Андрей Молчанов - Брайтон бич авеню
- Чепе, - согласился полковник, вдохнув лицемерно.
Дробызгалов тоже вздохнул. Но - от души. Полковник, конечно же, в случае чего оправдается: дескать, полезно зажравшемуся спекулянту Мордашке попариться в зоне - выйдет, большой авторитет иметь будет, да и страха прибавится, покорности. А виновного в провале оперуполномоченного он, полковник, накажет по всей строгости. А может, и не придется стеснительному полковнику никого наказывать: поймет Дробызгалов деликатный намек, и сам черкнет рапорт об увольнении из органов...
- Разрешите идти? - с ненавистью вопросил Дробызгалов.
- Да, пожалуйста. И... проведите с Авериным этим... воспитательную работу.
- В смысле? - искренне удивился Дробызгалов.
- Чтобы... осознал положение...
Шагая по коридору и нащупывая в кармане ключи от кабинета, Дробызгалов оценивал сложившуюся ситуацию.
Мямля-иезуит с прокуратурой ссориться не станет, не с руки ему, тем более сам еле на месте держится - пришел в милицию на большой волне, с начальством своим бывшим, да схлынула волна, и висит он теперь между землей и небом, все отчетливее сознавая: чуть что и - предложат ему почетную пенсию. А она, пенсия, хоть и полковничья, да по нынешним временам инфляции - курам на смех. У Мордашки только в неделю на сигареты такая пенсия уходит.
Опустившись в облезлое казенное кресло за своим письменным столом, Дробызгалов перевел мысли на личные перспективы. Итак, предположим, распрощается он с органами. Куда идти? Просто некуда. А с жильем как? Так и застрянет на пятнадцати коммунальных метрах, где, помимо него, еще жена с ребенком? А детсад? Покуда в милиции, обещали подсобить с очередью, а уйти - ребенка куда?
Выпить бы вот с горя... Тоже - закавыка! Сейчас пойдешь и возьмешь в любое время у тети Шуры из винного, потому как при удостоверении и власти... А завтра? В очередь? Хотя, с другой
- ущемленные обэхээсники принялись в последнее время рьяно защищать монополию на сферы своего влияния. И та же тетя Шура в любое время им настучит: мол, шуганите участковых и уголовку, а то что за дела? - вас кормить не успеваем, а тут еще и они... А там такая сволота в отделе борьбы этом...
Об отделе борьбы Дробызгалов вспомнил некстати, - словно нарочно позвонил по внутреннему телефону полковник, спросил:
- Что у вам нового по Фридману?
- Работаем с ГУБХСС, - промямлил Дробызгалов. - В контакте...
- Результат?
- Ну... будет! Я, кстати, Аверина хотел подключить вплотную. Он ведь имеет выход на него через сестру, я докладывал... А теперь даже не знаю... Если нарушу это... психологическое равновесие, какая работа?
- Аверину пока ничего не говорите... С прокуратурой я свяжусь, арестовывать его не будем до поры... Н-да, звонили из министерства, дело Фридмана из ГУБХСС передано в КГБ...
"Вот оно что!" - понял Евгений.
- Поэтому так: решите задачу - будет... другой поворот отношения к вам, - закончил полковник.
Дробызгалов покосился с ненавистью на пищавшую короткими гудками трубку. Вот так. Результат любой ценой. Как понимать полковника - ясно: раскрутишь дело с Фридманом - поглядим, может, и милость проявим... А может, и нет, твердых обещаний не дается. Мордашке за помощь в данном вопросе тоже милость - до суда сладко пожрать-попить и с девками всласть в простынях покувыркаться. Ну, на Мордашку-то плевать, он заслужил, барыга, а ему, Дробызгалову, за что такой компот кислый? За что?!
Обэхээсникам и комитетчикам плевать и на Дробызгалова, и на Мордашку. Сливки в случае удачи снимут они, уголовный розыск здесь не более чем подспорье, хотя он-то всю задачу и решает. Задачу сложнейшую, невыполнимую, потому и свалили дело в район, не сумев справиться даже своими, куда более могучими силами.
Валерий Фридман в свое время был причастен к деятельности цеховиков - севших, но его не выдавших. Ничего, кроме оперативных данных, на Фридмана не имелось, а судя по оперданным, являлся он как бы банкиром тех, кто ныне находился за решеткой или уже отбыл в мир иной, не увидев свободы.
Предполагалось финансирование Фридманом крупных преступных группировок, организация всяческой контрабанды, в том числе и промышленной, но доказательств тому не имелось никаких. Потому ставилась простая по сути задача: выявить тайники, где хранятся ценности.
