Владимир Першанин - Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)
В этот день ему действительно везло. Фарида, выслушав Сергея, пожала плечами и набрала номер междугородней станции. Через час ее соединили с каким-то поселком. Она заговорила на своем языке, но общий смысл Амелин уловил по интонации. Фарида просила что-то передать Довлатову.
Она положила трубку, а еще через двадцать минут в комнате раздался прерывистый звонок междугородного вызова. Фарида снова о чем-то заговорила, потом кивнула головой и посмотрела на часы.
— Хорошо… Конечно, мы успеем. До встречи, Амир.
Последнюю фразу она произнесла по-русски. Сергей сделал невольное движение рукой. Не надо никаких имен! Попытки связаться с Довлатовым уже дважды заканчивались трупами. Но Фарида истолковала его жест по-своему.
— Амир бы не стал разговаривать с вами по телефону. Можете не волноваться, через два часа вы его увидите.
— Хорошо, — Амелин уже перестал чему-либо удивляться.
Фарида уверенно вела «шестерку», обгоняя машины одну за другой. Рядом с ней сидела Инга, Амелин — на заднем сидении. На посту, при выезде из города, она притормозила. Полицейский с автоматом под мышкой махнул жезлом, давая разрешение на проезд. Минут через сорок они свернули с трассы на проселочную дорогу — неглубокую колею, выбитую в иссушенной солнцем земле.
Грязно-серые солончаковые поля, покрытые редкой травой, сменялись участками полынной степи. Ветер приносил горьковатый знакомый запах, такая же полынная степь окружала Рыбачий, маленький поселок на Каспии, где родился Амелин. Но в здешних краях степь другая. Раскаленное южное солнце выжигает почти всю растительность, оставляя редкие островки травы в низинах, там, где сохраняется глубоко в земле хоть немного влаги. Пустыня наступала с юга бесконечными волнами барханов, растрескавшимися проплешинами солончаков, мелкими корявыми рощицами саксаула.
Дорога пошла на подъем. Известняковые скалы зубьями торчали из земли, постепенно образуя небольшой горный массив. Это был один из отрогов Джиргальского хребта, рассекающего пустыню с севера на юг — далекое начало Памира. У подножия скал, причудливо изгибаясь, текла обмелевшая за осень мутная речушка.
Возле каменного моста машину остановили двое парней в стеганых халатах с автоматами Калашникова. Фариду они знали. Обменявшись несколькими фразами, которые, видимо, касались Сергея, они пропустили машину. В кустах ивняка Сергей разглядел замаскированный окоп и торчавший оттуда ствол крупнокалиберного пулемета ДШК.
Они въехали в поселок. На окраине, вкопанный по башню в землю, стоял танк Т-72 с облупившейся краской. Пушка была развернута в сторону дороги.
Фарида остановила машину у большого одноэтажного дома, окруженного высоким дувалом. Охранник, в песочном с бурыми разводами камуфляжном костюме, с автоматом АК-74 последней модели, спросил Сергея:
— Оружие есть?
— Нет.
Он внимательно оглядел Амелина с ног до головы и показал Фариде на вход.
— Полковник Довлатов ждет вас…
Они вошли втроем. Амир Довлатов, небольшого роста, с худощавым смуглым лицом и коротко подстриженной бородкой, поднялся им навстречу.
— Здравствуй, Фарида!
— Это мои друзья, Инга и Сергей.
— Здравствуйте, — он поклонился Инге и пожал руку Сергею.
— Сергей приехал издалека, — продолжала Фарида. — У него срочное дело. Он смелый человек и рисковал, чтобы попасть к тебе. Вчера в городе убили его друга.
— Мы побеседуем с ним. Давайте сначала перекусим с дороги.
— Нет-нет, — замотала головой Фарида. — Мы знаем друг друга давно, к чему церемонии! Говорите о деле, а мы подождем в другой комнате.
— Хорошо, пусть будет так, — согласился полковник.
Разговор с Довлатовым шел второй час. Он расспрашивал о том, что происходит в России, сравнивал это с тем, что пишут в местных газетах.
— Скажу прямо, Чечня отшатнула от вас многих сторонников здесь, в нашей республике. У Тан-Булака появился лишний козырь и против вас, и против меня.
Довлатов пробежал список, который когда-то обговаривался с покойным Джемалем.
— Как насчет самонаводящихся ракет «земля-воздух»?
— Абсолютно исключено, — покачал головой Сергей. — Есть решение: никому не передавать этот вид оружия, он слишком опасен для гражданских авиалиний. Мы договорились с Джемалем-Ходжи, что заменим ракеты медикаментами.
