Эдгар Уоллес - Женщина-дьявол
…Лесли Моген! Думая о ней, Питер улыбался. Но какие преграды отделяли их друг от друга! Какие непреодолимые препятствия! Думать о ней — было безумием.
Чей-то вскрик заставил его вздрогнуть. Открыв дверь, он услыхал заглушенные крики о помощи. В темноте сбежал по лестнице и постучал в дверь миссис Инглеторн. В комнате кто-то рыдал.
— Кто там? — подозрительно спросила женщина, — убирайтесь!
— Отворите или я сломаю дверь!
— Если вы сейчас же не оставите меня в покое, я позову полицию!
Питер всем телом навалился на дверь. Замок с треском сломался, и он очутился в спальне хозяйки.
Елизавета, скрючившись, лежала на кровати, ее слабенькое тельце подергивалось от рыданий. Рядом стояла раскрасневшаяся миссис Инглеторн с собачьей плеткой в руке.
— Я отучу ее от доносов, эту девчонку! — с яростью кричала она, — это после всего, что я для нее сделала!
На кровати лежала вторая девочка. Она вела себя совершенно спокойно. Очевидно, не в первый раз присутствовала при подобных экзекуциях.
— Где твое пальто, Елизавета? — спросил Питер.
Ребенок испуганно посмотрел на мать.
— Что вам нужно? — неуверенно спросила миссис Инглеторн.
— Сегодня она будет спать в моей комнате, а завтра я позабочусь о ней. Если вы мне помешаете, я позову полицию.
Миссис Инглеторн громко расхохоталась.
— Ради Бога, зовите полицию! Ничего себе — вчерашний арестант обращается к полиции! Так вам и поверят!
— Думаю, что поверят. Полиция придет для того, чтобы посмотреть, отчего комната, выходящая во двор, постоянно заперта. И почему вы входите туда лишь тогда, когда к вам приходят таинственные гости с пакетами?..
Миссис Инглеторн больше не смеялась.
— Меня мало интересует, что вы занимаетесь скупкой краденого, — продолжал Питер. Но пока я здесь живу, вы не будете бить ребенка. А когда я съеду отсюда, то возьму девочку с собой и отдам в хорошие руки.
Лицо женщины побелело от страха.
— Я не скупаю краденого, это гнусная ложь! — растерянно крикнула она.
— Ладно, я позову полицию, чтобы она немного присмотрела за вами.
Эта угроза подействовала.
— Мне не нужна полиция в доме. Девчонка меня разозлила, и я захотела ее наказать. Неужели матери нельзя отшлепать своего ребенка, если он этого заслужил? Если она хочет спать у вас в комнате, я ничего не имею против, мистер Дейлиш, но здесь ей будет удобнее.
— Ложись в кровать, Елизавета.
Он накрыл девочку старым одеялом и, ни слова не говоря, положил поверх одеяла толстое пальто миссис Инглеторн. — Спи спокойно, — Питер погладил ребенка по волосам и вышел из комнаты.
На следующее утро он очень рано отправился на квартиру Лесли. Лукреция не узнала его.
— Вы найдете мисс Моген в Скотленд-Ярде. Она теперь очень занята, — невозмутимо заявила она.
— Кто там? — послышался голос Лесли.
— Вас кто-то спрашивает, мисс. Как вас зовут, молодой человек?
— Дейлиш.
— Это вы, мистер Дейлиш? Поднимайтесь наверх!
— Как ваша работа? — сразу же спросила его девушка.
— Пока все успешно.
Питер заметил, что тон Лесли немного изменился. Свинцовая усталость наложила на весь ее облик свой отпечаток, а голос у нее был какой-то вялый, бесцветный…
— Я поздно легла, — сказала Лесли. — Прошлой ночью провела несколько часов в холодном саду. Наблюдала за тем, как пожилая дама старательно обыскивала землю с помощью фонарика. Звучит таинственно?
— Даже романтично. Где же это происходило?
— В Уимблдоне… Почему вы так рано приехали?
Питер увидел в ее глазах укор. Потом Лесли опустила голову и стала осматривать скатерть.
— Далеко не романтическая, но печальная история привела меня к вам, мисс Моген, — начал Питер.
Он рассказал Лесли о том, как миссис Инглеторн била Елизавету плеткой.
— Моя хозяйка — мелкая скупщица краденого, — сообщил он, — по-видимому ее интересуют в основном, меха и шелк… Разумеется, я не хотел бы выступать в роли доносителя, — добавил Питер, — но мне жаль ребенка, он в плохих руках.
— Чем я могу помочь? — спросила Лесли, вопросительно взглянув на него.
— Я не знаю. Я надеялся на то, что… вы ее поместите куда-нибудь.
Лесли улыбнулась.
— Вы хотели бы, чтобы я взяла ее к себе?
— Да… Странно, но я очень привязался к этому ребенку. Может, потому, что девочка напоминает мне мое несчастное детство.
