Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Пётр Крыжановский
Еще час назад Джейсон так был уверен в своей безнаказанности и в завтрашнем дне! Сегодня он должен был вернуться к себе домой на ферму, расстелить в одной из комнат на полу и стенах черный целлофан, склеить стыки, чтобы кровь не просочилась на пол и не впиталась в старую древесину. Вслед за этим хорошенько оторваться, превратив одного из похищенных детей в комок фарша, посвятив его во все прелести близкой дружбы с хорошо сложенным тридцатидвухлетним голым мужчиной в черной лыжной маске. И вот годы тяжелого труда, создание сети клиентов, чистые невинные надежды на завтрашний день и лучезарное разовое будущее рухнули.
Ориентировку по рисунку на шинах передали по всем штатам, а значит, в первые дни после похищения основными местами поиска будут трассы, скопления транспорта, заправки, придорожные кафе и магазины. Проходя мимо машины, полицейский видел рисунок на задних колесах пикапа, Джейсон понимал это. Коп не задержал его сразу только по той причине, что ему надо было проследить за подозреваемым и найти, где спрятаны дети.
— Сука, сука, сука! — прокричал беглец, стуча кулаком по рулю.
С него наверняка сдерут шкуру родственники всех тех, кого он мучил, резал, насиловал, убивал. Он не доживет до суда, его разорвут на куски.
Как же сильно Джейсон боялся смерти и боли! Мысли о небытие вызывали в нем парализующий страх.
Бога нет, как и загробного мира, ни в какой форме — это понимает каждый образованный человек, и он в том числе. Молодому, красивому, невероятно харизматичному, умеющему находить общий язык с детьми мужчине отмерилось всего тридцать с небольшим лет. Жизнь несправедлива. На глазах Джейсона проступили слезы. Он хотел себя как-то успокоить, но не мог. Он никак не мог избавиться от жутких картинок в голове, как в него стреляют или, быть может, безжалостно избивают, какую жуткую боль он испытывает, — он такого ни в коем случае не заслужил!
Смотря в зеркало заднего вида, беглец был уверен: где-то вдалеке на горизонте он видит отблеск спецсигналов и отдаленно слышит вой серен.
Из двадцатилетнего «Шевроле Сильверадо» можно было выжать не больше 75 миль в час, но для того, чтобы объехать изредка попадающихся попутчиков, необходимо было сбрасывать и эту скорость.
Джейсон вспоминал все, что натворил, и думал, насколько возможно все замести, спрятать улики, чтобы заслужить хотя бы всеобщее порицание, пожизненный срок, быть может, химическую кастрацию или сумасшедший дом, лишь бы не смертную казнь.
Мысленно он проклинал и грязную мразь полицейского, и дегенерата Говарда, и всех, кто хочет испортить ему жизнь.
Вот, они его заводят на эшафот, надевают петлю на шею, и он летит вниз. Испытывая невероятные муки, его тело выгибается и бьется в предсмертных конвульсиях. Удушье порабощает, и страх выжирает все изнутри. Или его зажарят на электрическом стуле, и органы будут болеть, содрогаясь от пропускаемого тока. Или газовая камера — долгая и мучительна смерть. Ему не простит никто того, что он совершил, не простит Америка, которая как продажная шлюха готова служить всем этим святошам-добродетелям, сраным педоборцам, которые врут, что им жалко детей. Они хотят лишь измучить Джейсона…
Интеллекта беглеца хватило, чтобы в панике не побежать на юг к себе домой. Там, наверняка, уже сидят федералы, готовые на него накинуться. Как только он будет взят, его доставят в Индианаполис, ведь именно там он совершил похищение. А в Индиане разрешена смертная казнь.
«Ну почему я не похитил детей в Айове!» — корил себя он, стремительно оставляя за спиной все новые и новые мили.
Джейсон ехал на север. Не зная зачем, не зная куда, он бежал, как бездомная собака, сожравшая слишком много мяса, ей не принадлежавшего. Поджав хвост, боясь расплаты за содеянное… Мысленно он оправдывал себя. Все его нравственные потуги сводились к одному: «Поймите же меня, мрази, мне было хорошо».
Он готов был поделиться мясом, которое у него было, с кем угодно, если бы его поняли и простили. Это легко: берешь эрегированный член и засовываешь его в окровавленного умирающего шестилетнего ребенка, потом душишь его тонкую мягкую шейку и трахаешь его.
Да, наверняка его бы все поняли, если бы попробовали! И матери, и отцы убитых им детей.
Если долго ехать по 63-му шоссе, оно приводит водителя в Миннесоту, штат, граничащий с Канадой. Но бежать туда было бесполезно: границы перекрыты, красный «Сильверадо» будут искать повсюду. Наверняка буквально через несколько миль он наткнется на полицейскую заставу, шипами будут проколоты колеса автомобиля, и, скорее всего, его пристрелят как бешеного пса.
За окном была средина дня, который проклинал Джейсон. Убегай он ночью, он мог бы попробовать спрятаться где-то меж деревьев в проносящихся мимо рощах, среди высоких стеблей кукурузных полей — где угодно, где нет людей. Ведь животному не место среди них. Ни родственников, ни близких, ни друзей, только огромный набор адресов интернет-почт, никнеймов закрытых форумов, за которыми стояли такие же животные, как и он сам, только более трусливые.
До границы штата, где его ждет засада, оставалось всего пару десятков миль. Несмотря на не самую скоростную и быструю машину, Джейсону удалось оторваться от погони и, судя по всему, выиграть 8–10 минут до того, как его настигнут. Странно, но над стремительно несущимся по 63-му шоссе красным «Сильверадо», нарушающим все правила, не летел вертолет с журналистами, не велась прямая трансляция на всю страну о преследовании подозреваемого в похищении детей преступника. Джейсон посмотрел в боковые зеркала. Нервно отдышавшись, выйдя из ступора, он задумался: а видел ли он преследующую его полицию, быть может, он запаниковал раньше времени?
Оглядываясь по сторонам, он обнаружил, что машины, едущие рядом с ним, ведут себя спокойно, местные власти и сотрудники правопорядка не зачищают дорогу, как это обычно делается в таких случаях.
Джейсон включил радио. Несмело переключая местные каналы, он не наткнулся ни на одно экстренное сообщение о преследовании.
Джейсон растерялся. Ему вдруг пришла в голову мысль, что он что-то напутал или неправильно понял. Испугался, в нынешней ситуации это немудрено. Проехав знак, на котором указывалось, что до границы штата оставалось меньше 8 миль, он, взяв себя
