза начала собираться домой. Питер тоже поднялся и стал прощаться с хозяевами.
– Вы разрешите проводить вас? – обратился он к Лизе.
Она согласилась, и они вместе вышли на улицу.
– Ваше имя и фамилия кажутся мне смутно знакомыми, – произнесла Лиза.
– Представьте себе, у меня такое чувство, будто я вас знал когда-то, очень давно, в детстве, – обрадовался молодой человек. – Весь вечер ломаю голову. Мы могли встречаться в Москве?
– Вряд ли. Я была еще совсем маленькой девочкой, да и вы, видимо, не намного старше.
– А где вы жили в Москве?
– Я почти ничего не помню, но тетя рассказывала, что мы жили в одном из переулков недалеко от Никитских ворот. Моя мать умерла очень давно, а отец и мачеха погибли в поезде по дороге в Ригу. Тетя с дядей вырастили меня. Тетя рассказывала, что папа был довольно известным в Москве ювелиром. Еще у меня был брат…
– …Николай, – закончил Питер, – приятель моего старшего брата Григория. Они вдвоем частенько отвешивали мне подзатыльники и, надо признать, за дело. А вашего отца звали, если не ошибаюсь, Иван Андреевич… Нет, Иван Николаевич Зотов, и он был другом моего отца – Павла Спиридоновича Бельского. Вспомните, Лиза, ведь ваша семья часто бывала у нас в гостях на Страстном бульваре! Правда, вы были совсем крошкой.
– Не может быть, – растерянно и обрадовано произнесла Лиза. – Тетя рассказывала мне о ваших родителях, она дружила с ними, еще когда жила в Москве. Зайдем к нам домой, она будет рада встрече с соотечественником, да еще и с сыном старых знакомых.
– Сейчас уже поздно, а завтра – с удовольствием! – ответил Бельский.
– Приходите к ужину.
– Отлично, к семи я буду у вас.
Проводив Лизу до дома, молодой человек ушел, явно обрадованный.
Лиза вошла в дом. Екатерина Алексеевна, по обыкновению, дожидалась ее, сидя в кресле с вязанием.
– Тетушка! Ты не поверишь, когда узнаешь, кого я сегодня встретила, – радостно заговорила племянница, обняв старушку.
– Кого? Может, наконец, моего будущего зятя? – заинтересовалась тетя.
– Ну что ты все об одном и том же, – засмеялась Лиза и внезапно смутилась.
Екатерина Алексеевна внимательно посмотрела на оживленное лицо племянницы и улыбнулась.
– Так кого?
– Помнишь, ты мне рассказывала о Бельских, папиных друзьях?
– Конечно, Павел и Лида. У них еще два сына были. Старший погиб во время войны…
– А младшего, Петра, я встретила сегодня у доктора Бичаюкиса. Правда он теперь не Петр, а Питер Бельски, гражданин Швеции, хирург, приехал на несколько месяцев разрабатывать с доктором какую-то методику.
– Ну и ну! – качала головой старушка. – Вот это встреча! Но как он попал в Швецию? И как вы друг друга узнали? Ведь вы были совсем еще детьми, когда начался этот кошмар, и все потеряли друг друга из вида.
– Он вспомнил нашу фамилию и даже то, что Николай отвешивал ему подзатыльники!
– Да, Коленька… Пропал он, бедный…
– Не надо, тетя, не расстраивайся. Может, он жив.
– Сколько я писала… Как в воду канул… Что говорить… Слава богу, ты у меня осталась. Так как Петр в Швецию попал?
– Ничего пока не знаю. Я пригласила его на завтра, к ужину. Вот все и узнаем.
– Замечательно! – обрадовалась Екатерина Алексеевна, – я испеку свой пирог.
– Отлично! А я приготовлю все остальное, – с этими словами Лиза поцеловала тетю и весело напевая отправилась к себе в комнату. Екатерина Алексеевна давно не видела племянницу такой радостной.