— Я сама уже думала об этом. Лукреция в восторге от этого плана. У меня есть свободная комната. Необходимо лишь согласие вашей хозяйки.
— В сущности, она должна нас даже сама просить об этом!
— Когда дело касается других, вы очень энергичны, — заметила Лесли. — Было бы неплохо, если вы так же заботились и о себе. Почему бы вам не сходить к вашей матери?
— Она избавила меня от этого труда и сама пришла ко мне.
— Ваша мать была у вас в комнате, на Северел-стрит?..
— Да, и эта наша встреча принесла нам обоим мало радости. Мать попыталась возбудить во мне любовь к сельскому хозяйству в Канаде. Канада — прекрасная страна, но перспектива доить коров мне не улыбается.
— Она хочет, чтобы вы уехали из Англии?
— По ее мнению, нам двоим слишком тесно в Лондоне.
— Ваш отец ничего не завещал вам?
— Он лишил меня наследства. Изменил завещание перед самой смертью. Мой добрый старый отец! Мне не в чем упрекнуть его…
Лесли нервно закурила папиросу и тотчас же бросила ее.
— У вас злая судьба, Питер Дейлиш. Вы были несчастным сыном и несчастным мужем.
Он оцепенело молчал.
— Вы очень несчастны, — хмуро продолжала Лесли. — Вы, вероятно, родились под несчастной звездой.
— Откуда вы это узнали? — выйдя из оцепенения, спросил Питер.
Она глубоко вздохнула.
— Я только вчера убедилась в этом. Но у меня возникли подозрения еще с тех пор, когда я нашла в Кемберленде томик стихов Елизаветы Баррет Браунинг. На первой странице было написано посвящение. Первые буквы строк составляли слова «Джен Гуд». Но тогда я еще не знала, что вы были женаты.
— Мы поженились в Америке…
— Я это знаю. Но зачем?
— Джен чувствовала себя очень несчастной, ее отец содержал игорный притон, а мать… — он пожал плечами. — Я влюбился в Джен. Если бы я посоветовался с отцом, все, наверное, сложилось бы иначе. Но я предпочел увезти Джен в Америку, где мы и повенчались в маленьком городке. С первого же дня выяснилось, что наш брак был несчастной ошибкой. Джен думала, будто я богат. А мне пришлось заложить ее драгоценности, чтобы на полученные деньги вернуться домой. В Ливерпуле между нами произошла ужасная сцена. Мы были очень взволнованы и решили тотчас же разойтись. Я направился к лорду Эвериду. Там меня сразу арестовали. С тех пор я не видел Джен…
— Она развелась с вами?
— Не знаю. В Америке это возможно. Но я не получил извещения.
Лесли закусила губу.
— Если она этого не сделала… она бигамистка. Вы это знаете?
— Да, — коротко ответил Питер. — Это означает, что я не могу развестись с ней без того, чтобы не выдать ее тайну. Но не могу же я отправить ее в тюрьму!
Последовала долгая пауза.
— Это все, что вы можете мне сказать?
— Да, все, — горько произнес Питер.
Лесли закурила новую папиросу.
— Когда вас лишили наследства?
— За день до того, как посадили в тюрьму.
— Скажите, Питер, — вы позволите называть вас по имени? — заговорила Лесли. — Я смотрю на вас, как на своего брата… Как относились друг к другу ваши родители? Была ли между ними любовь?
— Нет, отношения были вежливыми, не больше.
— Принцесса Беллини бывала в доме ваших родителей?
— Она была у нас только один раз. Мой отец ее не жаловал.
— Но вернемся к нашему делу, — встрепенулась Лесли. — Я поеду с вами, чтобы поговорить с миссис Инглеторн.
…На углу Северел-стрит их обогнал небольшой грузовик. Лесли машинально обратила внимание на номер. И в этот момент она услыхала чей-то сдавленный крик:
— Мисс!
— Кто-то звал меня, вы слышали? — сказала Лесли, но Питер ничего не слышал. Они подошли к дому миссис Инглеторн. Питер открыл дверь и позвал хозяйку.
— Мама ушла и взяла Елизавету с собой, — ответил кто-то из детей.
— Иногда она берет девочку с собой, отправляясь за покупками. Боюсь, вы ее не дождетесь.
Он оставил Лесли в коридоре и побежал наверх, чтобы принести фотографию отца. На верхней площадке он остановился. Дверь таинственной комнаты, выходящей во двор, была открыта. Комната была совершенно пуста. Миссис Инглеторн постаралась поскорее замести все следы.
Питер вошел к себе и подошел к столу, чтобы взять фотографию. Вдруг он заметил на промокательной бумаге пару слов, нацарапанных неуверенным детским почерком.
«Она увозит меня… Елизавета».
Он оторвал этот клочок бумаги и спустился к Лесли.
— Я это предвидела, — тихо произнесла девушка. — Мне кажется, это малышка только что звала меня. Ее увозили на грузовике. Где тут ближайший телефон?
