Татьяна Полякова - Вся правда, вся ложь
– У Одинцовых не было детей. Какие-то проблемы? – вновь спросила я.
– Вряд ли. Жили ребята для себя. Может, попозже созрели бы, родили. Ира, она ведь за Генкой ходила, точно он малое дитя. Геночке надо то, Геночке надо се… Каждый день по три салата настругает, напечет, наварит, рубахи нагладит. Другие бабы от домашней работы стонут, а ей все в радость. Она такая… семейная, оттого и на работу не шла.
– Ирина ведь красавица, кто-нибудь из друзей мужа на нее заглядывался?
– Если только мой, он на всех заглядывался. Это я бывшего имею в виду. А остальные – нет. Во-первых, мужики-то все женаты, и с мозгами порядок, то есть приключений на задницу не ищут. Во-вторых, она повода никогда не давала. Другие, знаешь, как начнут языком мести о мужиках и прочем, чаще в шутку, конечно. Но она даже в шутку ничего подобного не говорила. Настоящая любовь бывает только раз в жизни – вот так. Это ее слова, не мои. А если уж девки очень язык распустят, встанет и тихо смоется, не выносила подобных разговоров. Вот скажи: где в жизни справедливость? Такая любовь, и в один день ничего не стало. А рядышком живут ни богу свечка, ни черту кочерга… Генку ужас как жалко, он ведь иссох весь, одни глаза остались. Каждый день к ней на кладбище ездит, уж скорей бы год прошел, после годин, говорят, легче.
– А ты не замечала незадолго до убийства в поведении Одинцова чего-то необычного? Может, нервничал, переживал?
– Мы последний месяц практически не виделись, все, знаешь, не получалось. Поэтому Ирина нас в гости и позвала. А до этого вел он себя как обычно. Мужик он не очень разговорчивый, но проблемы скрывать бы не стал. Когда он с Потаповым судился, есть у нас в городе такой придурок, так вот, мы были в курсе всех событий. Не то чтобы Генка болтал об этом всем кому ни попадя, но нам рассказывал.
– Ты знакома с подругой Иры, Верой Семеновой?
– С Веркой? Знакома. Баба с прибабахом, но веселая. На свадьбе у них свидетелем была. Она где-то в районе живет, виделись в основном в Ирин день рождения.
– Что значит – с прибабахом? – спросила я.
– Шило у нее в одном месте торчит, и идеи появляются одна другой гениальнее. То ателье откроет, то прачечную. То пойдет итальянский учить. Спроси, зачем? Такое погонит… Секонд-хендом торговала… Потом салон красоты открыла. Звонила мне, консультировалась. В общем, сто дел сразу, и ни одного до конца не доведет. В личной жизни тоже полный звездец. На похоронах сказала, что маникюрщицей работает. Я даже вопросов задавать не стала: это в ее духе, из одной крайности в другую – то бизнес-леди, теперь вот маникюр. Надеюсь, итальянский ей очень пригодился.
– С Ирой у них какие были отношения?
– Да если б я не знала, что подруги, подумала – сестры.
– У Веры жизнь – полосатая тельняшка, у Иры – безоблачное счастье…
– Не-е-ет, – протянула Римма. – Незаметно было, чтоб одна другой завидовала. Верка хоть и без царя в голове, но веселая, а потом, у нее настрой всегда оптимистичный: завтра все будет супер. Между прочим, правильно. Я вот тут книжку прочитала… – Минут десять Римма пересказывала мне содержание книжки: очередная брошюра по позитивной психологии, я в нужных местах согласно кивала и пыталась решить, какой еще вопрос следует задать. Все вроде бы ясно: они любили друг друга, но умереть в один день им не пришлось. Может, зря я копаюсь в чужом белье и Иру действительно убил грабитель, которого спугнул Одинцов? Взял грех на душу и ничем не поживился. Представляю, какие муки испытывает несчастный муж: приди он на пятнадцать минут раньше – и смог бы Ирину спасти. – Вот так, – закончила свой рассказ Римма и посмотрела на меня с сомнением, уж очень отстраненный вид у меня был. – А подстричься тебе все-таки надо, – добавила она.
– Да? Надо, так стриги, – сказала я, поднимаясь.
Внезапное решение объяснялось просто: я считала совершенно справедливым оставить здесь малую толику тех денег, что платит мне Агатка (неизвестно за что, не преминула бы она добавить), к тому же новую жизнь логично начать со стрижки, а жизнь я начинаю новую, раз недавно поклялась покончить со старой – смотреть в будущее с оптимизмом, ставить цели и их достигать. А также читать соответствующую литературу для поддержания бодрости и упорства. Опять же нехудо поразмышлять, куда двинуться в своем расследовании, в парикмахерском кресле это куда приятней, чем на улице, где серость и жижа под ногами.
