Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы
Впрочем, бежать было недалече – до неторопливо крутящихся дверей и на улицу, под отвесный, колышущийся мартовский снег. Водитель с саквояжем поспешал за ними. Люди оглядывались встревоженно, не понимая, почему они так мчатся.
Теперь никому не приходит в голову, что в аэропорту люди бегут, потому что опаздывают!.. Если бегут, значит, опять… беда.
Нужно спасаться.
На улице Алекс мгновенно пришел в себя. Девушка со странным именем тряслась мелкой дрожью, вцепившись обеими руками в его локоть.
– У-уф! – выдохнул водитель и покрутил головой. – Вон машина, Александр Павлович. Пойдемте?..
– Подвезите меня, – стуча зубами, попросила девушка. – Вы же видите, что творится! Нет, ну какие сволочи!..
Водитель распахнул заднюю дверь длинной представительской машины – Анна Иосифовна любила все «настоящее» и терпеть не могла «подделок», вот за «настоящими» писателями и ухаживала по-настоящему!
Девушка изящно пробралась внутрь и упала на сиденье, словно в изнеможении.
Алекс переглянулся с водителем, опускавшим в багажник его саквояж, и пожал плечами. Помедлил и сел рядом с ней.
Дверь захлопнулась. «Мерседес» поехал.
– Ну, а вы? – как ни в чем не бывало, спросила девушка. – Дадите мне автограф?
Порывшись в сумочке, достала зеркальце и изучила свое отражение.
– Нет, ну вы подумайте! Я после перелета, без грима, вся никакая, а они все равно лезут! – Она фыркнула и кинула зеркальце обратно. – Ну никакого понятия нету у людей, никакой тактики!..
– Такта, – машинально поправил Алекс.
Девушка не обратила на это никакого внимания.
– А вы меня так и не узнали, да? Да ничего, ничего, я же понимаю! Писатель, мировая знаменитость, и потом, вы же в Европе живете, да?
– Я живу в Москве.
Приятно, конечно, когда тебя почитают знаменитостью, да еще мировой, и мужскому самолюбию льстит очень, но все-таки кто она такая?.. Из-за чего весь сыр-бор? С погоней, папарацци и сценой из кинофильма «Телохранитель»?..
– Третья фабрика, – сказала девушка, откинулась на сиденье и приготовилась наблюдать за его реакцией. – Я Анфия. Корсаков хотел, чтоб была Анфисой, но мне не понравилось, больно просто. А звезда должна быть недоступной, как говорится! Народной, но недоступной! Как Пугачева.
В последнюю секунду Алекс поймал себя за хвост и не спросил: вы Пугачева?..
Впрочем, тебе же объяснили, что она – Анфия. То есть не Пугачева.
Пугачеву зовут не Анфия, это он знал совершенно точно.
Итак, она все объяснила, а он ничего не понял. Как обычно.
– Вы… артистка?
– С третьей фабрики, говорю же! Ну, вот Кыся, Мигель Санчес, Каро, Вован – мы все оттуда.
Они все с фабрики, с некоторой жалостью к себе подумал Алекс, да еще с третьей!.. И что нам это дает?..
– Мной Корсаков занимался, а потом мы поссорились. Я в группе «Барбариски» была, а потом Симона Перегуда выпендриваться против меня начала, и я в сольники пошла! Мы с Вованом в «Достоянии республики» на Первом канале пели «Опустела без тебя земля». Неужели не слышали?!
Алексу показалось, что девушка сейчас затянет «Опустела без тебя земля», дабы напомнить ему, как это было, и, чтобы этого не случилось, он сказал: «Конечно же, теперь вспомнил» – и попросил у нее извинения за то, что не мог вспомнить так долго.
– Нет, ну какие сволочи, да? У вас поклонники такие же сволочи?
Алекс сказал, что его поклонники не сволочи.
– Да ладно! – Фия махнула рукой. – Такого быть не может! И ведь все лезут, лезут, и все им надо знать, понимаете? Где была, с кем спала, что пила и, главное, сколько!.. А я только с самолета! Даже накраситься как следует не успела! А меня нельзя фотографировать, когда я не накрашенная, как говорится!..
Алекс спросил – почему.
Девушка засмеялась, решив, что он пошутил.
– Главное, что мы с вами встретились, – доверительно сообщила она и взяла его под руку. – Я считаю, это судьба. Как говорится, судьба и за речкой найдет.
– На печке, – опять поправил Алекс, и тут позвонила Маня.
Он знал, что Маня – телефон залился особенной трелью, какой заливался только на ее вызов. Он вытащил из кармана нагревшуюся трубку и посмотрел.
«Маня» – было написано в окошечке.
Ему не хотелось с ней разговаривать.
Он должен был позвонить, как только приземлится – так было заведено, так было «по правилам», но Алекс Шан-Гирей недавно решил, что все эти правила не для него.
Он слишком долго жил по правилам, и ему просто необходимо пожить вообще без всяких правил!..
