Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов
– О, не я спасла вас, молодой граф. Да и замок, в котором мы находимся, принадлежит отнюдь не мне. Я всего лишь одна из служанок.
Анна так и не успела расспросить женщину подробнее, потому что дверь распахнулась – в комнату вошла пожилая фрау, назвать которую старухой язык бы не повернулся. Служанка, завидев ее, поклонилась и сообщила:
– Госпожа графиня, наша гостья пришла в себя. Я хотела доложить вам...
– От вас требуется не хотеть, а исполнять, – произнесла высокомерно особа, которую служанка титуловала графиней, и нетерпеливым жестом руки дала понять, чтобы та удалилась.
Служанка, пятясь задом, скрылась. Анну охватил страх – что ей ожидать от хозяйки замка, к тому же графини? Она припомнила – и герр, и фрау Фосс упоминали что-то об обширных угодьях какого-то аристократического семейства, расположенного в нескольких километрах от деревушки.
Графиня, опираясь на резную палку с серебряным набалдашником, медленно подошла к кровати. Аня не знала, как ей себя вести. Она появилась на свет через два года после революции, так что не застала времена, когда и в России существовали сословные различия и дворянские титулы. И все усугубляется тем, что находится она в Германии, и в любой момент седовласая графиня может выдать ее полиции.
– Добрый день, – произнесла наконец Анна, выдержав долгий взгляд хозяйки замка.
Той было далеко за шестьдесят, и если бы не скованная походка и сгорбленная спина, то ее можно было бы принять за даму среднего возраста. Черное платье старинного покроя, кружева, прикрывающие шею и кисти рук, нестерпимо сверкающая брошь (наверняка не стекляшки, а настоящие драгоценные камни!). Кожа тонкая и розовая, серебристые волосы, властные манеры.
– Меня зовут Мария-Корнелия фон Веллерсхоф. Итак, рада приветствовать вас в нашем замке, – произнесла суровая графиня.
Анна попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то растопить ледяную атмосферу, которая вдруг возникла в комнате.
– Благодарю вас за то, что вы предоставили мне кров, – сказала Анна. Она не знала, как обращаться к хозяйке. Называть ее «госпожа графиня»? Или «ваша светлость»?
– Значит, вы и есть та сама беглянка русского происхождения, за которой охотится гестапо, – промолвила после короткой паузы графиня.
От ее слов сердце у Анны ушло в пятки. Она надеялась на то, что ее не будут искать или сочтут без вести пропавшей. Но если гестапо хочет заполучить ее, то пиши пропало. Тайной нацистской полиции боялись не только многочисленные представители «недорас», но и обыкновенные немецкие бюргеры.
Графиня Корнелия опустилась в кресло с высокой резной спинкой, стоявшее около кровати, и положила обе руки на набалдашник трости.
– Раз вы оказались в будуаре моей прабабки, урожденной княгини фон Услар, то будьте так любезны и поведайте мне всю правду!
Аня чувствовала себя, как на допросе. Хотя, по крайней мере, графиня не бросилась немедленно за гестаповцами (но кто знает, может, она уже предупредила их по телефону?) и решила зачем-то услышать историю совершенно незнакомой женщины. Впрочем, служанка сказала ей, что она находилась без сознания восемь дней – при желании графиня давно могла бы сдать ее на руки представителям власти.
Глубоко вздохнув, Анна начала свое повествование. В лице графини она нашла внимательного слушателя – та не перебивала, только изредка задавала наводящие вопросы и перепроверяла детали. Когда Анна рассказала о том, как попала на конюшню замка, где потеряла сознание, успев лишь увидеть мужчину с собакой по кличке Нерон, графиня Мария-Корнелия пояснила:
– Этот мужчина – мой младший сын, Карл-Отто. А Нерон – наш любимый спаниель. Значит, тот субъект, Фосс, пытался взять вас силой? И вместе со своей супругой хотел обвинить вас в ложном покушении на убийство?
– Да, – просто ответила Анна. Превозмогая себя, она откинула одеяло и опустила ноги на коврик. – Думаю, мне пора...
– Что за глупости! – заявила графиня фон Веллерсхоф. – Во-первых, вы еще не до конца выздоровели. Во-вторых, куда вы собираетесь идти? Обратно к Фоссам? Или прямиком в полицию, которая разыскивает вас? Может быть, сразу в гестапо?
В голосе графини было столько желчи и отвращения, что Анна изумилась. Неужели она с презрением относится к нацистской власти и не боится заявлять о своем мнении во всеуслышание?
