Измученные смутой времени - Егоров Виталий

— Какой случай? — удивленно вскинул голову Щипачев. — Когда посадили Семака и его банду?

— Именно! — воскликнул руководитель. — С нашей стороны допустим утечку информации о том, что Семака посадили по наводке Татарина, и у последнего появится проблем выше крыши, за год не сможет расхлебаться. Ему уже будет не до вашего осведомителя.

— Гениально! — восторженно покачал головой Щипачев. — Только как это организовать?

— Не мне тебя учить, — нахмурил брови Савчук, заканчивая разговор. — Завтра с утра жду с подробным планом по дискредитации уголовного авторитета.

На следующее утро Щипачев докладывал руководителю:

— После долгих раздумий и обсуждений мы выбрали следующий вариант для нейтрализации Татарина: на днях направим в пивной бар «Аквариум» сотрудника милиции в гражданской одежде и с портфелем в руке, где среди прочих документов будет находиться фиктивное донесение с грифом «секретно» о том, что Татарин якобы состоит на связи у милиции, и с его помощью посадили уголовного авторитета Семакова. Наш опер будет пить пиво за столом со стоячим местом, а портфель поставит между ног. Мы выберем такое время, чтобы за сидячими местами в пивбаре находились уголовные авторитеты, а они присутствуют там каждый день, и надеемся, что среди них будет Гоша-Резаный, у которого в последнее время терки* (выяснение отношений) с Татарином относительно общака. Через некоторое время к нашему сотруднику присоединится еще один переодетый милиционер, который вытащит бутылку водки и демонстративно поставит на стол. Сразу оговорюсь, что в бутылке будет налита чистая вода. Пара будет бодяжить пиво якобы водкой и в ходе распития этого коктейля под названием «ерш»* (смесь водки с пивом) к ним подойдет буфетчик-бармен, он же наш негласный сотрудник, и понарошку сделает замечание, что в пивбаре водку пить воспрещается. Наши громкими окриками, чтобы слышали посетители бара, пошлют его куда подальше. В ответ бармен начнет кричать, что вызовет милицию. Вскоре появится патрульно-постовая служба, которая попросит наших оперов к выходу, но те не согласятся и в ответ начнут дерзить и оскорблять представителей правопорядка. Далее происходит потасовка, и патрульные, скрутив руки буянам, выведут их из пивбара, при этом портфель одного из оперов остается под столом. Авторитеты будут внимательно следить за данным инцидентом и, когда наших оперов выведут из пивбара, обязательно изучат содержимое портфеля. Позже патрульные вернутся обратно, и, объясняя, что задержанные оказались милиционерами, будут искать портфель, забытый под столом. Бармен вернет им потерю, которую он якобы случайно обнаружил под столом и отнес в подсобное помещение. На этом инцидент вроде бы будет исчерпан. Далее в криминальной среде города произойдут большие разборки с непредсказуемыми последствиями.

— Слишком грубо, — поморщился Савчук. — Я бы на месте Гоши-Резаного не поверил такой подставе его конкурента, тем более вы подвергаете своего человека из барменов опасности. Если что, ему перо* (нож) под бок, и привет родителям.

— Да не будет Гоша-Резаный сильно разбираться, — махнул рукой Щипачев. — Ему лишь бы повод, чтобы расквитаться с соперником. Разборки будут длиться долго, Семак на зоне будетмасло гонять* (думать, размышлять), мол, неужели самый верный ему человек мог воткнуть нож в спину, а за это время про Француза все забудут.

— А не попадут ли ваши «секретные документы» с портфелем комитетчикам* (Комитет государственной безопасности)? — поосторожничал руководитель. — Тогда беды не оберешься…

— Буфетчик надежный, после ознакомления с документами он предложит уголовным авторитетам вернуть портфель милиции, иначе всех будут таскать, а то и посадят. Да к тому же все документы фальшивые, исходящие номера от фонаря, так что при непредвиденной ситуации сразу откажемся, мол, это не наше, а голимая подстава криминальных элементов с целью дискредитации работников милиции, — объяснил Щипачев.

