Андраш Беркеши - Агент № 13
Кара достал из бумажника визитную карточку и протянул ее Хуберу.
— Возьмите. Здесь указан и номер моего телефона. На случай, если вам захочется срочно поговорить со мной.
Хубер убрал карточку в карман.
Когда они шли в гараж, Кара вдруг спросил:
— Если ваш шеф не информировал вас о задании Меннеля, означает ли это, что он отказался от мысли завладеть кладом?
— Едва ли, — щурясь от яркого солнца, возразил Хубер. — Скорее это означает, что он послал или пошлет в Венгрию кого-то еще, не посвящая в это дело меня. Вопрос только — кого? Кстати, совсем не обязательно, чтобы его человек приезжал сюда из-за границы. Он вполне может быть и местным…
Бланка чувствовала себя уже лучше. Она приняла теплую ванну, выпила лекарство. Пульс был нормальным. Казмер, войдя в комнату, обрадовался, увидев, что мать пришла в себя.
— Тебе лучше, мама?
— Намного. Но, в общем, ты был прав: надо мне ложиться в больницу. Я только боюсь…
— Не бойся, мамочка, — остановил ее Казмер. — Поверь, у тебя нет ничего серьезного. Ты просто устала, расшалились нервы. — Он взял руку матери и поднес ее к губам. — Ты, наверное, слишком близко приняла к сердцу мой отъезд? Четыре года, это тебя испугало, да?
Мать не отвечала. Казмер сдвинул брови. «Значит, она все еще не примирилась с мыслью, что я надолго уеду», — подумал он и принялся успокаивать мать.
— Конечно, четыре года — не четыре месяца, но если учесть, что каждое лето я на полтора месяца буду приезжать к тебе, то мое отсутствие не покажется таким уж долгим. Мама, — промолвил он тихо, — я не хочу причинять тебе огорчений. Если разлука так тяжела для тебя, я сегодня же напишу профессору, что отказываюсь от поездки…
— Нет, Казмер! Упаси бог! Я понимаю, что значит для тебя эта поездка. Мне просто нужно привыкнуть к мысли, что тебя некоторое Бремя не будет рядом со мной… — Она встала. — Ты поезжай… Поезжай, сынок… Самое главное для меня — это твое будущее.
Казмер поцеловал мать и спросил, не хочет ли она немного пройтись, спуститься к озеру, к отелю.
— Могу угостить тебя мороженым! — улыбнувшись, сказал он.
— Охотно. Может быть, прогулка пойдет мне на пользу.
Они шли неторопливой походкой. Улица в эти послеобеденные часы была тиха и пустынна.
Вскоре мать и сын оставили платановую аллею и повернули направо, на узкую тропинку, замысловатыми петлями сбегавшую между густых и тенистых кустарников к озеру.
Они уже почти подошли к шоссе, обвившему темной лентой озеро, когда Бланка нарушила наконец молчание, спросив, что произошло после того, как ее отвели наверх, в спальню.
— Я немного поцапался с дядей Матэ, — признался Казмер, после чего ему пришлось рассказать все, как было. По лицу матери Казмер видел, что она внимательно слушает его рассказ о Хубере, о полковнике Каре, который не понравился инженеру своей подозрительностью.
— Он сказал, что и тебя подозревает? — сразу же спросила мать.
— Прямо нет. Но начал сбивать всякими вопросами и вопросиками. Устроили они мне с Оскаром перекрестный допрос.
— Ты действительно подрался с Меннелем? — спросила Казмера мать и села на скамейку в тени на площадке для детских игр. — И не рассказал мне об этом?
— Я думал, Меннель сам прибежит к тебе с жалобой.
— Нет, Меннель ни словом не обмолвился об этом случае. Как это произошло?
Казмер с явной неохотой рассказал.
— Скажи, Казмер, что ты хочешь от этой девицы? — помолчав, спросила Бланка, задумчиво глядя на сверкающее зеркало воды.
Казмера всегда возмущала эта манера матери называть Илонку не иначе, как «девица» или «эта девица». Поэтому он и сейчас недовольно переспросил:
— Какую «девицу» ты имеешь в виду?
Бланка, зная характер сына и почувствовав, что дело может кончиться ссорой, решила перевести разговор на другую тему.
— Ладно, не будем спорить. Об одном тебя прошу, сынок, не ссорься с Матэ. Он этого не заслужил. Ты еще не знаешь, что он для тебя сделал. Поверь мне: он так тебя любит, что, если нужно, отдаст за тебя жизнь.
— За меня? — Казмер удивленно посмотрел на мать. — Почему дяде Матэ нужно жертвовать за меня жизнью?
— Не нужно. Сейчас не нужно. И мне кажется, не придется вообще. Я это к примеру сказала, чтобы ты понял, как сильно он тебя любит.