— Я знаю, он успел мне позвонить перед смертью. Бедный Джемаль, он был достойным человеком… Ну что ж, из уважения к погибшему мы не станем торговаться. Вы получите своих летчиков, хотя мне будет нелегко убедить некоторых командиров. Кто вы по званию?
— Майор.
— Я ожидал более представительной делегации.
— Полковника вчера застрелили. Остался один майор.
— Мне жаль. Мы к этому убийству не имеем никакого отношения. Есть люди, которым не нравится… — он сделал паузу. — Многое не нравится. Ими был убит и Джемаль-Ходжи, мой хороший друг.
Довлатов говорил не спеша, тщательно выговаривая слова. В его неторопливых правильных русских фразах лишь слегка улавливался местный акцент. Довлатов закончил военное училище в Новосибирске и более десяти лет служил в разных воинских частях в России. С Сергеем он беседовал вполне дружелюбно, иногда позволял себе шутить. Но можно ли верить ему?
Год назад на афганской границе при нападении на российскую пограничную заставу был убит младший брат Довлатова.
Лидер непримиримых, Тан-Булак, постоянно напоминает об этом Амиру. Твой брат погиб от русской пули!
— Как чувствуют себя летчики? — спросил Амелин.
— Оба живы и здоровы.
— Я могу их увидеть?
— Лишние сложности, — подумав, ответил Довлатов. — Я не хочу показывать вам место, где они содержатся. Можете поверить, что они действительно живы и через три-четыре дня будут с вами.
— Я вам верю, но поверят ли те, кто меня послал?
— У них нет другого выхода, — жестко проговорил Довлатов.
На обратном пути, когда спустились с Джергальского хребта на равнину, Фарида спросила Сергея.
— Встреча была успешной?
— Мы договорились с Довлатовым об условиях обмена заложников.
— У Амира твердое слово. Он никогда его не нарушит. Видимо, на подготовку уйдет несколько дней?
— Да. Мне нужно будет уточнить некоторые детали со своим начальством.
— Вы собираетесь жить в городе?
— Пока да, — не понимая, к чему клонит Фарида, ответил Сергей.
— Вам не следует оставаться у Инги. Я думаю…
— Фарида, это мое дело! — перебила ее Инга.
— Не только твое, — с раздражением отозвалась Фарида. — Ты хочешь, чтобы в твою квартиру ворвались неизвестные люди и устроили бойню вроде вчерашней? Я ездила в крепость и видела место убийства. Четыре трупа и огромные лужи крови. Ты этого хочешь?
— Вы правы, — сказал Сергей. — Я найду, где переночевать.
— Где? Пойдете на улицу и начнете стучать во все дома подряд? Как я понимаю, вам надо сидеть в надежном месте и поменьше высовываться на улицу. Послушай, Инга, давай съездим к Камалу?
— Давай. Если у него никого нет, лучшего варианта и не придумать. Сергей, ты сам посмотришь. Это закрытый ботанический сад, рядом с музеем-дворцом. Людей там в это время не бывает.
— А главное, — ехидно добавила Фарида, — очень удобное место для вас обоих. Сад недалеко от дома Инги, можете видеться по два раза в день…
Камал оказался высоким костлявым стариком с редкой седой бородой и крепкими жилистыми руками. Он открыл ворота и пропустил машину. Сад занимал площадь около десяти гектаров и был огорожен высокой металлической решеткой. За воротами стоял небольшой вагончик.
Инга и Фарида о чем-то переговорили со стариком. Тот согласно кивал. Инга позвала Сергея.
— Все в порядке. В глубине сада есть еще один вагончик. Летом там живут студенты, иногда сезонные рабочие. Сейчас он пустует. Оставайся здесь, через час мы привезем твои вещи и кое-что из еды на первое время.
Провожая женщин до машины, Сергей шепнул Инге:
— У меня в сумке пистолет. Лежит внизу под одеждой. Я могу прийти вечером за вещами сам.
— Не надо. Мы все привезем. Нас в городе никто останавливать не будет.
— Возьми денег, — Сергей вытащил пачку дирхемов и сунул в карман ее плаща. — Купи побольше еды, две-три бутылки водки для старика и сигарет, если он курит.
— Он курит трубку.
— Тогда возьми табака.
Камал не спеша закрыл ворота на огромный висячий замок. Рядом с вагончиком стояли два дощатых сарая и небольшой кирпичный дом.
— Лаборатория. Летом в ней иногда работают, — сказал старик. — Но редко. Ученым людям не платят денег.
Было видно, что здешнее хозяйство находится в запустении. Глубокая трещина от фундамента до крыши змеилась по стене лаборатории, одно из окон было забито фанерой. Асфальтированная площадка и аллея, уходящая в глубину сада, тоже давно не ремонтировались и покрылись многочисленными трещинами.
