Кирилл Казанцев - Не все ангелы летают
– Держись, держись, сейчас! – Я уже тыкал пальцами в смартфон, чтобы вызвать «Скорую». Слава богу, она приехала довольно быстро. Врач, оказав первую помощь, спросил, будем ли мы сейчас сообщать в полицию? Либо он сам потом сообщит, поскольку – обязан. А про что нам сообщать? Про грязную иномарку непонятной «породы» с неразличимыми номерами? Я – не полицейский, и то понимал, что ее никто никогда не найдет, даже если она будет стоять в соседнем дворе. И прежде всего потому, что искать не будет. Мы же не в сказке живем: «Поди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что». Только женщины могут так задачу формулировать, да и то – красивые.
Я поехал с Генкой в больницу, поддерживая его морально, как мог. Естественно, у него оказался перелом, и довольно сложный, но хирург успокоил: «Парень он молодой, до свадьбы заживет».
– Он уже женат, – сказал я доктору и тихонько добавил: – Только не напоминайте ему об этом. У него сейчас и так настроение плохое.
– А вы – веселый человек! – улыбнулся доктор.
– Ну, я-то в разводе, – объяснил ему.
Сдав пост прибывшей Люсе, той самой Генкиной жене, упоминание о которой, по моему мнению, могло понизить настроение травмированного, я убыл восвояси, постаравшись перед тем, как мог, им обоим настроение, наоборот, поднять. Пообещал иногда выгуливать Джеймса, пока Генка ходит в гипсе. А если сосед останется хромым на всю жизнь, то у меня есть знакомые корейцы, которые могут позаботиться о собачке… Ретироваться мне пришлось довольно быстро, пока самого инвалидом не сделали за кощунственные шутки в адрес четвероногого члена семьи Панкратьевых. Если бы от меня сбежал Валентин (а это возможно при таком уходе), я бы, вероятно, тоже расстроился, лишившись возможности, не подходя к двери, определять, кто за ней, свой или чужой? Это же не кот – просто авиадиспетчер какой-то!..
Уезжая от Генки, я пытался понять, что такое с нами приключилось? В том, что на нас хотели наехать специально, я не сомневался. Впрочем, почему на нас? На меня!
Когда я на другой день пришел проведать соседа, то сперва пришлось отвечать на вопросы полиции, прибывшей соблюсти формальности. Потом мы с Генкой уже сами долго судили-рядили вчерашнее происшествие. Я выяснял у него примерно то же, что прежде у меня – капитан Банников. Не задолжал ли Геннадий кому? Не подсунул ли гнилую машину, сорвав за нее большие бабки? Не соблазнял ли чужих жен, позабыв о конспирации? И так далее… Все у соседа выходило гладко. Как, впрочем, и у меня. С той разницей, что с ним ничего плохого до сих пор не происходило, я же о себе подобного сказать не мог. Стало быть, логично считать, что задавить хотели именно меня. Но кто?! За что?!! Генка, впрочем, смеялся над моим предположением, будто кто-то на нас целенаправленно покушался.
– Козел какой-то нажрался, вот и дурил! – был уверен Геннадий. – Ты, Василий, дорожную хронику посмотри вечером. Сколько пьяных уродов каждый день отлавливают! Как будто тому, кто забухал в свое удовольствие, больше делать нечего, как только на машине пойти покататься.
Конечно, я не стал Генке рассказывать о своем предыдущем приключении, чтобы его излишне не волновать. А то нога еще криво срастется, и придется вправду с его псиной гулять. Кто меня за язык тянул? Я и пиво-то не больно люблю, а эта собака будет сама на каждой прогулке к магазину подводить.
Как ни пытался я мысленно хохмить, а все-таки было не по себе. Кто-то за мной охотится, а я не знаю, на кого и подумать. Впрочем, можно, конечно, и дальше полагать, что это идиотские совпадения. В кафе отравить хотели не меня, а именно девушку. А злополучным вечером за рулем того автомобиля сидел какой-то алкаш, который руля уже не видел, как считал Генка. Но сочинитель детективных романов в такие совпадения не верил. Наверное, потому, что сам – сочинитель. Но на бумаге, не в жизни же!
Поскольку ночевал я дома, с утра отправился на гимнастику в спортгородок. Совершив пробежку, сделав разминку, приступил к силовым упражнениям – на турнике, на брусьях, потом – на своей любимой лестнице, которую надо было пройти на руках. Желающих выполнить этот трюк полностью и вправду находилось немного. Подняться вверх и тут же спуститься – да. Но таких отважных, чтобы забраться наверх, пройти всю лестницу, болтаясь на руках, и спуститься с другой стороны – стоило поискать. Дойдешь до середины, сил не хватит, что делать? Прыгать вниз? Ноги висят в двух метрах над землей однако!.. Я был одним из немногих «трюкачей». Поднялся наверх, пошел по прямой, дошел до середины, и тут произошло нечто непредвиденное. Перекладина лестницы с одного края внезапно обломилась, погнулась, и я поехал вбок! Рука заскользила неудержимо. Хорошо, перебирал я руками довольно быстро. Успел другой рукой дотянуться до следующей перекладины, ухватиться, сделать еще шаг… Но перчатки стали какими-то скользкими, пропало сцепление, и я все-таки сорвался вниз! Приземлился, слегка отбив ногу. Поднялся, попробовал пройтись – нет, перелома, по ощущениям, не случилось. Правда, я и прежде никогда ничего сам не ломал, не считая копий и дров, поэтому не вполне представлял себе, что должен ощущать человек со сломанной конечностью. Слава богу!
