Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
– Если она пришла в себя, это хороший знак, – заверил его Габриэль. – Кофе?
– Да, спасибо.
Габриэль прошел за кухонную стойку и включил кофеварку.
– Есть кое-что еще, о чем я тебе не сказал вчера, – продолжал он. – Но думаю, тебе стоит это знать…
– О чем ты? – вздохнул Изри.
О каком ужасном предательстве ему снова предстоит узнать?
– Тайри к Грегу привела твоя мать. Они договорились продать ее сутенеру. И собирались поделить бабки.
Сломленный, Изри покачал головой.
– В какой-то момент твоя мать приехала к Грегу и сильно избила Таму. По словам Тайри, после этого Тама несколько часов пролежала без сознания.
Руки Изри снова задрожали, будто вся его ненависть сосредоточилась в них.
– Я знаю, на что способна Межда, – тихо сказал он. – Она давно перестала для меня существовать.
– Это не мешает продолжать ей сеять вокруг себя ужас…
Изри беспомощно и зло посмотрел на Габриэля:
– И что? Ты хочешь, чтобы я прибил собственную мать?
– Я этого не говорил, – спокойно возразил Габриэль. – Просто считаю, ты должен знать правду. Всю правду.
– Как же по-ублюдски я выгляжу в твоих глазах, а! – бросил Изри, вставая.
Он закурил, и Габриэль выдавил улыбку.
– Мы не выбираем родителей, – напомнил он.
– Но друзей-то выбираем, так? Я ведь сам выбрал Грега, чтобы он присматривал за Тамой, если меня когда-нибудь прижмут легавые.
– Ты совершил ошибку. С кем не бывает.
– «Ошибку»? Ты называешь это «ошибкой»?!
Габриэль поставил кофе на журнальный столик, и Изри снова сел в кресло.
– Как я мог быть таким слепым? – прошептал он. – Как я мог быть таким дураком… Я считал Грега трусом, слабаком…
– Чтобы делать то, что он делал с Тамой, надо и правда быть слабаком. В остальном эта сволочь, пожалуй, – отличный актер, – сказал Габриэль.
– Самый лучший, это верно. Но скоро он сдохнет.
– Вот-вот, давай об этом. Я бы не хотел убивать его здесь.
– Есть идеи?
– Допивай свой кофе. А потом сходим, пожелаем ему доброго утра, – ответил Габриэль, страшно оскалившись.
* * *
Вместе с Габриэлем Изри вошел в конюшню. Сначала он увидел в стойлах двух великолепных лошадей, а затем проследовал за хозяином дальше. Габриэль открыл перед ним дверь и отступил, чтобы впустить молодого человека внутрь.
Изри застыл, когда его полный ненависти взгляд упал на Грега. Тот, кого он считал своим братом, был почти голым и тщетно пытался укутаться в старый плед, едва прикрывавший его плечи. Увидев мужчин, Грег застыл.
– Не хотел, чтобы этот мерзавец замерз насмерть, – цинично уточнил Габриэль. – Слишком уж хорошая смерть.
Изри разглядывал того, кто был когда-то его другом, едва узнавая. Лицо Грега распухло от побоев, один глаз совсем не открывался, верхняя губа была разбита. Жуткий шрам рассекал его лицо надвое. Работа Тамы, подумал Изри.
Раздробленные лодыжки и голени Грега почернели от гематом. Один из переломов был открытым, из плоти торчала кость. Левая рука висела плетью и казалась длиннее из-за полностью раздавленной кисти. На его безволосой груди лезвием были глубоко вырезаны слова.
Трус.
Насильник.
При виде этого ужасного зрелища Изри попытался изобразить равнодушие. Но, даже ненавидя Грега больше, чем кого-либо на свете, он не мог не почувствовать секундную жалость к нему. Он глубоко вдохнул, позволив ненависти вернуться. Стоя перед Грегом, вытянувшись во весь свой рост, он неотрывно смотрел на него.
– Не ожидал меня здесь увидеть, «брат»?
– Из… Не знаю, что… этот тип… сказал тебе, но…
Грегу было трудно выговаривать слова, но Изри не дал ему закончить фразу.
– Правду, – резким тоном прервал он. – Я знаю, что ты сделал с Тамой, знаю, что ты сделал с Маню… И с Тайри. Так что ты знаешь, что я сделаю с тобой.
– Из! Умоляю тебя! – Грег всхлипнул.
Укол в области сердца, каменное лицо. Когда Грег заревел, Изри не отвел взгляда.
– Тебе повезло, что Тама жива, – добавил он. – Иначе я отрезал бы тебе яйца и заставил их сожрать.
– Уверен, что они у него есть? – съехидничал Габриэль.
– Не убивай м… меня! – снова взмолился Грег.
– Займемся тобой сегодня ночью. Тебе осталось жить один день, «брат».
– Всего наилучшего! – попрощался с Грегом Габриэль, хлопая дверью.
Мужчины вышли из конюшни и несколько минут постояли снаружи в тумане. Потом сели на старую скамейку и закурили. На лице Изри не было ни кровинки.
– Что-то не так? – спросил Габриэль.
– Нет, все хорошо. Просто жду не дождусь ночи.
Габриэль подумал, что парень не умеет врать. Изри был в шоке, его, вероятно, мутило.
– Ты меня не кинешь в последний момент? – резким тоном спросил Габриэль.
Изри вонзил в него взгляд.
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился он.
– Просто хотел убедиться, – сказал Габриэль, гася сигарету.
* * *
Вернувшись в спальню, Изри смотрел и смотрел на Таму.
Ему это никогда не надоест.
Временами от боли она морщилась, ее нежные руки сжимались в кулаки.
Руки, которые подарили ему столько блаженства.
Руки, способные убить. Способные обезобразить.
Изри восхищали сила и храбрость, которые Тама проявила, спасая Тайри.
Восхищала ее самоотверженность.
Никогда раньше он не осознавал, насколько она прекрасна. Не только ее лицо или ее тело. Она прекрасна до самых глубин души.
Она отдавала, ничего не требуя взамен. Она отдавала, даже подвергая свою жизнь опасности.
Она обладала даром прощения, исцеления, утешения.
И эта необычайная сила духа… Все испытания, через которые она прошла, должны были ее сломить. Но она боролась снова и снова.
– Ты в тысячу раз сильнее меня, – с грустной улыбкой признал он. – В тысячу раз сильнее всех.
Ему не терпелось утонуть в ее пылком взгляде, вновь услышать ее голос. Он сгорал от желания прижать ее к себе, почувствовать, как она будет трепетать под его ласками.
Он приблизил свое лицо к ней, вдохнул ее запах, закрыл глаза.
– Больше я никогда не буду сомневаться в тебе. Никогда… Что бы ты ни сделала, Тама. Не оставляй меня, умоляю.
Если мне придется умереть за тебя, я ни секунды не буду колебаться.
А когда наступит ночь, я снова стану убийцей.
Ради тебя, любовь моя.
* * *
В конюшне они надели сапоги, перчатки, шапки.
– Не думаю, что его когда-нибудь найдут, – сказал Габриэль, – но лучше подстраховаться…
Одевшись, мужчины растянули кусок брезента в багажнике машины, которую специально за час до этого подогнали поближе. Затем вернулись в конюшню. Грег в последний раз попытался попросить пощады.
– Из, ну пожалуйста!.. Я бы не стал… убивать Таму… ты же знаешь…
Изри склонился над ним:
– Да, ты поступил с ней гораздо хуже,
