Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
* * *
Изри паркует «мерседес» в темном месте. Мы выходим и идем, держась за руки, вдоль стены, ищем, где можно через нее перелезть.
Изри снова может ходить, но нога все еще болит. Я ни о чем его не спрашивала. Он сам признался мне, что убил Николя Леграна. Этого человека я почти не помню. Знаю, что Грег отвез меня к нему, но в тот момент я была в состоянии, близком к коме.
Уничтожая этих людей одного за другим, Изри, наверное, думает, что прошлое исчезнет.
Но прошлое никогда не исчезает.
Нужно просто жить дальше, перестать его бояться.
Или придумать себе другое прошлое.
Мы по очереди забираемся на большой контейнер и приземляемся с другой стороны стены.
Вот мы и на кладбище. Изри включает фонарик, и мы пробираемся между могилами, идем туда, где покоятся Васила и Хашим.
Это я настояла на том, чтобы поехать им поклониться. Поскольку Изри считал, что идти сюда днем опасно, мы решили дождаться ночи.
Я хотела сказать Василе, что она навсегда останется в моем сердце, она и все прекрасные люди, которых я повстречала в своей жизни.
Во мне много боли, я о многом жалею. Я уверена, что смогла бы многому у нее научиться. Но нам не хватило времени.
– Ты не виноват, – говорю я, сжимая руку Изри.
Он не отвечает, но я чувствую, как его захлестывают эмоции. Он считает, что смерть бабушки лежит на его совести. Я должна поддержать его.
Мне есть что сказать Изри. И я решаю сделать это сейчас.
Сейчас, когда джедда является моей немой свидетельницей.
– Из, я боюсь тебя потерять. Ты слишком рискуешь. Ты играешь с огнем, и это плохо кончится.
– Но я всегда так жил.
– Если с тобой что-нибудь случится, это меня убьет.
– Прекрати, Тама…
– Нет. Я хочу, чтобы ты это понимал. И помнил об этом.
Он вздыхает и отпускает мою руку. Мне вдруг становится холодно.
– Я знаю, что ты намереваешься восстановить свою империю, но Маню больше нет. Ты один. Это настоящее самоубийство. А жить без тебя хуже смерти.
Раньше он бы ответил, что это не мое дело. Что мне не нужно вмешиваться. Но сегодня он не знает, что ответить.
Я кладу на надгробие цветы и небольшую деревянную табличку, на которой я написала несколько слов несмываемыми чернилами.
Vulnerant omnes, ultima necat.
At eae quas ad vos consumpsi me delectaverunt.
– Что это значит? – удивляется Изри.
– Каждый час ранит, последний убивает. Но те часы, что я провел с вами, были прекрасны.
* * *
«БМВ» стоял припаркованный у обочины с выключенными фарами.
Габриэль сидел за рулем и курил. На нем была шапка и скрывшие половину лица очки. Так никто не сможет сделать его фоторобот. Тем более что вместо разбитого водительского бокового стекла была натянута матовая полиэтиленовая пленка.
Он посмотрел на часы в машине. 17:15. Сердце забилось сильнее.
Каждый вечер Гилен Вулис уходил с работы ровно в 17:30 и шел домой. Его маршрут всегда был одинаковым, он не отклонялся от него ни на шаг.
Скоро на пенсию. Вулис в течение сорока двух лет исправно платил налоги и тем самым обеспечил себе заслуженный отдых.
Все напрасно, подумал Габриэль.
Он вспомнил, как Вулис давал показания на суде над двумя ублюдками, которые изнасиловали и убили его маленькую Лану. И если остальные, по крайней мере, не хорохорились, этот же трус позволил себе добавить, что не мог вмешаться, потому что у него слабое сердце.
Сердце, которое скоро перестанет биться.
17:35. Через несколько минут на другом конце улицы появится его жертва.
Это улица с односторонним движением, относительно безлюдная, довольно плохо освещенная. Прямо посередине – пешеходный переход. Вулис неизменно пользовался только им.
Увидев жертву, Габриэль включил зажигание, но не фары. Вулис посмотрел налево, но не подумал проверить справа, так как с той стороны машины просто не могли никуда ехать. Он вышел на зебру, Габриэль выжал газ, машина взревела. Вулис обернулся на звук, и его на полной скорости сбил «БМВ», откинув тело метров на десять. Вскрикнул какой-то случайный прохожий, но автомобиль уже сорвался с места, переехал труп и скрылся.
* * *
Проехав через Ла-Гран-Комб, Габриэль двинулся по лесной дороге.
Свет фар высветил решетку его собственного пикапа. Габриэль припарковал «БМВ» чуть подальше и присоединился к Изри, который курил сигарету, стоя на влажном холоде.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Привет, Изри. Надеюсь, ты не слишком долго ждал?
– Ничего, – ответил молодой человек.
– Спасибо за помощь.
– Я обязан тебе гораздо большим!
Они достали из кузова пикапа две канистры с бензином и облили «БМВ». Изри увидел вмятину на переднем бампере, но задавать вопросов не стал. Он дал загореться коробке кубиков для розжига и только тогда бросил ее на переднее сиденье. Вместе с Габриэлем они подождали несколько минут, затем сели во внедорожник и двинулись в направлении Флорака.
– Как Тама?
Изри пожал плечами:
– Неплохо. Но она изменилась…
– Если бы тебя похитил психопат и насиловал каждый день, как думаешь, ты бы не «изменился»? – заметил Габриэль.
– Это конечно…
– Дай ей время.
Прибыв в деревню часом позже, Габриэль припарковался рядом с «мерседесом» Изри и пригласил своего молодого сообщника пропустить по стаканчику.
Они вошли в дом, и Габриэль достал из бара свой знаменитый японский виски.
– Тама хотела бы, чтобы я меньше рисковал, – внезапно произнес Изри.
– Она выжила с единственной целью – найти тебя. Конечно, она боится потерять тебя снова!
– Именно так она мне и сказала, – вздохнул он.
– Я ее понимаю. Но жизнь – это постоянный выбор, Изри. И правильный выбор – только за тобой.
127
Мы сидим на скамье на террасе и смотрим на закат.
– Я больше не готова расставаться с тобой, – шепчу я.
Изри поворачивает ко мне голову и улыбается:
– Почему ты думаешь, что мы расстанемся?
– Что бы ты ни делал, я хочу быть рядом с тобой. Каждую секунду.
Он понял, о чем я его прошу. Он знает, что означает эта простая фраза.
– Тама, не требуй этого от меня…
– Я могу сопровождать тебя повсюду, куда бы ты ни пошел.
– Я знаю. Но я отказываюсь подвергать тебя опасности!
– Я сама в ответе за свою жизнь, верно? И я хочу быть частью твоей. Каждую секунду. Даже когда ты грабишь банк, я буду рядом с тобой.
– Тама… Ты
