Дмитрий Федотов - Огненный глаз Тенгри
Я не успел его остановить. Семен резво вскочил на ноги и не таясь пошел к капищу. На плече его я к своему ужасу заметил висящий дулом вниз карабин. Шаман и его помощник между тем успели подтащить пленника к жертвенному камню и уложить на него спиной. Помощник придержал хакаса за плечи, а Салагай достал из-под одежды плоскую бутыль, схватил пленника за лицо и влил ему в рот какую-то темную жидкость из бутыли.
Торопчина оба заметили, лишь когда Семен приблизился к ним шагов на десять. Но татары не растерялись. Шаман перехватил пленника, а его помощник шагнул навстречу Торопчину и в руке его сверкнул длинный охотничий нож. Тогда я, не помня себя, вскочил, вскинул вверх карабин, закричал и выстрелил в воздух.
Мое появление также было неожиданным и, в общем-то, решило исход столкновения. Парень с ножом отпрянул назад, Семен же вдруг выхватил из-за пазухи пистоль (я про него не знал!), а пленный хакас вдруг извернулся на камне и ловко ударил обеими ногами шамана в грудь. Салагай не удержался на ногах и упал навзничь прямо под ноги отступавшему помощнику. Тот запнулся об него и тоже упал. Тогда Торопчин взревел как медведь, пальнул из пистоля и, растопырив руки, пошел на татар. Тут оба не выдержали и прямо на четвереньках кинулись во тьму.
Поле боя осталось за нами. Я подбежал к пленнику, пытавшемуся подняться, вынул нож и разрезал путы. Однако это помогло мало. Хакас никак не мог устоять на ногах, его мотало из стороны в сторону, как пьяного.
— Похоже, опоили чем-то, — сказал Семен и витиевато выругался в адрес татар. — Ну, что делать-то будем, Степан?
— Ты лучше скажи, откуда у тебя пистоль? — сердито поинтересовался я.
— Купил в Кузнецке! — с вызовом сказал Торопчин, пряча оружие обратно за пазуху.
Тут к нам подошел бледный даже при неверном свете факелов Торбок. Подбородок его заметно дрожал.
— Что вы наделали, ак-телгер?!
— Мы спасли человека от смерти, если ты не заметил, — огрызнулся Семен, поддерживая шатающегося хакаса.
— Вы лишили Тенгри законного дара!
— Мы прекратили убийство!..
— Мы все теперь умрем… — бесцветным голосом сказал телеут, повернулся и пошел к нашему бивуаку. А гроза заметно пошла на убыль, так и не разродившись дождем…
Глава 3
Западная Сибирь. Томск 22 июня 20… года
На следующий день я решил последовать совету Олега и начать собственный розыск. И хотя процесс мне представлялся весьма смутно, в основном по прочитанным когда-то детективам, первый шаг я сделал удачный.
Мария сняла трубку сразу, будто ждала моего звонка. Во всяком случае, мне хотелось так думать.
— Директор краеведческого музея. Слушаю.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна.
— Дмитрий?.. Вот уж не ожидала…
— А мне показалось…
— Нет. Вам именно показалось. — Она произнесла это чуточку поспешно. — В чем собственно дело?
— В Урманове. Он действительно пропал.
— Откуда вы…
— Я был вчера у него дома. Там полный разгром и следы поспешного бегства.
— Боже мой!.. В милицию сообщили?
— Я там с милицией и был. Они считают, что Урманов — подозреваемый номер один в деле об ограблении музея. Дескать, он все и устроил, а потом поссорился то ли с напарником, то ли с конкурирующей бандой.
— Какой еще бандой?! Господи, да что они там придумали? Антон и мухи бы не обидел!
Мария сказала это так эмоционально, что у меня в мозгу шевельнулась маленькая черная мыслишка: а не была ли влюбленность подчиненного и начальницы взаимной?
— Я тоже так думаю, — согласился я. — Более того, я склонен предполагать, что Урманов знал или видел грабителей накануне и попытался помешать.
— Каким же образом?
— Этого я пока сказать не могу, Мария Сергеевна, но обещаю, что вы узнаете первой. А сейчас скажите, не было ли у Антона какого-нибудь приятеля, друга, просто близкого человека, кто бы смог рассказать о нем подробнее?
— Дайте подумать…
Уже хорошо! Когда женщина таким образом говорит о мужчине, значит она не испытывает к нему особого расположения.
— Кажется, у него была знакомая в университетской библиотеке, — неуверенно сказала Черных. — Надиева, Нуриева, Надырова… — не помню ее фамилию.
— Замечательно! Спасибо, Мария! Еще увидимся. — И я поспешно положил трубку, потому что дальнейший разговор неизбежно перешел бы личные темы, а мне этого, по крайней мере, сейчас совсем не хотелось.
