Кирилл Казанцев - Не все ангелы летают
Об этом я догадался без него. Осталось спросить:
– Вы что, хотите сказать, это я отравил девушку? Тогда мы с вами – в сговоре, Игорь Вениаминович! Ведь это вы впустили кошку, а следом и собаку внутрь заведения, создав, так сказать, условия… Но не слишком ли витиеватый замысел?..
Я еще хотел добавить, что хоть сам являюсь сочинителем детективных романов, но такой разгул фантазии – даже для меня перебор, однако, заглянув сыщику в глаза, осекся:
– Подождите. Вы что, хотите сказать, это меня хотели отравить?! Ведь моя чашка всего лишь случайно оказалась в руках у девушки!
– Суицида, судя по всему, вы не планировали?
– Шутить изволите?
– Да. Извините. Мы не смогли выявить у погибшей девушки не то что врагов, хотя бы людей, с которыми она ссорилась. А у вас?
– Что у меня?
– Враги есть?
– Еще бы! «Алькаида», ЦРУ, международные террористы… Откуда у меня враги?
– Вам виднее. Я просто спрашиваю. Давайте-ка по порядку…
Довольно долго я отвечал на вопросы следователя, Игоря Вениаминовича. Объяснял ему, что Зару видел только в кафе, редко, мельком, и нигде более. Отношений никаких у меня с ней быть не могло… Что с женой мы в разводе, но остаемся друзьями, и никаких претензий, помимо того, что я загубил ее молодость, у бывшей супруги ко мне не имеется. У нас прекрасная дочь… Что наш бизнес с компаньоном настолько мал, что и делить-то нечего… И так далее. В итоге всех этих откровений я чуть не расплакался. На поверку выходил таким ничтожным человечишкой, что меня не то что любить, хотя бы ненавидеть не за что! Если бы не пришла мне счастливая мысль в то далекое лето устроиться пионервожатым в лагерь «Дружба», то, вероятно, и постель делить теперь было бы не с кем, не считая женщин легкого поведения, которых я старался избегать. Не из чистоплюйства, как говорил один товарищ, – из чистоплотности. О бывшей свояченице Вике вспоминать нечего. Что за фантазия ей пришла в голову меня совратить – бог знает!
Неизвестно, какие выводы из услышанного от меня сделал Игорь Вениаминович, но, слава богу, тащить в кутузку не стал, хотя она находилась в двух шагах от нашего офиса, в РОВД. И даже подписку о невыезде брать не думал. То есть сыщик и впрямь склонялся к мнению, что отравить хотел не я. Отравить хотели меня. Весело!
После работы я поехал к Тамаре, чтобы рассказать о том, что со мной приключилось, наказав дочери покормить Валентина. Чем меня восхищала Тамара, так это своим здоровьем и энергией. Я еще ни разу не слышал, чтобы у нее болела голова или что она устала на работе, поэтому, едва выпив чаю, мы оказались в постели, – благо тетушка нас никоим образом, традиционно, не беспокоила. Однако неведомый Артур, не в пример ей, стал доставать! Он позвонил в самый неподходящий момент. Тамара отвечать не стала, но она, зарычав сквозь зубы, вынуждена была поднести телефон к глазам – мало ли кому понадобилась? Не увидеть смазливого брюнета на большом дисплее ее смартфона и имени «Артур» я никак не мог, она это поняла. Он не в первый раз звонил ей при мне, но до сих пор Тамара ловко переносила разговор с ним на потом, ничего мне не объясняя. На моем сердце всякий раз оставался очередной маленький рубец, но я молчал, молчал… Промолчал бы и сейчас, но Котомка, отложив аппаратик в сторону, призналась без вопросов, сама, что это ее бывший друг, с которым давно рассталась, но он все никак не успокоится. Названивает, а то еще возле дома поджидает.
– Может, мне с ним поговорить? – предложил я.
– Нет, не стоит! – Она вдруг засмеялась.
– И чего ты ржешь? – не понял я.
– Могу себе представить, как ты с ним поговоришь.
– Как?
– Ну, не знаю. Ты – такой выдумщик!
– Я – выдумщик? Откуда ты знаешь, что я – выдумщик?
– Ну ты же – писатель! – смутилась она.
– А-а-а… При чем тут это?
Тамара виновато втянула голову в плечи, потом вылезла из-под одеяла и отправилась в душ. А я стал думать. Что, если это бывший бойфренд Тамары решил избавиться от меня? «Там, где любовь, там всегда проливается кровь!» – вспомнил я «арию» Остапа Бендера из «оперы» Гайдая «Двенадцать стульев»… А если на тему посмотреть шире? Может, это не Артур, а, например, моя жена, из проснувшейся ревности? И зря я расписывал сыщику, что у меня все гладко в жизни? Мол, «не доставайся же ты никому»?! Не говоря о кое-каком нашем с ней совместном имуществе… Или Вика, влюбившаяся в меня, решила отомстить за то, что я ее, по сути, отверг? Звучит смешно, конечно… А вдруг – ее муж, Борис, узнавший каким-то образом об измене? Цену адюльтера предугадать сложнее, нежели почем уйдет лот на аукционе «Сотбис». Чего супружеская измена может человеку стоить? Карьеры? Состояния? Друга? Жизни?.. Наконец, если оставить амурные страсти и обратиться к чисто меркантильной теме, то надо пристальнее посмотреть на Голобородова. Вдруг он нацелился стать единоличным владельцем контейнера, забитого китайской пластмассой, вкупе с хорошим довеском от Феликса?..
Подумал я также про свое мини-расследование гибели Гали Биржи. Но после разговора с Олегом, музыкантом, времени прошло так мало! Разве успеешь приготовиться? Запастись ядом, разведать кафе? Казалось – совершенно не реально.
Может быть, у меня напрасно начинается паранойя, попробовал я себя успокоить, и тот кофе предназначался именно девушке, а вовсе не мне? Все-таки чашку между барной стойкой и моим столиком туда-сюда носила Амалия. Кому, как не ей, было сподручно зарядить кофе ядом? Вдруг у мужа Амалии имелись-таки шашни с юной родственницей, но о них никто не знал, даже подруга Зары, а Лия все же узнала? Долго ли опустить незаметно в чашку таблеточку?.. Я попытался мысленно проследить путь той чашки. Приготовив кофе, Зара выставила ее вместе с блинчиками на барную стойку. Амалия подала чашку мне. В какой-то момент я готов был отхлебнуть кофе… При воспоминании об этом вдруг бросило в холодный пот! Я понял, что был на волосок от смерти и своим избавлением обязан неизвестной кошке (а может быть, это был кот) и «чхорту» – родезийскому риджбеку Роджеру!.. Стоп! Перед тем как Амалии принять поднос с чашкой и порцией блинов, этот поднос на какое-то время скрылся из моего поля зрения за спиной того мужика с газетой. Он подошел за сигаретами! Как он выглядел? Не рассмотрел. Запомнилась только борода – эспаньолка. Ну да. А так, лицо было прикрыто длинным козырьком бейсболки. Он ее не снимал, хотя в кафе у Амалии всегда тепло. Вроде бы очки еще имелись…
Я так увлекся размышлениями, что без эмоций проследовал мимо вышедшей из ванной комнаты Тамары, чтобы тоже постоять под освежающими струями, не приобняв ее, не поцеловав или хотя бы не ущипнув. Она посмотрела мне вслед с удивлением – почувствовал спиной. Насчет женских взглядов моя спина была натренированной… Когда я с таким же серьезным лицом и из душа вернулся, Тамара не выдержала.
– Ты что, некролог сочиняешь? – спросила меня.
– Самому себе, – ответил я, удивляясь, насколько она попала в точку.
– Глупая шутка! – отреагировала Тамара.
– Была бы глупой, – согласился я, – если была бы шуткой. Меня сегодня хотели убить.
Тамара, видно, не поверила.
– С этого момента поподробнее, – произнесла она фразу, звучащую в каждом телевизионном сериале.
Если честно, я вовсе не был уверен, что убить хотели именно меня, но очень захотелось рассказать героическую историю о том, что мне довелось пережить и при этом спастись. Тамара выслушала меня очень внимательно и серьезно. Я же свои версии о том, кто мог желать ее вожатому погибели, постарался передать как можно веселее. И про Зинаиду – ее Тамара помнила как младшую вожатую – рассказал, и про коллегу Голобородова. Ни словом не обмолвился лишь о Вике и ее рогоносном муже, посчитав лишним. Самое оглушительное для Тамары я приготовил под занавес, как положено сочинителю детективных романов.
– Но, скорее всего, на меня охотится… твой бывший друг. Как его… Артур? Я, кстати, его понимаю. Тоже за тебя любому бы глотку порвал!
Она так посмотрела на меня, что оставлять ее без поцелуя было никак нельзя!
– Ладно, не пугайся. У меня воображение разыгралось. Все это какая-то дурацкая история, никак меня не касающаяся, на самом деле. Кому я нужен? Кто за мной станет охотиться?..
Я отметил, что мой шутливый тон на Тамару не подействовал. Мы поменялись ролями. Теперь я делал вид, что все трын-трава, а она хмурилась.
Оказалось, Игорь Вениаминович думает в том же направлении, что и я. Он пришел в офис, чтобы поговорить о посетителях кафе. Голобородова не было. Поскольку загулять, как мне, у Голобородова, поднадзорного супруга своей жены, не было ни малейшего шанса, то, возможно, планировал новый аквапарк… В прошлый раз я описал Вениаминычу всех тех, кого запомнил, чтобы он сверился со своими собственными воспоминаниями. Нынче сыщик сказал, что пообщался со всеми клиентами Амалии, кроме мужчины с газетой. Его найти не удалось. Я обрисовал мужика, как мог, еще раз. Когда этот тип покинул кафе, не отложилось в собачьем переполохе. Возможно, что еще до появления самого Банникова. Игорь Вениаминович мужика не помнил совсем. Вздохнул, мол, информации не густо. Амалия, по его словам, тоже из внешности того посетителя не запомнила ничего, кроме куцей бородки и «чепчика с козырьком», как она выразилась. Вроде бы был в кожаной куртке. Я подтвердил: точно – в кожаной, на меху. Примета так примета! Очень редкая для зимнего Нижнего Новгорода форма одежды…
