Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
Он гладит меня по щеке, притягивает к себе.
– Ты слишком дорога мне, я не могу тебя потерять.
– А я что же, должна тебе подчиниться?
– Тама… Тебе такая жизнь не подходит!
– Ты сам втянул меня в такую жизнь. Мне пришлось убить Тео, пришлось убить Диего. Я перерезала ему горло осколком бутылки, Из!
Изри сдается и слегка отодвигается.
– Знаю, и это моя вина, – тихо говорит он. – Но не может быть и речи, чтобы ты стала, как я…
– Преступницей? Но я уже преступила закон.
– Прекрати, Тама… прекрати, прошу тебя!
Солнце заходит, на лицо Изри ложится тень. Тень страдания. Я догадываюсь, как ему тяжело. Поэтому я просто обнимаю его.
Свои страдания я всегда сносила легко.
Но я не могу видеть, как страдает Изри.
* * *
Когда Тама проснулась, день уже был в разгаре. Повернув голову, она увидела Изри, тот сидел на полу в углу комнаты.
Он смотрел на нее влюбленным взглядом. Тама протянула к нему руку, он подошел и обнял ее.
– Я много думал, – прошептал он. – Полночи думал…
– О чем?
– Обо всем, что ты мне говорила в последнее время.
Тама почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. Ей стало тревожно.
– И? – помогла она Изри.
– Меня ищет полиция… Думаю, не только им нужна моя шкура… И если они найдут меня, они найдут и тебя.
Девушка задрожала в его руках.
– Я подумал, что не имею права подвергать тебя такой опасности… Ни права, ни желания. Потому что ты самое дорогое, что есть у меня в жизни.
Тама крепче сжала объятия. Она знала, что наступил решающий момент. Поворотный момент.
– Поэтому мы должны уехать из Франции, – продолжал Изри. – Туда, где нам больше не придется прятаться. Туда, где мы могли бы все начать сначала, ты и я… Согласна?
– Да, любовь моя, – ответила она.
– Я попрошу Тармони достать нам поддельные паспорта, и, как только они будут готовы, мы уедем. Нам просто нужно решить, куда мы хотим поехать…
Тама долго плакала от счастья, лишь крепче прижимаясь к Изри.
Уехать куда угодно.
Подальше от опасности, от смерти.
Уехать куда угодно.
Лишь бы только с ним.
Этот день не был похож ни на какой другой, ни в прошлом, ни в будущем.
Больше никакого страха, почти никакой боли.
Смотреть на небо, видеть радугу. Рисовать будущее. Историю.
Их историю.
В этот день Тама и Изри почти не выходили из спальни…
В этот день они решили, что больше никому не позволят их разлучить.
128
– Мы хотели попрощаться с вами перед отъездом, – сказала Тама, обнимая Габриэля.
Он пригласил молодых людей в дом и налил им кофе.
– Куда вы в итоге едете? – спросил он.
– Тармони купил нам билеты на паром, – ответил Изри. – Приедем в Марокко, а там посмотрим.
– Очень хорошо, – одобрил Габриэль. – Правильный выбор…
Изри выдавил из себя улыбку, и Габриэль понял, что сердце у него не успокоилось. Наверняка потому, что Изри приходилось отказываться от всего того, что вместе с Маню он завоевал силой, оставляя свои дела на растерзание стервятникам.
Он сохранял королеву, но терял королевство.
– Когда едете?
– Завтра, – сказала Тама. – Возвращаем ключи от дома, едем в Монпелье за бумагами и вещами, а затем – в Марсель. Паром отправляется вечером…
– Не пропадайте! – улыбнулся Габриэль.
– Как только где-нибудь устроимся, я обязательно позвоню, – пообещала она. – Вдруг вы сможете приехать к нам?!
Он просто улыбнулся, а затем кивнул, чтобы не разочаровывать ее. Тама выглядела такой счастливой…
Габриэль проводил их во двор. Весна была в самом разгаре, и теперь Гайя и Майя паслись под открытым небом.
Тама задержалась у их загона, обнесенного оградой.
Когда Габриэль подошел к ней, она взяла его за руку:
– Еще раз спасибо, Габриэль. Если мы больше не увидимся, я хочу, чтобы вы знали, я никогда вас не забуду.
Он смущенно молчал. Каждый раз, когда он встречался с этой девушкой, этим ребенком, которому через несколько недель исполнится семнадцать, он переживал бурю эмоций.
– И… Еще я хотела вам сказать, что меня зовут не Тама.
Габриэль с удивлением посмотрел на девушку.
– Когда я приехала во Францию, мне поменяли имя, чтобы я забыла, кто я такая.
– Тогда почему ты все время представляешься Тамой?
– Это имя нравится Изри, в отличие от того, которое мне дали родители, – ответила Тама. – И потом, я к нему привыкла. Пожалуй, оно мне тоже нравится.
– А какое же твое настоящее имя?
– Лейла… По-арабски это значит «спутница ночи», – раскрыла тайну Тама. – А по-латыни «лейя» означает «львица»…
* * *
Они вышли из кабинета Тармони и сели в лифт. Перед тем как двери лифта закрылись, адвокат помахал им в последний раз.
Небо снаружи было ярким, и Тама какое-то время любовалась им.
– Такое небо у тебя будет каждый день! – пообещал Изри, целуя ее.
– Ты не жалеешь? – спросила она.
– Нет.
Изри закурил сигарету и взял Таму за руку. Они подошли к «мерседесу», и девушка внезапно остановилась перед витриной магазина одежды.
– Какое красивое платье!
– Иди примерь, – улыбнулся Изри. – Я докурю и сразу догоню тебя.
Тама обняла его, крепко поцеловала и вошла в магазин. Он прислонился к «мерседесу» и тоже посмотрел в небо.
Никаких сожалений нет.
Потому что Тама сто́ит всех королевств в мире. И любых жертв.
Он услышал рев мотора, повернул голову.
Двое мужчин на мотоциклах.
Изри бросил сигарету и схватился за рукоятку пистолета, но первая пуля разнесла его левое легкое. Вторая вошла в шею.
Перед тем как упасть на землю, Изри увидел глаза своего убийцы.
Глаза Цыгана.
Тама выбежала на улицу, убийцы скрылись вдали.
– Из! – закричала она.
Она упала на колени рядом с ним, обняла.
– Та… ма…
– Из! Нет!
Открой мне, что такое смерть.
Скажи мне, что она сладкая, что она справедливая.
В одном взгляде она успела передать ему всю свою любовь, чтобы он забрал ее с собой в самое долгое из путешествий.
Сердце Изри остановилось, сердце Тамы разбилось.
Навсегда.
Скажи мне, что она как мать, которая тебя обнимает и утешает.
Поклянись мне, что после смерти нет ни господ, ни рабов.
Я прижимаю его к груди. Плачу, целую, обнимаю.
Вокруг кричат от ужаса…
Я всегда буду держать его в своих объятиях. Буду любить, уважать, помогать.
Я рыдаю, но слышу сирены приближающихся полицейских машин…
Я крепко-крепко его обнимаю. Шепчу, умоляю, в чем-то