«Дай бог…, – подумала она, – жаль, Митя не дожил…»
Глава 15
Ровно в семь вечера гость появился в домике. Преподнес цветы, старомодно поцеловал руку Екатерине Алексеевне и сел в кресло, не спуская глаз с нарядной, хорошенькой Лизы. После первых радостных восклицаний, воспоминаний, ахов и охов, тетя приступила к основательным расспросам.
– Как ты попал в Швецию? И что с Павлом и Лидой?
– Родители погибли еще в 18-ом году, – ответил Петр.
Екатерина Алексеевна охнула.
– Прости, пожалуйста.
– Если вам тяжело, не будем говорить об этом, – торопливо вмешалась Лиза.
– Нет, ничего, столько лет прошло, боль давно утихла. Если вам интересно, я расскажу о своих приключениях. Вы для меня теперь вроде как родственники. У меня ведь никого нет. Родители умерли, брат погиб на войне, семьей я не обзавелся.
– Что так? – невзначай спросила тетушка.
– Сначала работал как вол, потом учился, теперь опять работа. Да и не встретил никого… до вчераш…
– Вы обещали рассказать нам о себе, – перебила его внезапно вспыхнувшая Лиза.
– Да, конечно. Родители погибли, а я попал в детдом…
Екатерина Алексеевна и Лиза слушали, затаив дыхание. Рассказ и вправду походил на приключенческий роман. Рассказав о жизни в детдоме и о том, как его спас Сергей Георгиевич Корунов, Петр продолжил повествование о бегстве из Москвы.
Первая мысль Корунова была – бежать на юг, на Дон. Но два обстоятельства останавливали его. Первое: как кадровый офицер он обязательно попадет в какую-либо армию из множества, формировавшихся в это время в России. Мысль о том, что русские люди стреляют в своих же, не важно под какими лозунгами, вызывала в нем глубокое отвращение. Он почувствовал, что навоевался до конца дней своих. Всю жизнь честно служил, а теперь вынужден бежать, скрываться. Ни семьи, ни друзей, которые могли бы выручить его в трудное время. Только Петя, которого надо спасти во что бы то ни стало, вытащить из хаоса, дать возможность учиться. За два дня мальчишка стал сосредоточием его забот и планов. Он понял, что Петя – это все, что он заслужил в жизни, все, что у него осталось. Он не мог взять мальчика с собой в действующую армию! Это было второе обстоятельство, а на самом деле, первое и единственное. Надо было искать другой выход, причем срочно.
Поспешно покинув московскую квартиру, Сергей Георгиевич с Петей провели ночь на улице. Тут им пригодился печальный опыт мальчика: он знал, где и как можно спрятаться. На улицах было очень опасно: бандиты, мародеры, солдатские патрули – подчас их невозможно было отличить друг от друга. Офицерская выправка Корунова представляла дополнительную опасность – уже был объявлен и вовсю бушевал «красный террор» – узаконенное право убивать всех несогласных, «бывших» и просто не приглянувшихся.
Проведя бессонную ночь, полковник наконец принял решение.
– Вот что, Петя, – обратился он к проснувшемуся мальчику, – я подумал и решил, что на юг мы с тобой не двинемся, а повернем на север.
– Куда? – удивленно переспросил Петя.
– Будем пробираться с тобой к финской границе. Знакомые рассказывали, что за деньги можно нанять проводника, который переведет на другую сторону, в Финляндию. На юге нам делать нечего: там я опять пойду воевать, а ты попадешь в детдом.
Петя схватил его за руку, глаза его снова наполнились слезами:
– Пожалуйста, дядя Сережа, только не в детдом.
– Ну что ты, что ты, я же тебе просто объясняю, почему мы двинемся к финской границе. Я считаю, что ты уже достаточно взрослый и должен понимать: это опасно и тяжело, но это единственный выход.
– Не беспокойтесь, я все понимаю и больше плакать не буду. Вы не думайте, я очень сильный и выносливый и жаловаться не буду. Я могу два дня не есть и не спать. И идти могу сколько надо.
– Верю, – серьезно ответил Сергей Георгиевич, – не бойся, вдвоем мы с тобой теперь выживем и победим. Правда?
– Правда, – кивнул Петя и прижался лбом к руке Корунова.