Осмотрел горку под лесенкой и обнаружил, что она – ледяная. Ледяное спокойствие сохранить не удалось. Я выругался, и не как спортсмен, скорее – как спортивный болельщик. Во всяком случае – не публичный человек! Горка выглядела так, будто ее специально водой полили! Я глянул наверх, на отогнутую ступеньку, затем – опять на горку. Впрочем, почему «будто полили»? Ее и вправду полили! Не было такой оттепели, чтобы снег подтаял, затем снова замерз. Да и горки тут не было. Дорожка прочищена, а снег аккуратно сгребли весь сюда. И полили водой! Вокруг снег рыхлый. Я снял перчатки, посмотрел на них, даже понюхал – они пропитались какой-то смазкой, что ли?.. Я снова полез на лестницу, преодолевая неприятное ощущение под голыми руками. По-простому полез, на четвереньках. Дойдя до «своей» ступеньки, обнаружил, что она подпилена. С одного края – совсем, с другого – наполовину. Хорошо еще вовсе не оторвалась! И щедро смазана чем-то типа «Литола». Это что, дети пошалили? В ином случае я бы, наверное, так и подумал. Но теперь, после кафе и «пьяного» автомобиля, – извините! Спустившись вниз, я еще раз осмотрел «гостеприимную» ледяную горку, ждавшую меня. Уже являясь соседом Генки по квартире и гаражу, я имел отличный шанс стать его соседом еще по больничной койке в отделении травматологии – это как минимум. А то и вовсе позвоночник сломать. Если бы не передвигался на руках быстро, не сумел сделать еще пару шагов!
Ну и что, это тоже совпадение? Я снова стал случайной жертвой чьей-то шутки, приготовленной для другого? Тем более – детской? Слабо мог себе представить даже шкодливого ребенка, сидящим ночью (скорее всего – ночью) сверху с ножовкой по металлу, будто на уроке труда. А вот взрослого дядю с недобрыми мыслями в голове – запросто!
Возвращаясь со спорта, я бежал, внимательно глядя по сторонам, точно киношный индеец на тропе войны. Какой еще подлянки ждать? Открытого канализационного люка, кирпича на голову?.. В таком состоянии и на работу приехал и весь день находился в напряжении. Резко оборачивался на открывающуюся за спиной дверь, вздрагивал от телефонного звонка. И все думал, думал: кто, кто, кто?!. Присматривался к Голобородову – он ведь тоже попал у меня в число подозреваемых. И чем чаще на него посматривал, тем острее, очевидно, развивалась у меня мания преследования. Мы ведь с Голобородовым не были друзьями. Разные интересы, разные компании, разное количество спиртного выпивали за столом – когда выпивали. Но я глубоко сомневался в том, чтобы компаньон, из-за моей доли в нашем общем смехотворном капитале, мог затеять такое. И все же после того, как меня трижды пытались прихлопнуть, в голову стали приходить самые невероятные предположения… В этот день я изо всех сил старался разговорить тезку на отвлеченные темы. В итоге это удалось. Мы поболтали о женщинах, несмотря на то что оба – трезвые, о политике, о религии, о детях, о кошках и бог знает о чем еще. Благо никто в этот день не дергал нас на склад. Как ни старался, я не мог выявить у Голобородова хоть какой-нибудь озабоченности, не считая той, от которой страдает всякий нормальный мужик по вине матушки-природы. Или делает вид, что страдает, чтобы о нем чего худого не подумали… А также – мрачных мыслей, проблем в семье и тому подобного, от которых у Голобородова мог произойти сдвиг по фазе и созреть черный план. Ну, никак не мог!..
Разговоры с компаньоном как-то потихоньку развеяли тревожное настроение, хоть и заставили усомниться в собственных психоаналитических способностях. Однако, выйдя из офиса, я заметил, что три десятка шагов до автомобиля, по темной улице, мне дались нелегко. Лишь закрывшись в своем большом, надежном внедорожнике с тонированными стеклами, почувствовал себя спокойнее. С этим надо было что-то делать! Мысль о народном средстве, конечно, пришла в голову, но до него еще дотерпеть следовало. Это только герой в фильмах про девяностые пьет водку прямо из горла за рулем и ему за это ничего не бывает, поскольку режиссер бережет его для иной погибели…
