Юлия Алейникова - Крест Иоанна Кронштадтского
– Необычных? Это кроме ее общения с тобой, что ли? – без малейшего намека на шутку спросила Вера Кондратьевна. К пиву она так и не притронулась, у Тамерлана даже возникло сомнение, так ли уж она его любит.
– Ой, у нее помимо коллег подруга была, химичка, – не обращая внимания на бабкину реакцию, защебетала Вероника.
– Учительница химии? – уточнил Тамерлан.
– Почему учительница? Профессорша, наверное. Они еще со школы дружили. Потом поклонник был старый, тоже еще со школы. Генерал. Бывший муж Зои давно уже умер, поклонники разбежались, а генерал ее всю жизнь любил, хотя у него семья своя и дети. Но для нее он наизнанку вывернется, – беззаботно болтала внучка, не обращая внимания на бабкины одергивания.
– Вероника, помолчи! – не выдержала наконец Вера Кондратьевна и хлопнула ладонью по столу. – Хватит болтать.
– А что такого? Надо же человеку помочь, – пожала плечиками Вероника. – А ты чего пиво не пьешь? Пей давай, пока холодное. Она еще с застойных времен пиво любит. Работала в цеху с мужиками, вот от них и понабралась. Они после смены к пивной бочке, и бабка туда же, – игнорируя наливающуюся бешенством Веру Кондратьевну, рассказывала Вероника.
– А кем бабушка работала? – последовал ее примеру Тамерлан.
– Да слесарем, турбины они какие-то собирали, что ли? – неуверенно предположила Вероника. – Ба, что вы там собирали?
– Собирали! – передразнила, кривляясь, Вера Кондратьевна. – На заводе турбинных лопаток я работала. Ветеран труда, между прочим!
– Вот, – кивнула ей Вероника. – А сейчас она на пенсии, скучно ей, мы с Римкой давно выросли. Вот она к Зое и устроилась – и деньги не лишние, и при деле. Слушай, а чего мы здесь сидим? – взглянув на пустую коробку из-под пирожных, спросила жизнерадостная Вероника. – Пойдем прогуляемся? Я тебе все про Зою расскажу, а то бабке ты не понравился, видишь, как она на тебя зыркает? – беззаботно расхохоталась Вероника. – А ты мне тоже что-нибудь интересное расскажешь, у меня никогда знакомых экстрасенсов не было.
Она буквально силой вытащила Тамерлана из-за стола. Впрочем, не особо он и сопротивлялся. Чугунная Вера Кондратьевна поднялась следом за ними и, топая огромными ножищами, пошла в прихожую закрыть дверь. Сказать Тамерлану «до свидания» она не удосужилась.
– Так что ты можешь? – Они еще не вышли из подъезда, а Вероника уже приступила к расспросам, пританцовывая рядом с Тамерланом. Просто идти рядом было, вероятно, выше ее сил.
– В каком смысле? – рассматривая собеседницу в лучах яркого солнца, рассеянно переспросил Тамерлан. На солнце она выглядела еще эффектнее: загорелая кожа расцветилась золотистыми оттенками медового, каштановые кудри, рассыпаясь по плечам, разбрасывали вокруг головы снопы искорок, открытые в улыбке зубы поражали белизной. Тамерлан был ослеплен, сражен, выбит из колеи.
– Гадаешь по руке, предсказываешь будущее, по фотке можешь приворожить, нагадать удачу или бабки? – просовывая ему под локоть свою маленькую горячую мягкую ладошку, болтала Вероника, – О, а можешь так сделать, чтобы я экзамен на «пять» сдала? У меня сессия, помощь во как нужна! – Она резко провела ладонью по горлу.
– Могу, но только если ты сама готовиться будешь, – с улыбкой ответил Тамерлан, титаническим усилием сумевший взять себя в руки. Для этого пришлось напомнить себе, что он уже не студент, а солидный человек, экстрасенс с собственной практикой, умный, состоятельный, самодостаточный. И вообще, не мальчишка какой-нибудь, а опытный мужчина, и девушек у него было не одна и не две. Честно говоря, всего три. Но все равно не мальчишка. Помогло. Немного. Хотя и не очень, так, чтобы разговор поддерживать. Уж слишком Вероника была женственной, привлекательной и раскованной, сам Тамерлан в ее присутствии казался себе неуклюжим неопытным увальнем.
Была у него такая болезненная слабость. Несмотря на привлекательную внешность, приличный доход и профессию, Тамерлан чувствовал себя беспомощным перед хорошенькими женщинами. Вероятно, это было следствием подростковых психических травм. Тогда он был не уверен в себе, прыщав и абсолютно не пользовался успехом у противоположного пола. А еще из-за Ксюшки Кустицкой, первой красавицы класса, которая, зная, что он в нее влюблен до дрожи в коленках, без конца его дразнила, унижала, разыгрывала и выставляла на посмешище. Сейчас Ксюшка, к слову сказать, обычная невзрачная неудачница, сидит в Сбербанке на углу возле дома в белой блузке с зеленым галстуком и с кислым лицом коммунальные платежи пробивает. Тамерлан специально пару раз туда заходил, чтобы реванш взять, и к ее окошку подходил, один раз с девицей под руку. Девица была высший класс, из его клиенток, начинающая фотомодель.
– Клево! – прорвался в радужные воспоминания Тамерлана бойкий голосок Вероники. – О, а можешь сказать по фотке, как ко мне парень один относится? – выпустив локоть Тамерлана, она тут же принялась рыться в телефоне. Тамерлан почувствовал укол ревности, а взглянув на фото парня, скривился.
– И зачем он тебе? У него же на лбу написано: пустой, надутый, самодовольный индюк! Он же только себя, любимого, обожает!
– Да? А ну его, это я так, ничего лучше не придумалось, – легкомысленно ответила Вероника, безжалостно стирая фотку. – А можешь ты…
– Слушай, а что у Зои за генерал был, можешь рассказать? И почему он за ней столько лет ухаживает? – бестактно перебил Веронику Тамерлан, понимая, что еще минут пятнадцать пустой болтовни – и он окончательно одуреет, утратит инициативу.
– Генерал? Это еще школьный ее поклонник. Был влюблен в нее, но что-то там не сложилось. Он ее долго ждал, но она ему категорически отказала. Он женился, но Зоя все равно осталась любовью всей его жизни, даже после того, как замуж вышла. Но замужем она пробыла недолго, года два или три, потом они с мужем разбежались, дальше у нее вроде еще были какие-то поклонники, но ничего серьезного. А генерал был всегда, – быстрой легкой скороговоркой доложила Вероника.
– А откуда ты о нем знаешь? И как его зовут, может, адрес или телефон можно достать? – озабоченно спросил Тамерлан. Они с Вероникой дошли до небольшого сквера и устроились на лавочке в тени.
– Мне о нем бабка рассказала. А она этого генерала сама видела, он Зою с днем рождения поздравлял. Вот и рассказала, какая она, настоящая любовь и преданность. Я тогда как раз с Венькой рассталась и жутко ревела по этому поводу, а она мне – про генерала и настоящие чувства, – скидывая босоножки и бегая вокруг скамейки по траве, поделилась Вероника. Тамерлан от такой живости начал понемногу уставать. – Ужасно романтичная история.
– Как его зовут, ты не помнишь?
– Иван Алексеевич Трубников, – облокачиваясь на спинку скамьи возле самого уха Тамерлана, прошептала Вероника. – Представляешь, он в нее еще в школе влюбился, они мечтали поступить в институт и пожениться. Первая любовь. Пылкие поцелуи, несмелые объятия.
Вероника обжигала ухо Тамерлана горячим дыханием, отчего он очень живо представлял себе и пылкие поцелуи, и несмелые объятия. Попробовал повернуться к ней лицом, но тут же буквально столкнулся с ней нос к носу, вспыхнул и отвернулся.
– А ее муж? – сглотнув, чуть хрипловатым голосом спросил Тамерлан. Больше всего на свете он сейчас хотел, чтобы она прекратила свои выкрутасы и села нормально.
Вероника, вероятно, была чуткой девушкой, потому что выпрямилась, оторвалась от Тамерлана и неторопливо обошла скамейку.
– Муж ее давно умер. Они, кажется, работали вместе. Ничего интересного. Детей у них не было, – пожала плечиком Вероника и уселась к Тамерлану на колени. Так легко и естественно, что ему и возразить было нечего. – Об остальных поклонниках я вообще ничего не знаю. А химичку эту, кажется, Ниной Константиновной зовут, у бабки есть ее номер телефона, на всякий случай. Но тебе она его ни за что не даст, – болтая ногами, продолжала Вероника. – Если хочешь, я его для тебя стибрю, а ты загипнотизируй послезавтра препода, а то я экзамен точно завалю.
Выбора у Тамерлана не было. Они еще часик погуляли. Вероника обещала разузнать у бабки о прочих подругах пропавшей Зои Борисовны, а у подъезда одарила Тамерлана страстным долгим поцелуем. У бедного экстрасенса после него еще полчаса коленки дрожали, а Вероника как ни в чем не бывало весело взбежала вверх по лестнице, что-то напевая себе под нос. Феноменальная особа, медленно приходя в себя, подумал Тамерлан.
Глава 12
– Коленька, просыпайся! – Тихий, ласковый бабушкин голос не может разрушить сладкий, глубокий сон, который бывает только в молодости и только под утро. А особенно в утро трудового дня. Нырнешь в такой сон, словно в глубину, и нет тебя, зови – не зови. И пробуждение сладкое-сладкое. – Николаша, вставай, на службу опоздаешь.
Теперь голос у бабушки озабоченный, с жалобной ноткой.
Коля Алексеев поворачивается на бок, кровать под его большим сильным телом жалобно поскрипывает.