— Ничего не понимаю. Впрочем, это не важно. Ты же хорошо знаешь, что я не только уважаю дядю Матэ, но и люблю его. Но если бы ты слышала его разговор с Хубером, ты бы тоже ахнула.
— Матэ — вежливый человек. Он такой с детства. Соседи в нем души не чаяли. Матэ настолько добр, что, кажется, даже в убийце готов искать что-то человеческое. Вот и с Хубером он тоже учтив. Не понимаю, почему тебе это не понравилось?
— Возможно, ты и права, — сказал Казмер, поднимаясь. — Пойдем, мама.
— Между прочим, что представляет собой этот Хубер? — спросила Бланка.
— Производит впечатление образованного человека. Не понимаю только, зачем ему понадобилось рандеву с полковником? С глазу на глаз!
— С Карой?
Бланка шла медленно, опустив голову, она словно искала что-то у себя под ногами, на черном, плотно укатанном асфальте.
В баре гостиницы они встретили Шалго. Он сидел на своем привычном месте, в углу у окна, и курил сигару. Перед ним лежал исписанный лист бумаги, и старик настолько был погружен в чтение, что даже не заметил появления Казмера и Бланки. Потягивая вино из бокала, он не отрывал глаз от бумаги.
— Не помешаем? — осведомился Казмер, подойдя вплотную. Шалго приветливо взглянул на них, сложил бумагу вдвое и, улыбнувшись, ответил:
— Ну что вы! — И тут же спросил: — Как вы себя чувствуете, Бланка?
— При виде вас, Оскар, меня всегда мутит, — сказала Бланка, присаживаясь рядом. — Вы опять выглядите так, будто только что опрокинули на себя пепельницу. Бедная Лиза! Не понимаю, и что ее только привязывает к такому неряхе!
Шалго осмотрел себя, стряхнул сигарный пепел с брюк и с плутоватой усмешкой возразил:
— Лиза любит меня за мою душу. За мою ангельски чистую душу.
Казмер посмеялся шутливой пикировке и попросил подбежавшего официанта принести две порции мороженого.
— Погоди, Янчи, заодно получи с меня, — сказал Шалго.
— Уж не я ли спугнула вас, Оскар? — спросила Бланка.
— Ну что вы! Я уже давно хотел рассчитаться. — Шалго положил деньги на стол, и официант, поблагодарив за чаевые, удалился.
— Домой? — спросил Казмер, закуривая.
— Скажу — не поверишь! Иду грести!
— В такое пекло? — удивилась Бланка. — Да вы изжаритесь, Оскар!
— Выполняю предписание врача, — сообщил Шалго. — В день три километра энергичной гребли. А то я слегка ожирел. Между прочим, знаете, Бланка, я ведь в молодости был очень стройным парнем. Не верите?
— Нет, почему же? — сказала художница и попыталась представить себе его молодым и стройным. Но тут принесли мороженое, и Шалго откланялся. Выйдя из отеля, он постоял немного перед входом, прищурившись, покосился одним глазом на солнце и только после этого водрузил на голову свою видавшую виды соломенную шляпу. Затем вперевалку, как ленивый сытый гусак, заковылял по улице в сторону поселкового совета.
Там его уже ожидали Фельмери и майор Балинт.
— Что нового, молодой человек? — спросил Шалго у лейтенанта. — Разговаривали с Домбаи?
— Разговаривал, — ответил Фельмери и протянул толстяку конверт. — Вот, товарищ Домбаи прислал на ваш запрос. Пока, говорит, немного, но к вечеру обещал подослать «продолжение».
Шалго вскрыл конверт и внимательно просмотрел полученное сообщение. Фельмери пробовал в это время прочесть что-либо на его лице, но оно было бесстрастным и непроницаемым.
— Ну, что, старина, есть там что-нибудь полезное? — фамильярно полюбопытствовал Балинт, подмигнув Фельмери.
— Не много, но посошок есть. Будет на что опереться, — погружая конверт в карман полотняных брюк, скупо заключил Шалго. Только теперь он сел в обшарпанное кресло и пухлой ладонью отер пот со лба.
— Есть у тебя под рукой толковый парень? — спросил он майора, стоявшего у раскрытого окна и наблюдавшего за тем, как во дворе соседнего дома ребятишки играли в футбол.
— Смотря для чего, — садясь на подоконник и закуривая, неопределенно проговорил Балинт.
— В Фюреде работает инженер из будапештского строительно-отделочного управления, Геза Салаи. Руководит внутренней отделкой ночного бара «Венгерское море». Надо бы, чтобы кто-то присмотрелся к этому молодому инженеру. Но человек нужен такой, чтобы хорошо знал местную обстановку.
— А чем интересен этот твой Салаи? — задал вопрос майор, которому не нравилось, что старик Шалго говорит с ним, как с каким-нибудь начинающим помощником оперуполномоченного.
— Салаи, Салаи, — повторил Шалго. — Пока я знаю о нем лишь то, что он находится в связи с кузиной Виктора Меннеля.