— Ладно, действуйте, — наконец согласился Савчук. — Операция серьезная, будьте поосторожней, держите меня постоянно в курсе дела.

Через несколько дней, дождавшись, когда Гоша-Резаный посетит пивбар, оперативники начали свою операцию, но действительность внесла коррективы в замысел сыщиков, от чего не пострадала конечная цель мероприятия, а, наоборот, стала еще более правдоподобной. А дело происходило так: когда переодетые оперативники стали смешивать пиво водой из бутылки из-под водки, к ним с кружкой пива подошел один из подвыпивших посетителей бара, потребовав и ему плеснуть немного крепкого. Опера, естественно, ему отказали, в итоге завязалась драка, куда подключились еще несколько человек, и опешивший бармен, быстро смекнув, что это не меняет дела, вызвал наряд милиции, который дожидался сигнала недалеко от питейного заведения. Когда всех дерущихся вывели из пивбара, бармен «случайно» обнаружил на полу под столом портфель и громко крикнул: «Кто-то забыл свою вещь!» Тут к нему подскочил один из людей Гоши-Резаного и, схватив портфель, понес его своему патрону. Изучив содержимое портфеля, озадаченный авторитет соображал, как ему поступить в данной ситуации, в это время в заведение вошли несколько милиционеров, которые что-то высматривали на полу. Быстро всучив своему человеку портфель, Гоша-Резаный кивком головы указал, мол, отдай вещь бармену. Последний, взяв в руку портфель, подошел к милиционерам и спросил:

— Вы не это ищете? Я подобрал с пола и отнес в подсобку.

Поблагодарив бармена, милиционеры с находкой удалились восвояси, и на этом операция удачно завершилась.

Через несколько дней Седов встретился со своим осведомителем Поликарповым, и тот, недоуменно пожимая плечами, поинтересовался:

— Вы что такого учудили-то? Все стоят вверх ногами, на сходняке предъявили претензии к Татарину, на зону направили ксиву* (в данном случае письмо о недоверии к Татарину) Семаку, за ним последнее слово.

— Пусть грызутся, — рассмеялся оперативник. — Тебя же надо было как-то спасать.

— Даа, теперь им не до меня, — довольно протянул Поликарпов и крепко пожал руку Седова: — Спасибо за все! Не сомневайтесь, не останусь в долгу.

Глава 3

Часть третья

Исчезнувшие. Испытательный срок. Угон самолета.

Дмитрий Вахрушев со своей женой Варей обосновался в отчем доме, который достался ему по наследству. Глава семейства устроился в крупном советском предприятии — сел за штурвал землеройной техники. Окончив первый курс Челябинского кулинарного техникума, Варя на новом месте жительства не стала продолжать учебу, а устроилась поваром в столовой. В начале восемьдесят восьмого года у молодых родилась дочь, которую счастливые родители назвали Маришей.

Весной того же года был принят закон о кооперации в Советском Союзе, то есть теперь можно было без опаски быть пойманным за спекуляцию, заняться коммерцией, и молодая чета стала подумывать о том, как организовать свое дело, тем более у Дмитрия на работе ожидалось сокращение кадров почти наполовину, а у Вари мизерная зарплата стала еще скудней, и она после отпуска по уходу за ребенком твердо решила уйти с работы. Супруги вначале планировали заняться торговлей — открыть коммерческий магазин, но для этого необходимо было иметь первоначальный капитал, поэтому они отказались от этой затеи и искали любую возможность, где можно было применить себя в новых и весьма непростых реалиях времени. А реалии были действительно суровы: впереди забрезжила бедность, советских людей, никогда доселе не думавших о завтрашнем дне, ждали пустые прилавки магазинов, расцвела буйным цветом организованная преступность, наличие которой пропагандисты партии упорно отрицали, вместе с кооперативами появились и рэкетиры.

Однажды на работе, коротая время из-за очередного простоя, Дмитрий читал рекламно-информационное приложение к газете «Якутская неделя» и наткнулся на объявление следующего содержания: