Александр Горохов - Голый на маскараде

– Что вы ещё видели, господин Коверкотов? – без повышенного интереса спросил мужчина с серым лицом и втиснулся между столом и сейфом на свое рабочее место.

– Я не господин, а товарищ! – изобиделся Коверкотов. – Для меня советская власть не умерла!

Затем очень словоохотливо Коверкотов изложил все известные ему события, подробно описал полуденный визит Лени, смело приврал, что под давлением Лене он вынужден был налить ему литр самогона собственного производства – на эту деятельность он, Коверкотов, права нынче имел, поскольку на продажу не пускал ни капли. Следом за тем Коверкотов принялся выдумывать то, чего он знать никак не мог. По его словам, по звукам над своей головой он определил в субботу смертельную схватку в квартире наверху, сообщал о криках и предсмертных стонах жертвы и договорился до того, что на его потолке явственно проступили следы громадной лужи крови. Которая очень быстро испарилась.

Из всей этой восторженной ахинеи старикашки Леня сделал для себя два полезных вывода: спокойный человек за столом скорее оперативный работник, нежели следователь, величают его Николаем Демидовичем Свиридовым, а бредовым фантазиям Коверкотова он склонен напрочь не доверять.

Так и оказалось – не отягчая Коверкотова дополнительными вопросами, Свиридов подписал пропуск и подал его.

– Спасибо, товарищ Коверкотов. Можете быть свободны.

Обличитель словно с разбега в прорубь упал – раскрыл рот, икнул и осведомился:

– Все?! А протокол подписать?!

– Со временем подпишите.

Настырного старикашку выперли из кабинета без всяких церемоний, хотя он возмущенно требовал протокола и грозился выступить на суде.

Свиридов повернулся к Лене и спросил.

– Ну, Волохов, а у тебя есть что нам поведать?

– А как же?!

И Леня подробно рассказал, как получил приказ своего руководства поискать секретаршу Лимонову, как с этой целью в полдень проник в её жилище и гараж, посетил с целью сбора информации Коверкотова, а потом уехал домой. И более он на Левобережной не появлялся.

Свиридов помолчал, потом спросил, будто ответ Лене подсказывал.

– Значит более, скажем вечером или ночью, ты в дом Лимоновой не возвращался?

– Нет. – Леня сумел ответить твердо и не покраснев, хотя понял, что разговор вкатился в очень опасную зону и, следовало полагать, сейчас начнуться хитрости и коварные ловушки настоящего допроса.

Свиридов спросил просто.

– Значит, Ольгу Федоровну Лимонову ты не убивал?

– А её убили? – набрался фальшивого удивления Леня.

– Убили, точнее – задушили.

– Но это не я! Честное слово!

– Правильно, Волохов. Не ты. – прозвучал вполне обыденный ответ. Лимонова была убита в пятницу вечером, а ты этот вечер до утра проторчал в кафе «У Тимофея», чему, по твоему счастью, есть свидетели.

Неожиданно и с предельной ясностью Леня понял, что весь хронометраж его, Лениных, действий последних суток – Свиридову известен досконально. Этот скучный человек знает о нем всё, а потому не торопится, и сейчас начнет изнурять длительным допросом, выжимая капля за каплей все нужные сведения. Те сведения, которые уже имел.

Но – от кого? – мелькнуло пугающее соображение. – От Куравля с Фраковым? От друга Васи Блинова? От той девчонки-попрыгуньи, лица которой так и не разглядел? Или Коверкотов все же кроме пустой болтовни дал в этом кабинете точные результаты своих ночных наблюдений?

Леня почувствовал себя преданным и проданным, и понял, что петля дознания сейчас захлестнется на его шее. Придется выкладывать всё до конца, поскольку иной системы защиты просто нет.

Но Свиридов неожиданно тяжело вздохнул и сказал, словно пожалился.

– Не везет мне сегодня, Волохов. Один свидетель болтает чепуху, придумывает то, что не видел, я Коверкотова имею ввиду. А ты – ушел в несознанку. Глупо это Волохов. Ну, да оставим тему. Племянницу Лимоновой не знаешь?

Вот она – ловушка милицейская! – сообразил Леня и счел за благо не запираться.

– Слышал, что такая существует, но имени не помню.

– Виктория. Лобова. Коль не знаешь, то пусть так. – Свиридов поднялся со стула. – Пойдем Волохов, я тебя на выхода провожу.

Леня потерялся – уже «на выход»?! На волю или в камеру натурального ареста? Не может же того быть, чтоб ради такой безобидной беседы его привозили в столь грозное учреждение!

В коридоре Свиридов спросил негромко.

– На «мерседесе-600» покататься тебе не хотелось?

– Нет. Я просто искал секретаршу. – обиженно заявил Леня. – По приказу своего шефа, Куравля Степана Степановича!

– Он так и сказал, правильно. – на ходу кивнул Свиридов, остановился перед лестницей, повернулся и спросил быстро.

– Леня, а может её из-за «мерседеса» придушили? Прямо в гараже?

– Я не знаю.

– Но какие-то соображения у тебя должны же быть? Не чурбан же ты безмозглый и бесчувственный?

Леня заколебался.

– Я думаю, что Лимонова в КГБ долго работала. Может быть там ...

– Оставь это, – отмахнулся Свиридов. – В КГБ она сортиры мыла, ковры пылесосила. Десять последних лет лифтами заведовала.

– Лимонова – лифтерша?! – поразился Леня.

– Да. – кивнул Свиридов. – Модно это стало и так прибитых чекистов во всех сегодняшних бедах винить.

– Но говорят, они «золото партии», миллионы прячут и...

– Чушь. – обрезал Свиридов. – Нет никакого «золота партии», не верь базарным сплетням. А если и было, давно его пропили и развеяли. Всех бывших чекистов простили, и живых, и мертвых. Пенсионеры по дачам сидят, мемуары пишут.

Они уже спустились в большо й холл при колоннах, приостановились в дверях и Свиридов подал Лене картонку визитной карточки.

– Будь здоров, Волохов. Позвони мне, если возникнут какие-нибудь соображения.

И это предложение прозвучало формально, обыденно – Свиридов явно не ждал от Лени никаких телефонных сообщений.

Леня сунул визитку в карман и они простились.

Вот и свобода. – признал Леня на улице факт очевидный – Вот и весь допрос в МУРе! Допрос откровенно бюрократический, без напряжения и борьбы.

Леня даже огорчился – знаменитый МУР оказался такой же убогой чиновничьей организацией, как, скажем, контора домоуправления. Да и то сказать – велико событие: смерть секретарши затрапезной фирмы «Кураре»! Нынче убивают крупных банкиров, фирмачей, известных журналистов, взрывают офисы и все это стало уже столь надоедливым, что публика и не ждет от правоохранительных органов сенсационных разоблачений. Нет этих разоблачений! Потеряла бывшая советская милиция свой авторитет, а новая русская ещё не набрала его.

Леня спустился по Петровке к Большому Театру, по дороге наткнулся на ларек и взял пенный бокал чешского пива за шесть рублей. Ополовинив бокал, он призадумался, попытавшись вычислить – кто, все же, при такой оперативности навел на него милицию? Мог, понятно, дать нужную информацию хитрован Коверкотов. Или – Куравель с Фраковым. Или – Виктория Лобова, племянница Лимоновой – если именно с ней он столкнулся прошлой ночью.

На донос Коверкотова, как и на очевидное предательство руководства родной фирмы Лене было наплевать, а вот встретится с племянницей очень хотелось, поскольку Леня поймал себя на мысли, что о каких бы несуразицах случившегося не размышлял – все время возвращался мыслью к этой девчонке, прыгнувшей с высоты забора ему в руки, словно с небес.

Солнце уже залило город заполуденным жаром, улицы разомлели, кружек в пивном ларьке не хватало и возле Лени нетерпеливо топтался немолодой мужчина – глядел в рот, ожидал, когда освободится посуда.

Леня допил пиво, отдал кружку в руки жаждавшего и решил, что надо ехать на фирму, чтоб обо всем доложиться шефу, а уж он, Степ-Степ Куравель, пусть принимает генеральное решение, коль скоро его волей Леня попал в переплет.

Леня вспомнил про утерянный сотовый телефон и закручинился – этого шеф не простит ни при каких ситуациях, хорошо если останешся только без месячной премии.

... Торопиться навстречу служебным неприятностям смысла не было, а потому Леня по дороге на фирму не удержался от визита к «Тимофею»

Первым, кого он увидел в зале кафе, оказался Вася Блинов. Тот восседал за столиком в эркере и расцарапаная, подкленная пластырями физиономия его излучала такую гордость, словно он пострадал прошлой ночью при освобождении из лап террористов заложников в детском саду. Едва Леня присел к столу, как друг накинулся с вопросами.

– Ты где пропадаешь?! Дома нет, на фирме тоже, Куравель тебя везде ищет, волнуется, аж заикается.

– Я под колпаком. – ответил Леня внушительно.

– Каким колпаком? – вытаращил глаза Вася.

– У милиции под колпаком.

Герой осовобождения заложников изменился в лице.

– Из-за вчерашней битвы?! Тебя уже притянули?!

– По другим делам. – нехотя ответил Леня, а дружок обиделся.

– Ленька! Ты решил, что поумнел за последнее время?! Ты от меня начал что-то скрывать, а потому попадешь в такую переделку, что даже я тебя из неё уже не вытащу!