Сергей Лавров - Заначка на черный день
Как и положено настоящей женщине, я неуемно любопытна… себе на голову.
— Зинуля! Что у тебя тут в красивой вазе? Порошок какой-то…
— А? — хрипло отозвалась Зинка и заглянула в комнату. — Я уже почти готовая… Порошок? Это не порошок. Это Колькин пепел… Куда же ты?!
Но я уже не успевала ответить. Внутренности мои сами собой выворачивались наизнанку, и я опрометью бросилась в туалет, выдраила руки, лицо и губы с мылом, а потом с трудом восстановила остатки макияжа и душевного равновесия.
Пока я плескалась, обеспокоенная Зинаида топталась за дверью в прихожей и окликала меня своим голосом иерихонской трубы:
— Нюська! Нюсь! Ты жива там?! Ты пирожков у метро не бери! Они с собачатиной! Господи, какая ты бледная…
— Я-то жива… — утираясь полотенцем, отозвалась я, выйдя на свет божий. — А Николай-то… того… когда номер? Я думала — он живой…
Это надо было видеть! Сначала надо было видеть Зинкины глаза, когда она «догоняла» ситуацию, потом мои, когда «догоняла» я. А потом мы обе так хохотали, что едва не описались.
— Ой, не могу-у!.. — орала Зинка, ухватившись руками за низ живота. — Ой, скажу девкам — не поверят! Это ты и впрямь подумала, что я пепел сына родного в вазе держу, как полоумная?!. Это он туда пепел стряхивает… с приятелями… когда курит… Я собираю… удобрения хорошее для рассады-ы!..
Я недовольно хмурилась, но и меня то и дело пробирало залиться дурацким смехом. Тут распахнулась входная дверь, и в квартиру ввалился сам Колька, живее всех живых, и пьяный в дым, несмотря на раннее утро.
— Ирод! — замахнулась кулачищем Зинка на непутевое чадушко, тотчас позабыв, над чем смеялась. — Только девять часов — а он уже лыка не вяжет!
— Тихо, мать! — нисколько не испугавшись, сказал пьянчужка. — Ибо водка по утрам не только вредна… но и полезна! Здравствуйте…
Это он меня заметил.
— Сколько же в тебя лезет?! — продолжала возмущаться Зинка, сама, между прочим, любительница заложить за воротник.
— Могу выпить литр! — с гордостью сообщил Колька, цепляясь за дверную ручку и начиная медленно сползать на пол. — Могу — два… — с некоторой неуверенностью продолжил он, опускаясь все ниже в тональности и в положении.
— А меньше ста грамм можешь? — спросила я.
— Меньше? — он задумался на пару минут и грустно признался, стоя на коленях у двери, аки грешник у образа: — Не… Меньше не могу. Никак нельзя… Эка вы, тетя Агнесса, задачки задаете… с подковыркой…
Он был незлой и никогда не дрался — это было его единственное достоинство. Я носила его на руках, когда он еще даже головку не держал.
— Я пошел спать! — громогласно объявил нам Колька, затыкая ухо одной рукой, чтобы не слушать Зинаидины вопли, а второй продолжая надежно держаться за дверную ручку, чтобы не упасть. — Столько водки выпить… это вам… не поле перейти!
— Ты видала, а? — закричала Зинка. — Он нас еще поучает! Ты где шлялся всю ночь?!
— Я был… в гостях! А сколько гостя ни корми… он все равно напьется!
— А отказаться разве нельзя было?!
— Когда женщина настаивает… тем более, на спирту… я лично отказаться не могу!
— Паразит! Ботинки сними!
Но он, не слушая уже, уполз на четвереньках в комнату.
Зинаида даже не догадывалась, насколько близка она к истине — потому что слово «паразит» в дословном переводе означает «живущий рядом». Стоит задуматься.
4
Снабдив Зинаиду таксофонной картой, выставив ее на боевой пост, я на такси, сопровождаемая ее завистливыми взглядами, помчалась домой. Этот жирный байкер уже проснулся, сходил в магазин, купил молочка, два белых мягких батона… Вегетарианец какой-то! Не соображает, что ли, что если я начну есть булки, меня мигом разнесет почище Маргариты! Я хищница, сторонник суровой мясной диеты, и настоящий мужик, по-моему, тоже должен мясо трескать, а не батоны с молоком за обе щеки уписывать!
Пришлось вежливо, но решительно выставить его за дверь. Я не желаю, чтобы обо мне заботились без моего на то согласия! Знаете, раскрутить мужчину на ресторан — это одно, а позволить ему купить молока и пожарить яичницу — это уже совсем другое. Слишком интимное, что ли. Это я и сама могу сделать, не безрукая! Пока я на своих ногах, я молоко приму только от близких… то есть ни от кого не приму. По отношению ко мне непросто стать близким.
Уходя, он как-то замялся нерешительно, спросил разрешения еще прийти, потом протянул мне три тысячных бумажки. Я воззрилась строго и неприступно, как честный прокурор на взяточника.
— Это еще что такое?!