– Вы останетесь здесь, – продолжала графиня. – Во всяком случае, пока окончательно не встанете на ноги. Я не позволю, чтобы вы оказались в тюрьме или в кошмарном изобретении нашей несчастной немецкой нации – в концентрационном лагере. Все знают, что он такое, но делают вид, что не имеют понятия о происходящем за его воротами. Да, молчать и покорно поддерживать безумца, мнящего себя величайшим полководцем и стратегом, похоже, судьба, постигшая нас, немцев. Да и вас, русских!
Дверь снова раскрылась, графиня Мария-Корнелия недовольно заметила, не оборачиваясь:
– Я же приказала не беспокоить нас!
– Мама, это я, – услышала Анна приятный низкий мужской голос и увидела подходящего высокого молодого человека в твидовом костюме. Такие же, как и у матери, темные глаза, высокий лоб и тонкие губы – просматривалось несомненное семейное сходство. В комнату с лаем влетел и знакомый Анне пес по кличке Нерон.
– Прошу прощения, что столь бесцеремонно вторгаюсь, – произнес молодой человек, – но я узнал о том, что наша гостья пришла в себя.
– Это и есть ваш спаситель, мой сын Карл-Отто, – сообщила графиня.
Молодой человек приблизился к кровати. Анна в смущении взглянула на него – ведь она была в одной только ночной сорочке.
– Очень рад, что вы пришли в себя, – произнес он, и в его глазах замерцал таинственный огонь. Анна отметила про себя, что молодой граф весьма привлекателен, и румянец тотчас залил ее щеки. И как она может только думать о подобном!
– Кто-то доложил гестапо, что в замке появилась новая обитательница, – сказал Карл-Отто. – Только что имел удовольствие разговаривать по телефону с одним из напыщенных придурков оттуда.
– Август приезжает завтра вечером, – чуть повела головой графиня фон Веллерсхоф, – он с ними и разберется. Однако ясно одно – она останется в замке, а несносное семейство Фосс понесет заслуженное наказание. Да, нашей страной давно правят бандиты, но и на них найдется управа!
– Мама, прошу тебя, – произнес мягко Карл-Отто. – Август будет недоволен, если услышит, как ты отзываешься о фюрере...
– В последние годы я стыжусь того, что Август – мой сын, – сказала графиня, с трудом поднимаясь из кресла. Сын подал ей руку, но графиня сделала вид, что не заметила ее. – Отдыхайте, вам требуется сон! – произнесла графиня Мария-Корнелия, направляясь к выходу. Карл-Отто явно хотел задержаться, однако пожилая дама не терпящим пререканий тоном заявила: – Оставь ее в покое! Ты мне нужен, я хочу поговорить с тобой об Августе.
Графиня и ее сын вышли из спальни. Анна в изнеможении откинулась на подушки и прикрыла глаза.
– Вот и ваш бульон, – услышала она голос служанки и распахнула веки.
Поблагодарив ту и съев вторую порцию, Анна поинтересовалась, куда она попала и какой семье принадлежит замок.
– Я имею счастье служить вот уже почти тридцать лет семейству фон Веллерсхоф. Их род – один из самых древних и знатных в Восточной Пруссии. Они в родстве, правда, весьма отдаленном, с Фридрихом Великим!
– Карл-Отто – сын хозяйки? – спросила Анна, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно менее заинтересованно.
– Младший, – пояснила служанка. – И любимый. Вообще-то имеется еще Август, который после смерти старого графа считается номинальным главой семейства. Однако бразды правления держит в своих руках госпожа графиня. И вы ей понравились.
– Я ей понравилась? – спросила удивленно Анна. – Графиня, похоже, была раздражена тем, что я оказалась в будуаре ее бабки...
– Прабабки, – поправила служанка. – И такой чести удостаиваются избранные. Когда здесь гостил господин Август с Изольдой, своей в ту пору невестой, то ей пришлось ютиться этажом ниже, в угловой комнате с привидением. Но теперь вам нужно отдохнуть!
– А как же полиция и гестапо? – спросила Анна. – Они ведь разыскивают меня и...
– Госпожа графиня обо всем позаботится, – ответила служанка. – А если она что-то вбила себе в голову, то всегда добивается успеха!
* * *Вечером следующего дня в будуар заявилась процессия – графиню фон Веллерсхоф и ее младшего сына сопровождал высокий лысоватый господин в пенсне и с оттопыренной нижней губой. Весьма неприятным типом оказался старший отпрыск графини, Август. Он был облачен в новенькую скрипучую черную форму, в которой, холодея, Анна тотчас узнала эсэсовскую.
Заметив реакцию молодой женщины, графиня сказала:
– Вот видишь, Август, не только у меня начинается мигрень, когда я вижу твой шутовской камзол с черепами.
– Мама, прошу тебя! – воскликнул Август. – Как ты можешь? Ни ты, ни Карл-Отто не поздравили меня с присвоением звания группенфюрера. А на прошлой неделе нас с Изольдой принимал сам фюрер...
