Убийство на корпоративе - Джейн Кристи
– Нет, мы… не все под подозрением. Далеко не все. – Возразила Кэтти. – В полиции сопоставили наши видео с нашими показаниями. Все сходится. Никто из нас не виноват. Только вы с Гораном остались без алиби. И поделом тебе, будешь знать, как шашни водить на работе!
Кэтти засмеялась, Наташа и Джейн переглянулись. Но Наташа почти не знала Кэтти, не знала, что от нее ждать, а вот Джейн давно работала в компании, потому она не готова была так просто отступить. Кэтти была стервой, вне всякого сомнения, но она была честной стервой, и честность ее порой отдавала твердолобостью. Оттого-то на нее можно было давить, нужно было лишь знать, на какие именно клавиши в ее душе давить.
– Кэтти, я знаю тебя сто лет, ты не допустишь несправедливости. Если вдруг что-то пойдет не так, ты сама же и пойдешь в участок. – Сказала Джейн.
– Нет. – Кэтти расширила глаза для пущей убедительности. В голосе ее слышался смех.
– Тогда… – Сказала Джейн. – Я вынуждена буду все сама рассказать инспектору, и он придет к тебе с допросом.
Лицо Кэтти перекосилось от злости.
– Только попробуй! Ты мне тогда не подруга!
– А ты мне подруга? – Не уступала Джейн. Она нависала над столом Кэтти, под которым пряталось одиннадцать пар туфлей.
В этот момент в кабинет вошел Виргенс. На добром полном лице его блестела благодушная улыбка.
– Представляете, – сказал он. – Жена ни дня не работала в своей жизни. Теща тоже уже давно не работает. Вроде как нам помогает с детьми. Только дети уже выросли, им восемь и шесть лет. Так она у нас целыми днями сидит и при этом еще про меня гадости говорит.
– Какие гадости? – Удивился Алекс.
– Говорит, что я не работаю, что где-то шляюсь.
– Как ты это определил? – Спросил Алекс.
– Я вчера вечером вернулся домой, а сын младший спрашивает: папа, где ты все шляешься? Я так обалдел немного. Пришел в себя, спрашиваю: сынок, ты откуда таких фраз набрался. А он мне: так ведь бабушка так все время говорит!
– Ужас! – Сказал Алекс. – Вот и женись после этого!
– Да уж, – сказала Наташа, на секунду забыв о своей проблеме. – Не делай добра, не получишь зла. Или как-то так.
– Именно! – Ответил Виргенс.
Между тем Джейн продолжала давить на Кэтти.
– Ты ведь… – Сказала Джейн. – Человека не хочешь выручить в беде!
– Так, Кэтти, ты опять за свое! – Вмешался Виргенс внезапно. Казалось, они с Кэтти уже спорили на эту тему, и он был в курсе всего. – Я сказал: я тебя отпускаю, иди в участок. Иди.
Кэтти фыркнула с досады. Лицо ее покраснело, ноздри стали раздуваться. Она поправила гневно короткую стрижку.
– А что ей все достается? С хорватом зажигает на корпоративе, все лучшие бренды – ей? Кое-кто, между прочим, в отделе с незапамятных времен, и все еще не до конца снял с себя обязанности закупщика и ассистента. – Она намекала на себя.
– Кэтти, зависть плохое чувство. – Настойчиво и строго повторил Виргенс. – Все у тебя будет. Дорастешь еще.
Молодая женщина снова фыркнула. Длинными ногтями с красивым маникюром она стала собирать телефон, косметичку, помаду. Сложив все в большую дамскую сумку, переобувшись и поставив туфли на высоком каблуке в ряд к другим одиннадцати парам, она пошла прочь из кабинета с видом оскорбленного достоинства. Джейн и Наташа, улыбнувшись и переглянувшись, последовали за ней.
Биттерфилд прослушивал записи показаний свидетелей, сделанные повторно его младшими сотрудниками. Они действительно давили на многих, но давление ни к чему не приводило, как в случае с Вуковичем и Наташей: никто не давал ни малейшей зацепки.
Так, Кляйнц был совсем невозмутим, как будто его не трогали эти допросы, не смущали, будто он и не сомневался в том, что на него не может упасть тень подозрения.
– Сколько раз вы поднимались за вечер на палубу?
– Один раз.
– В одиночку?
– Нет, вместе со всеми.
– Что вы там увидели?
– Мисс Честер и хорвата. Они ворковали о чем-то. Но к ним подошел подвыпивший Берлингер. Он что-то им сказал, затем увел Вуковича.
– Мисс Честер осталась одна?
– Нет, к ней сразу подошел Борелли. Или нет, постойте, сначала этот, как его там? Лоткин, потом Борелли, кажется, так.
– Вы пользовались в тот вечер уборной?
– Да, пользовался.
– Сколько раз?
Кляйнц рассмеялся, но это был холодный смех, такой странный, пустой, как будто он не получал удовольствие от собственного веселья.
– Кажется, два раза. Если мне не изменяет память. Видите ли, я ведь тоже пил просеку в тот вечер, и не мало. Люблю итальянские вина.
– Вы свободны. Если вы понадобитесь, мы вызовем вас снова.
– Буду рад помочь следствию.
Учтивость и невозмутимость немца импонировали инспектору. Вукович и мисс Честер, к примеру, вели себя совсем по-другому, они сердились, возмущались, что их в чем-то подозревают. Но ведь это была его, инспектора, работа: подозревать каждого. Зачем же было так возмущаться, зачем нервничать? Наташа! Эта женщина не выходила у него из головы. Почему-то хотелось снова пригласить ее на допрос… что это было, что за голос внутри, что заставлял его думать о ней? Чутье? Интуиция? Хватка ищейки? Или все же иное…
Биттерфилд открыл папку с видео с корпоратива и стал просматривать их: одно за другим. В первую очередь он смотрел те видео, что были сняты в момент убийства. Но они не давали совершенно никаких зацепок. Единственное, что можно было понять по ним, так это то, что часть людей не лгала. Но ведь многие просто не попали в случайный кадр. Не попал стол с Перкинс, Берлингером, Кляйнцем. Не попало еще четыре стола. И что с того? Все они на допросе подтвердили, что присутствовали в момент убийства в зале. А все-таки надо составить список людей, не попавших в кадр. Наташа и Горан уже в этом списке, так пусть будут и другие. И потом, в кадр не попали работники кухни. Их он тоже добавил в список подозреваемых, который теперь казался слишком большим, чтобы представлять большую ценность.
Тогда Биттерфилд стал смотреть другие видео. Вдруг один файл заставил его замереть и проиграть его снова. Кто-то снял, как Горан пригласил Наташу на танец. Вдвоем они танцевали в центре зала, и все лица, что попадали в кадр, были устремлены на них. Но Биттерфилд видел лишь одно: прекрасные плечи и полуголую спину Наташи, так и мелькавшую в видео. Видео быстро заканчивалось, но инспектор