Надеюсь, она не обиделась. Мария очень умная женщина, а обидчивость — удел недалеких людей.
Окрыленный первым успехом, я тут же позвонил в библиотеку, на ходу придумав себе легенду, будто набираю материал для статьи о нелегком, но почетном труде работников книгохранилищ.
— Дмитрий Котов, журналист, — представился я настоящим именем ответившей мне девушке. — Мне посоветовали поговорить с вашей сотрудницей… Надиевой, кажется?
— Может быть, Нуриевой?
— Да-да, именно с ней! Как ее имя-отчество?
— Анна Маратовна.
— Здорово! А как мне ее найти?
— Она работает в отделе редких документов. Запишите телефон…
«Надо же, как вам сегодня везет, Холмс!» — я торопливо накарябал номер прямо на телефонной полке и состроил себе самодовольную рожу в висевшем над полкой зеркале. Рожа вышла глупой. «Да, везет, очевидно, именно дуракам!»
Трубку на другом конце долго не снимали. Я даже поглядел на часы: может, рано звоню? Наконец задорный девичий голосок произнес с типичным тюркским акцентом:
— Отдел редких документов. Здравствуйте.
— Исян мы сыз![25] Анна Маратовна, если не ошибаюсь?
— Д-да… А кто говорит?
— Меня зовут Дмитрий Котов. Я журналист из «Городского вестника», занимаюсь ограблением краеведческого музея, в котором работал ваш знакомый Антон Урманов, — выпалил я единым духом и замер, ожидая реакции. «Если она меня сейчас пошлет, будет права!»
— Почему «работал»? «Ура! Клюнула!..»
— Потому что после ограбления его нигде не могут найти.
— А дома?.. — В голосе Нуриевой зазвучала неподдельная тревога.
— Дома его тоже нет. Вы, случайно, не знаете, где он может находиться?
— Погодите! — резко сказала, выдохнула девушка, от былой задорности не осталось и следа. — Вы говорите, было ограбление… Что именно украдено?
— Послушайте, Анна Маратовна, это не телефонный разговор, — миролюбиво начал я. — Давайте встретимся с вами после работы, например в кафе «Сибирское бистро», — назвал я свое любимое, — и спокойно обо всем побеседуем?
— Это у вас такой способ знакомиться? «Ага, ежик начинает сердиться!»
— Если бы захотел с вами познакомиться, поверьте, избрал бы менее экстравагантный способ. И более приятный для вас.
— Извините, — смутилась девушка. — Просто ваше сообщение об Антоне настолько неожиданно…
— Так вы согласны поговорить и… поужинать?
— Да.
— Прекрасно! Тогда до вечера. В котором часу вы заканчиваете?
— В шесть…
— Вот к половине седьмого я вас жду за вторым столиком слева от входа. Хуш булыгыз![26]
«Вот теперь, дорогой Холмс, вы стали немножко похожи на сыщика! — похвалил я себя в зеркале. — Теперь можно и в редакцию двигать».
А вот это оказалось моей ошибкой. Но о ней я догадался, только переступив порог отдела. Там было пусто. Я посмотрел на часы — половина десятого. Странно! Вроде бы все должны быть уже на месте и пить традиционные утренние напитки, ан нет!
И тогда я совершил вторую ошибку, опять же по незнанию. Я постучался в кабинет начальника. Колобок был на посту.
— Войдите!
— Доброе утро, Григорий Ефимович. — Я попытался ретироваться, но…
— А, Котов, заходи!
Разумовский стоял возле стеклянного чайного столика, примостившегося в дальнем углу кабинета под чахлой пальмой вместе с диванчиком. Шеф называл этот угол «зоной релаксации» и, по рассказам ребят, периодически приглашал «порелаксировать» туда молодых сотрудниц «Вестника».
— Кофе хочешь?
— Спасибо, не употребляю, — вежливо отказался я, проходя в кабинет и останавливаясь напротив стола.
— Правильно, — тут же согласился Колобок, даже, как мне показалось, с облегчением. — Кофе вреден для сердца. А у меня для тебя важное задание…
— Григорий Ефимович, я уже на задании!
— Помню. Но это — так, между делом. Все равно же ты еще не начал?
— Как раз наоборот! Я веду независимое журналистское расследование. Дело весьма запутанное! И у меня нет ни минутки свободной… Но мои неумелые увертки не возымели никакого действия.
— Вот и отдохни, — невозмутимо сказал Колобок, глядя на меня светлыми водянистыми глазами. Как у камбалы. — Знаешь, лучший отдых — это смена занятия?
— В курсе.
