Шарль Эксбрайя - Лгуньи
Чудесный запах кофе прервал меланхолические размышления старого бандита. Он вернулся в дом и набросил халат. Резкий телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Кто это так рано? Жозетта подошла к телефону. Он услышал приглушенный разговор, потом щелчок. Вошла жена.
— Это Фред.
— Что еще нужно этому болвану?
— Он спрашивает, читал ли ты газету?
— Зачем?
— Он больше ничего не сказал.
— Снова что-то случилось! С этим кретином всего можно ожидать! Где газета?
— Пойду посмотрю. Может уже принесли…
Она направилась к садовой калитке, куда обычно почтальон засовывал «Нис Матен». Она развернула газету и застыла, увидев на первой странице заголовок, набранный крупным шрифтом.
Жозетта была женщиной сильной, но теперь случилось то, чего никогда не было: она испугалась.
Гастон вернулся на террасу и уселся в деревянное кресло с красными подушками. Он нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотникам. Ему не хотелось, чтобы жена видела, как он взволнован, и старался взять себя в руки.
— Ну что там? — крикнул он, как только она вошла.
— Барнабе…
— Пелиссан? Что он натворил?
— Он умер.
— Умер? Барнабе? Но… от чего?
— Ударом молотка разбит череп.
— Не может быть!
— Если хочешь, я прочитаю статью в газете…
— Да… давай…
Жозетта села в кресло напротив мужа и стала читать.
Снова сведение счетов?
Вчера вечером около 8 часов господин Луи Вийар, смотритель Замкового сада, совершал свой обычный обход, разгоняя влюбленных, которым нравится играть в Дафниса и Хлою. Вдруг его внимание привлек мужчина, уснувший на скамейке в странной позе. Господин Вийар подошел к нему поближе и тут же отскочил — так он нам сказал. Голова неизвестного была в крови, мозги вытекали из разбитого черепа. Господин Вийар, сам бывший полицейский, сразу же сообщил в полицию. Убитым оказался некто Барнабе Пелиссан, хорошо известный в криминальной полиции. Он был замешан в целом ряде грязных дел. За что он поплатился? Возможно, следствие установит это.
Побеседовав с господином Вийаром, мы узнали, что вечером в саду было мало людей. Он видел, как Барнабе беспечно поднимался по склону. И еще он вспомнил двух старых женщин, одетых в черное. И хотя убитый не был что называется примерным гражданином, Фемида требует покарать его убийцу. Естественно мы будем держать в курсе событий наших читателей.
Жозетта медленно отложила газету и посмотрела на мужа. Гастон несколько раз облизал губы.
— Что ты об этом думаешь? — тихо спросила она.
— Ничего… — простонал Консегуд. — Сначала Мариус, теперь Барнабе… Кто это? За что? Тут с ума сойти можно!
— Кто-то убирает наших людей…
— Но за что?
— Гастон, ясно только одно: все началось после этой истории на перевале Вильфранш.
— Ты думаешь, что мстят за Пьетрапьяна?
— А ты можешь предположить что-то другое?
— Так значит полиция?
— Ты с ума сошел!
— Но больше некому, там одни старики!
Жозетта подумала немного, потом озабоченно сказала:
— Я думаю о том, что сказал вчера Кастанье… Мне кажется, он предвидел смерть Пелиссана…
— И его предсказание, увы, сбылось!
— Вот только предсказание ли это?
— Ты думаешь он знал о готовящемся убийстве? Но откуда?
— А может, ему не нужно было ничего узнавать?
— Не понимаю…
— Может Мариуса и Барнабе убил Полен?
— Ты с ума сошла?!
— Подумай, Гастон… Ты ведь вчера слышал… Он хотел убрать всех! Он очень умный и хитрый… Он решил воспользоваться этим идиотским убийством, в котором только он из всех не замешан, а теперь хочет избавиться от тех, кто ему мешает… а потом все свалить на таинственного незнакомца… Это неплохо придумано…
— Ты действительно думаешь, что Полен?
— Я, конечно, ничего не могу утверждать, но отбрасывать эти подозрения, мне кажется, нельзя.
Гастон всегда прислушивался к мнению жены.
— Позвони Фреду, и пусть он быстренько свяжется с Эспри и Жозе.
Оноре Сервион узнал эту новость по радио первым. Он вскрикнул, и Анжелина кинулась их кухни к нему, уронив на пол чашку. Испуганная женщина бросилась в столовую, ожидая увидеть мужа без сознания на полу. Но муж по-прежнему сидел в кресле. Она и рта не успела открыть, как он набросился на нее.
— Ну, теперь-то ты уже ничего не сможешь сказать в их оправдание!
— Что случилось?
— А ты не слышала?
— Я слышала, что ты кричал. Что с тобой?
— Убит Барнабе Пелиссан!
