Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин
По тем крохам информации, которые удалось получить у уборщика и двух других соседей Авраама, составили его фотопортрет. Это был плотный смуглый мужчина в светло-коричневом костюме. Он первым занял место за тем столиком и первым закончил есть, но задержался. Время от времени оглядывался через плечо и ковырял в зубах. Около его ног под столом стояла небольшая черная сумка или кейс для образцов. Оба посетителя уверенно на это указывали. Они ударились о сумку, когда садились, и, таким образом, ее заметили.
Наклонялся ли он к сумке после их появления, открывал ли ее и вытаскивал ли что-нибудь оттуда?
Судя по воспоминаниям обоих – нет.
Может, Авраам вставал из-за стола, оставив сандвич на пару секунд без присмотра?
Опять же нет. Все произошло очень быстро. Авраам с шумом развернул сандвич, откусил большой кусок, проглотил, не жуя, пару раз судорожно вздохнул и ничком повалился на стол.
– Значит, сандвич отравили около автомата – я имею в виду место, откуда забирают еду, – а вовсе не за столом, – сказал Сарецки Нельсону наедине. – Наверное, он на минуту отложил сандвич, пока ждал кофе.
– Нет, – возразил Нельсон. – Ты забыл, что сандвич был завернут в вощеную бумагу. Как мог кто-то развернуть его и снова завернуть, не привлекая внимания Авраама? И если мы подозреваем парня с сумкой, а капитан, по-моему, хочет, чтобы мы его подозревали, то он уже сидел за столом и ел, когда пришел Авраам. Откуда он мог заранее знать, за какой стол он сядет?
– Тогда как яд попал на сандвич? Откуда взялся?
– Нам платят за то, чтобы мы выясняли подобные мелочи, – сухо напомнил Нельсон.
– Это не мелочи, – возразил Сарецки.
– Ты рассуждаешь как дилетант. Ты уже довольно давно в полиции и должен знать, как «живучи» привычки, как сложно от них избавиться или скрыть их. Обыватели считают детективную службу чем-то вроде работы фокусника, достающего кроликов из шелковой шляпы. Они не понимают, что все взрослые люди несвободны: они связаны по рукам и ногам крошечными, безобидными привычками и от этого становятся уязвимыми. У нашего третьего соседа есть привычка перекусывать в полночь в общественных местах. У него есть привычка ковыряться в зубах после еды, задерживаться за столом, постоянно оглядываться через плечо. Прибавь к этому плотное телосложение, смуглый цвет лица – и он у нас в кармане! Чего еще ты хочешь – чтобы на него направили прожектор?
Сорок восемь часов спустя сам Сарецки, несмотря на все свои опасения, нашел третьего соседа в другом автомате, с кейсом для образцов и почти в тот же час, и привел на допрос! Уборщик и два свидетеля без колебаний опознали его, пусть даже сейчас он был в сером костюме.
По его словам, его звали Александр Хилл.
– Чем вы занимаетесь? – спросил капитан.
Хилл побледнел. Его кадык дернулся, и мужчина с трудом смог ответить:
– Я… я продавец в фармацевтическом концерне.
– А! – выразительно произнесли двое из трех полицейских. В его кейсе нашлись только зубные порошки, аспирин и лекарства от головной боли.
А Нельсон, обыскав Хилла, решил: «Это слишком просто. И он очень напуган и беззащитен для преступника. Появился здесь без всякой подготовки. Виновный хорошо бы подготовился, все продумал. А на нем лица нет. Поведение невиновного».
– Как получилось, что все клиенты остались на месте в тот вечер, а ты поспешил сбежать? – грозно спросил капитан.
– Не знаю. Это произошло так близко от меня, что, наверное, я… занервничал.
«Это необязательно признак вины», – подумал Нельсон. Но он должен был участвовать в допросе, поэтому набросился на Хилла:
– Ты занервничал, да? Почему? Как ты узнал, что это был не просто сердечный приступ или переедание? Может, ты послужил причиной случившегося?
– Нет! Нет! – воскликнул Хилл. – Я не занимаюсь ничем подобным! Я ничего такого не ношу…
– Так ты знаешь, что это было? – надавил на него Сарецки. – Откуда? Мы тебе не говорили.
– Я… я прочитал об этом в газетах на следующее утро, – пробормотал Хилл. Об этом действительно писали в газетах, признал Нельсон.
– Ты не тянулся к нему за чем-нибудь? Держал руки при себе? – продолжил Сарецки. И затем без паузы добавил: – А как насчет сахара?
Подозреваемый явно терял почву под ногами.
– Я его не употребляю! – жалобно выдавил он.
Сарецки только того и ждал.
– Не ври нам! – крикнул он и замахнулся на подозреваемого. – Сегодня вечером я наблюдал за тобой десять минут, прежде чем подошел. Ты высыпал полсахарницы в свою чашку! – Он ударил Хилла кулаком в челюсть. Бедолага упал вместе со стулом. Собственный страх все глубже топил его.
«Мы пошли не по тому следу, – мысленно повторял Нельсон. – Это просто одно из случайных совпадений. Продавец лекарств случайно сел за тот же столик, за которым Авраам отравился цианидом!» Тем не менее он знал, что не раз и не два к электрическому стулу пристегивали людей за одно лишь подобное совпадение. Присяжные не смогут такое проигнорировать.
Вскоре капитан отвел Нельсона в сторону и шепнул:
– Иди к нему домой и хорошенько поройся там, пока мы держим его здесь. Если сумеешь обнаружить что-нибудь припрятанное – больше нам ничего и не нужно. Он рассыплется, как колода карт. – Он взглянул на съежившуюся на стуле фигуру. – Он пробудет у нас до утра.
«Этого я и опасаюсь, – подумал Нельсон, выходя. – А потом что у нас будет? Ровно ничего». Он был не из тех копов, которые предпочли бы засадить невиновного, чем вообще никого. Нельсон хотел арестовать настоящего преступника – или никого. Последним, кого он видел, был капитан, снимавший пиджак, – действие явно угрожающее, и несчастный Хилл причитал: «Я этого не делал, я этого не делал»…
Хилл был холостяком и жил в маленькой однокомнатной квартирке в Верхнем Уэст-Сайде. Нельсон открыл дверь ключом Хилла, включил свет и принялся на работу. За полчаса он успел перевернуть все вверх дном. И не нашел ни крупинки цианида, ни следа других веществ, кроме тех, что уже были обнаружены в кейсе. Разумеется, Хилл мог что-то приобрести либо через свою фармацевтическую фирму, либо у аптек, с какими сотрудничал. Нельсон отыскал список аптек и прихватил с собой, чтобы проверить на следующий день.
Вместо того чтобы сразу вернуться в управление, он, поддавшись порыву,
