Четыре крыла - Татьяна Юрьевна Степанова
Женщина нажала кнопку пульта и открыла им ворота. Они въехали и вышли из машины. Она демонстративно повернулась спиной, намереваясь уйти в свою секцию…
– Вы Севрюнина? Мама Александры? – спросил громко Клавдий.
Брюнетка резко обернулась. Темные густые ухоженные волосы рассыпались по плечам.
– Да. А вы кто? Что вам угодно? – Она уставилась на Клавдия в черном костюме. Затем перевела взор на Макара. В ее темных глазах вспыхнули искры интереса.
Макар мысленно сравнил дочь и мать. Ни малейшего сходства! Трудно вообразить более разные создания: стройная, поджарая, смуглая, изящная брюнетка-мать и приземистая, ширококостная, круглолицая русоволосая дочь с курносым носом. Лишь одна общая деталь у обеих – великолепные волосы.
– Нас направил к вам участковый Бальзаминов, – веско начал Клавдий. – Мы представляем интересы Розы Сайфулиной, чей сын Руслан пропал без вести, – Клавдий назвал свою фамилию и представил Макара как своего напарника. – Участковый сообщил нам об исчезновении примерно в тот же период – в мае – и вашей двадцатилетней дочери, бывшей одноклассницы Руслана. Для себя участковый поиски объединяет. Мы с моим напарником склонны теперь рассматривать оба исчезновения в единой плоскости.
– Вы частные детективы? – вежливо осведомилась Севрюнина.
Клавдий кивнул, но сразу пояснил:
– Мы действуем в интересах Розы Сайфулиной.
Севрюнина пропустила мимо ушей «тонкости перевода». Она откровенно разглядывала Макара. Выпрямилась, приняла изящную позу. А он отметил – несмотря на поджарую тощую фигуру и ухоженный вид, женщина вполне тянет на свой возраст – пятьдесят годков. У нее пронзительный, оценивающий, дерзкий взгляд зрелой и опытной, повидавшей жизнь любовницы и содержанки «большой шишки», покинутой, но не покорившейся судьбе, а пытающейся свить, подобно ощипанной райской птице, гнездо с новым потенциальным кандидатом-самцом.
«Самец» не заставил себя ждать: в крайней секции коттеджа распахнулась дверь, и по ступенькам медленно спустился бойфренд Севрюниной. Макар сразу окрестил его про себя Азазелло – невысокого роста, с широченными плечами, накачанными грудью и бицепсами и кривыми ногами. Он подошел, встал рядом с Севрюниной. Азазелло едва доходил ей до плеча. Лет ему было слегка за двадцать. Неулыбчивый, заросший щетиной провинциал с Кавказа.
– Мой жених Аслан, – представила Севрюнина коротышку-атлета.
– А ваше имя-отчество? – спросил вежливо Клавдий. Бойфренд доходил ему до груди, но пялился с вызовом.
– Полина Владиславовна, – Севрюнина опустила на глаза темные очки, украшавшие венцом ее темя. – Итак, вас ко мне послал участковый?
– Без особого энтузиазма, – признался Клавдий. – Хотя сам он, по его словам, объединяет случаи пропажи молодых людей.
– Он спятил, – сухо ответила Севрюнина. – Он говорил мне и Аслану ужасные вещи.
– Какие? – спросил Макар, подключаясь к беседе.
– А вдруг вы на пару со своим женихом убили Сашу, она ведь вам мешала жизнь устраивать. И половина коттеджа записана на ее имя. – Севрюнина опустила голову, голос ее зазвучал совсем глухо: – Мне, матери, подобное заявить! В глаза! При женихе! Иметь наглость! Я проконсультировалась с юристами – они согласны: типичный произвол. Полиция за два месяца Сашу домой так и не вернула. Им, полиции, выгодно представить дело о пропаже без вести потенциальным убийством. Но они не нашли трупа, поэтому возбудить уголовное дело по сто пятой статье не могут. А бросаться дикими обвинениями – пожалуйста.
Ни слез, ни скорби не проявилось на ухоженном лице Севрюниной во время ее монолога. Макар отметил: она говорит о трупе и статье УК отстраненно, если не равнодушно. Бойфренд лишь крякнул угрожающее и подбоченился.
– Участковый и с нами был… неприветлив. – Клавдий хмыкнул. – И особо не церемонился. Нашу подопечную Розу Равильевну он тоже безосновательно подозревает в убийстве сына.
– У тупоголовой нищенки он обыскал квартиру в хрущобе, думал – она сынка в ванне расчленила и по частям вынесла на помойку! – воскликнула зло Севрюнина и сразу осеклась. – Простите… вырвалось… мать Руслана – ваша клиентка… Я не хотела ее оскорбить. Я сама вся на нервах, не в себе. Таблетки горстями глотаю все два месяца.