— Ну и что? Это был мерзавец! Туда ему и дорога!
— Ты соображаешь, что говоришь?
— Послушай, Оноре, почему смерть этого подонка так волнует тебя?
— Потому что я абсолютно уверен, что Пелиссана (как и Бандежена) убила Базилия со своими друзьями!
— У тебя есть доказательства?
— Почти! Сторож незадолго до убийства видел в саду двух старух, одетых в черное.
— Ну и что? Я тоже могла пойти туда погулять как раз в то время и никого не убивать при этом!
— Ты просто защищаешь этих ведьм!
— А ты злишься из-за того, что не можешь поймать преступников, и обзываешь несчастных, которым сегодня может быть и есть нечего!
— Это не имеет никакого отношения к делу!
— Имеет! Когда нужно просто выжить, людям не до мести.
— А! Вот ты и проговорилась! Ты тоже думаешь, что это месть! Эти обломки средневековья присвоили себе права судей! У кого еще какие-нибудь причины убивать бандитов Консегуда? Только у этих стариков, которые хотят отомстить за своих!
— Послушай, Оноре! Ты сам только что сказал: они старики. Как могли они напасть на здоровых мужиков, которые одним ударом могли бы справиться со всеми этими стариками?
— Этого я не знаю! Но я абсолютно уверен, что это они все подстроили!
— Ну хорошо, допустим. И что дальше?
— Как что дальше? Я всех их арестую, это мой долг!
Анжелина насмешливо усмехнулась.
— Я себе представляю этих старцев в камере предварительного заключения! Да тебя на смех поднимут!
— Правосудию на страшны насмешки!
— Ладно. Но мне не хотелось бы оказаться на твоем месте, когда ты посадишь за решетку престарелых земляков.
Анжелина тяжело вздохнула.
— Бедная тетя Луиза была права, когда предупреждала, что я не буду счастлива с тобой. На континенте большинство корсиканцев утрачивают лучшие качества нашего народа и вырождаются…
— Мне наплевать на мнение твоей тетки!
— Это меня уже не удивляет! Ты оскорбляешь несчастную Луизу потому, что она оказалась права!
— Значит, она права, да?
— Ты не только забыл обычаи своей родины, ты еще и преследуешь тех, кто остался верен им!
— Ты с ума сошла!
— А даже если старики и убили этих мерзавцев Консегуда? Ну и что? Они подчиняются древнему закону возмездия. Раз полиция не способна покарать убийц невинных, они имеют право сделать это сами! И если бы я могла, я помогла бы им!
Сервион покачал головой.
— Анжелина, мне горько осознавать, что после двадцати лет супружеской жизни ты осталась такой же дикаркой, какой была, когда дралась с мальчишками в полях Корта.
— Да? Так вот, я рада, что осталась дикаркой! Особенно когда вижу, во что тебя превратила твоя «цивилизация»!
— Брось этот тон, иначе я надаю тебе по щекам!
— Попробуй только тронь меня, и я тут же уложу чемоданы и перееду в «малую Корсику», к своим!
— Дура!
— Палач!
Взбесившийся Оноре так хлопнул дверью, что красивое блюдо, подарок той самой тети Луизы, висевшее на стене, упало и разбилось. Анжелина увидела в этом знак, поданный ей усопшей тетушкой, призывавшей ее продолжать борьбу за честь родной Корсики. У Анжелины, как у всех корсиканок, было богатое воображение.
Парни Консегуда были возмущены поведением Кастанье, но при этом все испытывали некоторое облегчение. Возмущены, потому что предательство считалось у них самым страшным, непростительным грехом. Но всем стало легче, потому что они предпочитали иметь дело со знакомым противником, чем с неизвестным, невидимым врагом.
— Естественно, у меня нет никаких доказательств… — продолжал Гастон. — Возможно, я ошибаюсь…
Жозетта впервые присутствовала на их совещании, и это еще больше подчеркивало серьезность положения. Она внимательно наблюдала за всеми, пытаясь понять, кто из них в состоянии взять на себя роль главаря. Она знала, что муж уже не главарь. Старый бандит все еще цеплялся за власть, но она-то знала, как он боится умереть в тюрьме, особенно сейчас, когда они стали достаточно состоятельными. Но он упрямится и не хочет выпускать из своих рук бразды правления. Она подозревала, что он поступает так из тщеславия, доказывая, что он еще фигура. Ему хотелось казаться значительным в ее глазах. Она с нежностью глянула на мужа.
Мадам Консегуд уже давно считала Фреда Кабриса опасным дураком. Она не понимала, почему муж связался с ним, да еще назначил своим заместителем. Вся эта каша заварилась из-за Фреда. Из-за него умерли Бандежен и Пелиссан. Из-за него Кастанье стал врагом всей банды. В глазах Жозетты Фред был ничтожеством.