Через два часа я покинула салон с новой стрижкой, убедив себя, что выгляжу теперь намного привлекательней и к новой жизни готова. А вот с гениальными идеями было туго, ни одной в голову так и не пришло. По-прежнему никакой зацепки: где, прикажете, искать грабителя-психа. Собственное бессилие здорово злило, но злилась я, как это обычно бывает, не столько на себя, сколько на Одинцова, втравившего меня в данное дело (теперь это представлялось именно так), и Агатку, которая спихнула на меня расследование. Судя по отсутствию с ее стороны всякого интереса, она отправила меня бегать по городу с единственной целью: занять хоть чем-то мой беспокойный ум, абсолютно не надеясь, что из этого выйдет что-то путное. И, конечно, была права. Выходит, я без сестрицы ни на что не способна. Ноль без палочки.
– Это мы еще посмотрим, – проворчала я, но боевого задора заметно поубавилось, едва я в очередной раз задалась вопросом: что делать дальше? Перво-наперво вернуться домой и взять машину, в тепле и сухости мозги заработают лучше. Тут взгляд мой упал на девицу в шубе из голубой норки, она стояла возле «Мерседеса» с поднятым капотом и с недоумением разглядывала недра машины. «Как много на свете замечательных вещей, без которых я прекрасно обхожусь», – с удовлетворением подумала я и зашагала к троллейбусной остановке.
Тут и объявилась сестрица. Мобильный отчаянно трезвонил, пока я искала его в сумке.
– У меня новая стрижка, – похвасталась я.
– Поздравляю. Дворник в настоящее время живет у своего брата, а тот, в свою очередь, у мадам по фамилии Климова. Адрес и телефон сейчас сброшу. – Агатка отключилась, а я зашагала веселее. Эсэмэска пришла незамедлительно. Жила мадам Климова на Подбельского, это совсем недалеко отсюда. Бизнес-леди в такое время положено трудиться… Может, и хорошо, что я ее не застану, главное, чтобы бывший дворник оказался на месте.
Тут я вспомнила, что по-русски он говорит скверно. Где же я сейчас переводчика найду? Переводчиком мог стать брат, но ему положено быть при машине, а машина там, где бизнес-леди.
Сомневаясь в успехе своей затеи, я тем не менее двигала в сторону улицы Подбельского и вскоре увидела нужный мне дом. Еще лет пять назад дома на Подбельского были сплошь старинными, построенными в XIX веке, первый этаж каменный, второй – деревянный. Типичная мещанская застройка того времени. Вековые липы, кованые козырьки над дверями… прогуляться здесь одно удовольствие. Теперь старые дома потихоньку исчезали и появлялись новые. Одним из таких домов и оказался дом под номером двадцать пять. Двухэтажный особняк с мансардой, кованый козырек тоже имелся. Земля тут на вес золота, тротуар узкий, забор не поставишь, но он все-таки был, почти вплотную к дому, невысокий, из железных прутьев. Прямо напротив двустворчатой дубовой двери калитка с переговорным устройством.
Я нажала кнопку вызова, заподозрив, что наша встреча с гражданином Ташмухамедовым не состоится.
– Вам кого? – поинтересовался женский голос.
– Простите, я ищу Арсалана Ташмухамедова.
Долгая пауза. Я топталась рядом с калиткой, совсем уж собралась звонить вторично и тут услышала:
– Что вам надо? – Голос женский, но ничего общего с предыдущим не имел. Звучал он, кстати, очень сердито, впрочем, и первая дама особой приветливостью похвастать не могла.
– Я по поручению адвоката Завьяловой, хочу встретиться…
– Мне не нужен адвокат, – отрезала мадам, но вдруг интонация изменилась, в голосе появилась настороженность. – Это какая Завьялова, дочка Константина Викторовича?
«Вот что значит быть представителем славной фамилии», – подумала я удовлетворенно и ответила:
– Да, Агата Константиновна.
Вновь пауза.
– Заходите, – услышала я. Щелчок – и калитка открылась, а вслед за этим распахнулась створка дубовой двери. Пожилая женщина стояла на пороге, ожидая, когда я подойду.
Пока я гадала, является ли она хозяйкой дома, тетка взяла у меня из рук пальто и молча кивнула в глубь коридора. Я стянула сапоги и, не дождавшись тапочек, поспешила в ту сторону.
Путь мой лежал в просторную гостиную с огромной хрустальной люстрой, лепниной и диванами красного бархата. На одном таком диване сидела женщина со светло-пепельными волосами, уложенными в замысловатую прическу. Гладкое лицо, лишенное выражения, точно передо мной не женщина, а кукла, хотя кукла, безусловно, красивая. Бывший сказал, ей за пятьдесят, в это было невозможно поверить, но и приблизительный возраст я назвать затруднялась. В общем, красивая кукла без возраста.