— Я, понимаешь… мы с тобой вчера неплохо казино бомбанули. Я посчитал — шесть тысяч… Это твоя половина. Возьми, пожалуйста.
В такие минуты и понимаешь, почему не бывает честных прокуроров. Но у меня были смягчающие обстоятельства. Веник глядел так робко, так испуганно сверху вниз, из зарослей своей могучей растительности, как заяц из травы, что я… не решилась его обидеть. Можете не верить, но это так. Покрутив деньги в руках, я быстренько решила в уме простое линейное уравнение с одним неизвестным и отдала тысячу обратно.
— Тебе четыре — мне две. Мне и две хватит.
Он просиял — а я теперь не была ему должна. Выигрыш распределился поровну, а знать подробности и механизм принятия решения мужчине необязательно. Пресловутая женская логика на самом деле не существует, просто мужчины не все знают и не всегда понимают происходящее, оттого женские поступки и выглядят порой столь нелогичными. Как только женщина, на ваш взгляд, поступает нелогично, стоит задуматься — вы наверняка что-то пропустили.
— Может, сегодня еще покатаемся? — спросил он у двери.
— Сегодня мне некогда. Как-нибудь покатаемся еще. Мне понравилось.
Это чудо природы, кажется, слегка обиделось и отправилось, наконец, восвояси. Я еще постояла с минуту у двери. Да! Мне хотелось его окликнуть! Но я не могла. Не знаю, почему. Отвыкла я быть мягкой, уступчивой, женственной…
— Наплевать! — как можно беззаботнее сказала я вслух. — Никуда он не денется. А денется — туда ему и дорога. Настоящая женщина всегда сумеет доказать мужчине серьезность его намерений!
Зачеркнув в алгоритме пункт первый, я перешла ко второму оператору — отправилась на Выборгскую, в СКА. Позвонила предварительно. По пути купила, наконец, колготки — самые дорогие, две пары!
Вахтерша не хотела меня пускать. Вредная, злобная старушенция, терпеть не могу таких! Пришлось поставить ее на место. Не очень чтобы резко — но достаточно ощутимо. Намекнула ей, что меня стоит знать в лицо и дверь заблаговременно распахивать, а то можно и место потерять. Такие больше всего боятся за место.
Давненько я не бывала в спортзалах и танцклассах… Вчерашний вечер в казино, разумеется, не в счет. Гулкие голоса, зеркала, хлопки, запах пыльных матов… Дребезжащая музычка из магнитофона, стройные девчонки в черных купальниках у станка — все это так напомнило молодость, что даже сердце защемило. Были когда-то и мы рысаками… Как, все-таки, несправедливо устроен мир!
— Здравствуйте, я от Валерия Ефимовича, из «Гудвина»… Я разыскиваю Свету Самушкину… она ведь у вас занимается?
Не зря же я турусы разводила в казино! Тренер смотрела на меня недоверчиво, но, услышав знакомые имена и названия, повелась.
— Светы сегодня нет на тренировке… И вчера ее тоже не было.
— А вы не могли бы сказать, где ее можно найти?
Танцовщица — женщина без возраста, с парой глубоких продольных морщин у рта и фигурой выпускницы — смотрела мимо меня, поправляя ворот синего свитера сухими старушечьими пальцами. Да ты, подруга, моего поля ягода! Пришлось приналечь на чувство ответственности.
— Я подруга ее мамы… Обещала за ней присматривать… У Светы неприятности? Она мне звонила, но голос был какой-то странный… И дома ее нет! Пожалуйста, если что-то можно узнать! Я вас очень прошу!
В этот миг глаза у меня должны были сделаться большими и умоляющими, как у мультяшки. Старый проверенный прием, не раз отрепетированный у зеркала. В совсем юном возрасте я пользовалась им, выпрашивая что-нибудь у родителей. Действовало безотказно!
— Я сейчас спрошу у девочек, — не то с сочувствием, не то с ноткой легкого презрения сказала тренер и направилась в зал.
Я слегка призадумалась: неизвестно, что за фрукт эта Света Самушкина. Судя по тому, что я о ней уже знаю, не стоит называться слишком уж близкой родственницей. Можно и на встречную претензию налететь.
Девчонки у станка отвлеклись на секунду, выслушали, пожали плечами одна за другой. Я уже ощутила горький вкус разочарования на кончике языка, когда сбоку, со скамеечки, держась одной рукой за голову, поднялась рослая девица, волоокая, с губами на пол-лица и, закатив глаза с видом «достали вы меня все», адресованным ко всем родственникам и патронажным знакомым, пошла ко мне нетвердой походкой, оступаясь и покачиваясь. Пока она шла, я поспешно переводила свою душеньку из медово-слезоточивого состояния беспомощной опекунши в снисходительно-поощрительное настроение бывалой и все понимающей старшей подруги. Непростой процесс перезагрузки, я вам скажу! Процессор так и клинит! Пришлось припомнить пару-тройку схожих ситуаций из своей спортивной карьеры, подтянуть в помощь полузабытый фольклор мальчиков из сборной.