– Мы понимаем, – мягко заверил ее Макар. – Горе матери ни с чем не сравнить. Значит, Александра не выходила с вами на связь?
– Нет. И ее телефон отключен, – ответила Севрюнина. – Я была занята на работе важным проектом, не могла бросить. Но сейчас, закончив дело, я взяла отпуск за свой счет. Мы с моим женихом летим в Сочи и, возможно, отправимся дальше… В Адлер, в Абхазию. Будем искать Сашу по всему Черноморскому побережью сами. Расспрашивать людей.
– Для вас ваша дочь цела-невредима? – спросил Клавдий.
– Да. Да! – пылко повторила Севрюнина. – Если бы хоть на минуту я разуверилась, я бы покончила с собой!
– Леля! – взволнованно воскликнул ее жених.
– Молчи! – Севрюнина цепко ухватила его за руку. – Ты один меня поддерживаешь и понимаешь, любовь моя. Но даже ты не сможешь… сердце мое рвется на куски…
– Леля! – уже раздраженно повысил голос юный Аслан.
– Моя Саша жива, – произнесла Севрюнина хрипло. – Я и ее отцу заявила: оторви зад от министерского кресла! Отец ты или кто? Твоя дочь, твоя кровиночка нуждается в тебе сейчас, как никогда прежде. Едем со мной ее искать!
– В Сочи? На Красную Поляну? В «Розу Хутор»? И озеро Рица? – самым невинным тоном осведомился Мамонтов.
– В «Розу Хутор» ее отец бы махнул на пару деньков. Даже со мной и Асланом. – Севрюнина криво усмехнулась. – Но его нынешняя не отпустит. Нашел себе новую куклу и развелся в мгновение ока. Меня все динамил когда-то – не в силах был бросить семью, осиротить детей… А появилась молодая пустышка… Она дочурка очень, очень влиятельного человека. Мой бывший Хухрин у него на побегушках, пресмыкается. Ну и женится теперь по расчету. Ему не до Саши и ее исчезновения. Заявил мне по телефону: ты бы лучше за дочерью смотрела, чем… дальше матом непечатно обо мне и Аслане. А я ему тоже матом… мол, за своей куколкой лучше следи! Тебе семьдесят, на черта ты ей сдался, старый хрен? Короче, поругались мы с Хухриным, и помощи в поисках дочки я от него не жду. Я участкового попросила: а вы и его проверьте, он же тоже жениться собрался, а вдруг и ему Саша бельмом на глазу показалась в его новой жизни? Слабо вам, полиции, Хухрина за задницу взять? А участковый на меня словно на больную психическую глянул. И забубнил – мол, ваш Хухрин Сашу даже и не признавал дочерью никогда официально! Да! Просто я пошла у него на поводу когда-то, мы уладили все вроде миром. Он давал деньги на воспитание дочки. И я не имела претензий до поры до времени. Не добивалась официального признания отцовства и алиментов. Но сейчас… все изменилось.
У Клавдия возникло стойкое ощущение: мадам Севрюнина много болтает… она словно зубы им заговаривает, мозги затуманивает, отвлекая от чего-то…
От чего?
«Участковый Бальзаминов подозревает, что Севрюнина с бойфрендом убила дочь, а Сейфулина – сына. Но он все равно объединил оба случая пропажи без вести по принципу единого отрезка времени…
Сплошные нестыковки…
Как же майора Бальзаминова понимать?»
– И нам теперь ясно: помощи в розыске Александры со стороны ее родного отца вам ждать не приходится, – сочувственно изрек Макар. – Но все же в свое время Хухрин проявлял заботу?
– Деньги переводил, – холодно отрезала Севрюнина. – Я на себя его подачки не тратила. Все на дочь. Саша у меня получала все желаемое – шмотки, косметику, планшет, компьютер, а в детские годы – игрушки разные… Позже стильная обувь для подростка, куртки, прочие тряпки – молодежный тренд. Я сама прилично зарабатываю в своей компании. Деньги Хухрина принадлежали исключительно Саше. Более того, с пятнадцати лет она ими сама распоряжалась. Я сначала контролировала ее, затем перестала. Моя дочь умна, она не транжира. У нее всегда имелся запас личных средств.
– Участковый нам сообщил, что она сняла все свои накопления со счета в марте, – заметил Клавдий.
– Купила себе новый дорогой телефон. Ее воля – ее же деньги, – Севрюнина пожала плечами. – Мы с Асланом не вмешивались. Она сама себе хозяйка. Но у нее на руках оставалась приличная сумма – на поездку на юг хватило бы.
– По-вашему, она уехала в Сочи вместе с Русланом? – продолжил расспросы Макар.
– Никогда не поверю, – раздраженно отчеканила Севрюнина.
– Почему? – Макар удивился. – Они ж бывшие одноклассники. Ровесники. И вроде