Но попробуй выяви! В уголовной среде Фридман пользовался немалым авторитетом, созданным ему воротилами теневой экономики, кровно заинтересованными в неприкосновенности своего банкира от домоганий рэкета, а что касалось каких-либо милицейских провокаций, тут бы нашлись заступники из высоких административных сфер - в том числе и правоохранительных, связи у Фридмана были мощные.
Вероятно, как Евгений догадывался, заступники эти быстро бы аннулировали все сегодняшние усилия органов в отношении Фридмана, если бы сам он не нарушил застойную оперативную ситуацию вокруг себя, пожелав эмигрировать из страны.
Желание удовлетворили, одновременно приняв решение: вплотную заняться материальной базой кандидата в американские граждане.
Воплотить это решение в арест Фридмана и изъятие у него ценностей надлежало обэхээсникам и Дробызгалову.
Однако люди из ГУБХСС, сознавая недосягаемость цели, от работы под всякими благовидными предлогами отлынивали, и основной груз лег на плечи Евгения, в свою очередь также не ведавшего, каким образом осуществить намеченное руководством. Хотя в лени и оперативной несостоятельности упрекнуть себя Дробызгалов не мог. Квартиру Фридмана он исследовал до пылинки, затем - дачу, жилища всех близких "теневику" людей, трясясь при этом от страха, что застанут при незаконном производстве обыска, да ладно застанут - убьют! - однако ни одного тайника не обнаружил. В квартире, правда, нашел за шкафом около тридцати тысяч в бумажном засаленном пакете, но что это? крохи! И просто снился Евгению тот сладостный миг, когда берет он в руки заветную кубышку, целует ее страстно, а после мчится за постановлением о проведении обыска. А затем входит с понятыми, следует к заветному месту под гневные комментарии хозяина и - захлопывается рот Фридмана, а вернее, открывается в изумлении... А он, Дробызгалов, невозмутимо корректен и загадочен - мол, знай наших, все насквозь видим!
Существовал, однако, вопрос: а вдруг да уплыли уже за рубеж искомые ценности? Но визу Фридман получил недавно, с получением ее находился под контролем, а до этого момента, целиком завися от произвола властей, вряд ли стал бы предпринимать безоглядный маневр с капиталом... Хотя относительно эффективности контроля Дробызгалов весьма сомневался. Фридмана круглосуточно охранял едва ли не взвод боевых ребят спортивного сложения, имелись у него свои посыльные и связные, мощная автотранспортная база и личная радиосвязь; кроме того, Фридман как представитель фирмы США, владельцем которой являлся его старший брат, встречался с приезжими коммерсантами, крутил дела с совместными предприятиями, и уследить за всей кутерьмой его контактов было задачей невероятной. Конечно, кое-что подслушивалось, записывалось, фирмачей проверяли таможенники, доверенных лиц Фридмана порой задерживали и обрабатывали, но - толку?
- Дробызгалов? Ко мне, срочно! - потребовал полковник по селектору.
Матюкнувшись, Евгений подчинился.
- Звонили из КГБ, - сказал начальник. - По их данным, все деньги вложены Фридманом в очень серьезную партию бриллиантов старинной огранки. Вещи уникальные, дореволюционные. Готовится контрабанда, поняли? Если предотвратите...
- Будем стараться, - откликнулся Евгений не без издевки в интонации, подумав при этом не без удивления, что кого-то, видимо, из ближайшего окружения Фридмана удалось завербовать всерьез и прочно. Работать гэбэ умеет, не перевелись там таланты неумолимого сыска, машина проржавела, но мощь сохранила... Хотя, с другой стороны, на что-либо конкретное комитетчики все равно не вышли. Так, общая информашка...
Свой план работы по данному делу Дробызгалов связывал с Мордашкой, чья сестра Марина - женщина ослепительной красоты, дорогая валютная проститутка - крутила с Валерой Фридманом роман, и крутила не без умысла, надеясь на состояние жениха и на его эмиграцию. Жених между тем о профессии Марины не ведал, да и не стояла она у отелей, а имела солидную налаженную базу с многоопытной бандершей.
Прищучить проститутку Дробызгалов не мог, был у нее основательный "отмаз", в чем Евгений убедился еще год назад, когда сам положил глаз на Марину, познакомившись с ней у Мордашки - та как-то заглянула к братцу в гости.
Посидели, попили кофе, посмотрели какой-то фильм, и тут предложил Евгений Марине проводить ее до дома. Согласилась.
Мишка, взирая на кобеляж Дробызгалова, усмехался коварно, но тот поначалу не уяснил смысла его гаденьких улыбочек, смысл открылся позже, когда вышел с Мариной из такси, дрожа в неуемном сексуальном желании от точеной гибкой фигуры, длинной ее шеи, маленькой головы, припухлых губ, одуряющего запаха духов - морозно-тонкого... И еще: от того, что уже знал: живет Марина одна, и достаточно подняться сейчас к ней на ту сакраментальную чашечку кофе...