Маня беспокоится о нем, ждет звонка, не понимает, где он и что с ним, и не ответить сейчас – чистое свинство.
Отвечать он не стал.
Фия переждала, пока умолкнут Манины трели, и предложила совершенно естественно:
– У меня завтра аб-со-лют-но пустой день. Я всегда так планирую, ну, чтобы отоспаться после поездки, в себя прийти, перышки почистить! Давайте завтра встретимся?.. Ну, допустим, часов в семь. – Ей даже в голову не могло прийти, что он ей, допустим, откажет! – Только не в центре, да?.. В «Вог» не хочу, в «Трюфеле» обязательно будет Симона, она там всю жизнь обитает, может, к японцам сходим?..
Опять, как и с фабрикой, выходило что-то не то. Алекс, конечно, догадывался, что все это названия модных и прекрасных мест, но не имел о них ни малейшего представления.
То есть решительно никакого.
– Вы наверняка за городом живете, да?..
Алекс признался, что как раз в городе.
– Жалко, – расстроилась Фия. – Можно было бы в «Дом на берегу», это почти на Рублевке, ну, между Рублевкой и Новой Ригой. Там тоже все свои, но, по крайней мере, можно сесть спокойно, лезть никто не будет. Я не-на-ви-жу, когда ко мне лезут со всякими вопросами, автографами! Журналистов тоже ненавижу. И фотографов.
– А зачем вы пошли на сцену?
Она примолкла, посмотрела на него внимательно и сделала некий жест рукой. Рука была ухоженная и очень красивая.
– Чтобы петь.
– Ну, петь можно и дома. По выходным.
Тут она растерялась немного:
– Но… если дома петь, никто не услышит, а если со сцены, все услышат!
– И будут приставать, – подытожил Алекс. – Фотографировать. Лезть с вопросами.
– Да ну вас, – слегка обиделась Фия. – Вы все шутите!.. Так куда мы завтра пойдем? Мне правда очень надо с вами пообщаться!.. Ну… как с писателем, как говорится!
– Я почти ничего в Москве не знаю. – В первый раз в жизни он устыдился, что не может пригласить красавицу в какое-нибудь эдакое место! – Я на самом деле долго жил во Франции…
И Франция ни при чем!.. Его никогда не тянуло на приключения такого рода, и светская жизнь не волновала – но, что поделаешь?.. Он оправдывался и понимал, что оправдывается.
– Тогда пойдем проверенным маршрутом, как говорится! «Вог» или «Трюфель»?
Алекс молча смотрел на нее.
Она ему улыбнулась, почти нежно, почти интимно, совсем не так, как улыбалась только что.
На несколько градусов теплее, подумал Алекс.
По Цельсию или по Фаренгейту, спросила бы Маня Поливанова, если б он сейчас приехал домой и рассказал эту историю.
Все мужики одним миром мазаны, подумала Фия. Ему, верняк, его законная звонила, а он трубу не взял!..
– Значит, «Трюфель», – выдохнула она, – и пусть эта дура Симона удавится!
Нынче модно заводить интеллектуальные связи, а этот Лорер – интеллектуал! Пробу негде ставить! И хорош – волосы длинные, ресницы густые, и непохоже, что наращенные, и щетина… м-м-м… можно коснуться щеки, нежно-нежно, легко-легко, от одного прикосновения небось с ума сойдешь!..
Да еще знаменитость, вон даже в Париже во всех магазинах продают! Не то чтобы Фия таскалась там по книжным, но он был выставлен в витринах, и ей нравилось, что она почти настоящая парижанка – читает то же, что и все, по-русски, конечно, зато «в струе»!
Ну как ловко она его подцепила! И шоу организовала очень ловко, чтобы он сразу же, с первой секунды, понимал, что имеет дело с самой настоящей звездой, а не какой-то там поддельной! Ведь можно было там, в аэропорту, натянуть капюшон, подписать, чего там они просили, да и пропасть с глаз, и никто бы ее не заметил, а она быстро сообразила, что все это – к ее пользе.
Она вообще была сообразительной девушкой.
– Мне на Ленинградский проспект, – распорядилась она и потянулась всем телом, таким же ухоженным, как и руки. – А вы знаете, Алекс, какой ужас случился?..
Алекс знал множество ужасов, которые случились в последнее время, но сказал, что не знает.
– Сережку Балашова застрелили, – сообщила Фия печально. – Позавчера или поза-позавчера, что ли! Мне все девчонки позвонили и как начали рассказывать! Я даже заплакала. Он такой классный парень был, и ведущий самый лучший! Вот, как говорится, все под небом ходим.
– Под Богом, – поправил Алекс.
О том, что Сергей Балашов убит, он не знал.
Они были едва знакомы, но Маня!..
Маня отлично его знала и даже, кажется, звонила как-то его матери, то ли чтоб передать ей подписанную книжку, то ли чтоб пристроить к врачу. Маня вечно всех куда-то пристраивала, хлопотала, «участвовала в жизни».
