Последнее испытание - Скотт Туроу
– Я приехала туда всего за какие-то десять секунд до начала моего выступления. Это было после моего разговора с вами, а потом с Лепом.
– Я думал, что вы с Лепом не разговариваете?
Ольга делает рукой неопределенный жест.
– Ну я не бегаю за ним по коридору и не прошу его помочь мне с домашним заданием. Но он управляет компанией, Сэнди. Когда нам с ним необходимо поговорить, мы говорим. Побеседовали и разошлись. Не о каких-то мелочах, не о погоде – только по делу.
– Вы сказали, что чуть не опоздали ко времени своего выступления. Наверное, ваш разговор с Лепом был посвящен какой-то важной теме?
– Наверное. Кто знает? Я не помню. Вероятно, это он захотел со мной повидаться и о чем-то переговорить.
Стерн пристально смотрит на Ольгу. Она отрицательно качает головой, не отводя взгляда. Адвокат знает, что его собеседница не скажет всего – что-нибудь да утаит.
На столе у Ольги звонит телефон, и она снимает трубку. Вот-вот должно начаться очередное совещание. Стерн тянется за своим пальто, которое лежит на другом кресле.
– Как скоро вы собираетесь уйти из «ПТ», Ольга? – интересуется он.
– Может, через месяц.
За Ольгу можно не тревожиться. Уволившись, она, несомненно, получит весьма приличное выходное пособие, которое будет тем более щедрым по той причине, что у нее был роман с генеральным директором. Но, что еще важнее, благодаря ее послужному списку в «ПТ» она наверняка будет весьма востребована в других фармацевтических компаниях. Стерн выкладывает ей все эти соображения.
Ольга в ответ лишь пожимает плечами:
– Я не буду гнаться за высокими должностями. Не хочу срывать моих девочек из школы. У них сейчас такой сложный возраст. И еще я бы очень хотела вернуться сюда, когда препарат «Джи-Ливиа» будет возвращен на рынок. Но Леп… Видите ли, я не могу просто все бросить и уйти.
Ольга небрежно взмахивает рукой, но, к изумлению Стерна, на ее щеках появляется легкий румянец. Как и у Иннис, у нее, судя по всему, сложилась глубокая неформальная связь с компанией. Стерн делает вид, что он, как добрый дядюшка, все понимает.
– Ольга, у вас блестящее будущее в фармацевтической индустрии. И великолепный послужной список здесь. Честно говоря, я вовсе не удивлюсь, если Леп, объявив о вашем уходе, столкнется с недовольством совета директоров.
– Он не изменит своей позиции, Сэнди. Сейчас он больше всего на свете хочет, чтобы я никогда не появлялась в его жизни. – Ольга отводит глаза в сторону, упирается взглядом в стену и какое-то время молчит. Внезапно румянец на ее щеках становится ярче, и в следующую секунду Ольга Фернандес, железная, несгибаемая Ольга Фернандес, начинает плакать. Глаза ее наполняются слезами, на обеих щеках появляются серые потеки от косметики. – О, черт бы все побрал, – негромко бормочет она и прижимает крепко сжатый кулак к носу.
Стерн лихорадочно пытается разобраться в том, что он видит. Ольга рыдает из-за того, что ей придется расстаться с должностью в компании? Однако затем он вспоминает, что она говорила до этого, и своеобразный внутренний счетчик Гейгера, который всегда помогал ему отделить правду от лжи, начинает щелкать. Теперь он понимает, почему Ольга не разговаривает с Лепом.
– Между вами и Лепом когда-то что-то было? – спрашивает старый адвокат.
Ольга теперь смотрит в окно, на деревья в саду – скоро зима, и сейчас, без листьев, сад выглядит черно-белой фотографией. Она даже не пытается вытереть слезы, которые продолжают течь из ее глаз.
– Кое-что, – говорит она. – Знаете, люди так говорят – и Папи говорил мне то же самое: не гадь там, где ешь. Но знаете, Сэнди, он действительно хороший. О черт! Он переехал мое сердце на тракторе с прицепом, а я сижу здесь и рассказываю вам, какой он замечательный.
Из груди Ольги вырывается горький смех и тут же умолкает, прерванный судорожным вздохом. Собеседница Стерна открывает выдвижной ящик стола, достает оттуда бумажную салфетку, которая, наверное, осталась после перекуса каким-нибудь фаст-фудом, и промокает ею лицо.
– Это моя вина, признаю. Мне всегда нравились мужчины такого типа, как он, понимаете? Спокойные, хорошие парни. Умные и правильные. Он все время твердил: «Нет, нет, нет». Но знаете, ему было это нужно. Я знала, что это нужно ему. Он жил словно в гробу. Все время между Кирилом и Гретой. И еще Донателла. Он отдавал всю свою жизнь другим. А ведь он был такой замечательный. И он был так благодарен, когда это случилось. Это в самом деле было что-то. Fuego! Огонь! И я тоже сильно обожглась, Сэнди. Очень сильно.
– Это произошло какое-то время назад?
– Все началось в 2014 году. Наконец, в 2016-м, в новогодние праздники, я ему сказала: «Приятель, ты должен уйти от Греты. Мы не можем вечно прятаться». Знаете, он никогда не говорил, что сделает это – ну бросит жену. То есть он меня не обманывал. Но мы действительно были влюблены друг в друга. По-настоящему. И мне не хотелось закончить как Иннис. Но он просто не мог так поступить. Он хотел. Я знаю. В глубине души он этого хотел. И я подумала – если я надавлю на него как следует, он решится.
Ольга снова промокает салфеткой глаза.
Стерн думает несколько секунд – и наконец его осеняет.
– Так вот, значит, в чем причина вашей связи с Кирилом? Вы хотели таким образом заставить Лепа уйти от Греты?
Ольга кивает.
– А Кирилу было что-нибудь известно о ваших отношениях с Лепом?
Ольга в первый раз за весь разговор прямо смотрит Стерну в глаза. Она смотрит очень внимательно, словно старается понять, не идиот ли ее собеседник. Потом она снова устремляет взгляд в окно.
– Знаете, Сэнди, в чем проблема таких людей, как я? Ты живешь и знаешь, что никогда не добьешься того, чего ты хочешь. Ананас всегда оказывается горьким. Поэтому ты привыкаешь к мысли: если нельзя получить всю булку, добудь кусочек. А мои отношения с Кирилом давали мне хотя бы то преимущество, что Леп не мог меня уволить. Я была готова на все, чтобы продержаться в компании до того момента, когда препарат выйдет на рынок и я смогу максимально выгодно реализовать все свои опционы.
