Измученные смутой времени - Егоров Виталий
— Хоть убейте, не почувствовала, как у меня вытащили кошелек. Это же надо так ловко обчистить карман при честном народе!
Решили найти Говорова по краске, в которой он наверняка измазался с ног до головы, изобличить его в совершении кражи, но, как назло, он пропал. Искали три дня, а на четвертый он сам явился в милицию и с невинным лицом поинтересовался:
— Вы меня искали? Был у друга в районе, а когда приехал обратно, мне сообщают, что приходила милиция.
Щипачев молча хватает его за шкирку и тащит к экспертам. Там при свете ультрафиолетовой лампы родамин проявился в виде люминесцентного свечения на руках, на голове и на туловище подозреваемого. Припертый к стене, он признался во многих преступлениях, а также рассказал историю с последней кражей:
— По ширме* (способ карманной кражи) у женщины достал кошелек и вышел из автобуса. Завернул за угол, открыл кошелек и тут — бабах! — прямо в лицо ударило каким-то порошком. Смотрю — руки начали краснеть, потрогал лицо и чувствую, что там тоже все в краске. Я слышал про эту штуковину, что таким образом ловят нашего брата, но не думал, что испробую ее на своей шкуре. Прибежал к корешу и залез в ванну, но краска не отмывается. Три дня постоянно мылся, никогда еще не был таким чистым в жизни. Когда краска наконец сошла, я и явился к вам, где меня тут же повязали.
От души посмеявшись над злоключениями карманного вора, Щипачев отправил его в изолятор.
Вскоре преступники поняли хитрость милиционеров и перестали попадаться на химловушки. Любой кошелек, который оказывался у них в руках, они открывали с великой осторожностью, направляя створки подальше от лица, при этом надев перчатки.
В такой ситуации начальство пошло на беспрецедентный шаг. Через Министерство внутренних дел СССР была достигнута договоренность об обмене оперативниками сопредельных регионов, специализирующимися в борьбе с карманными кражами. Как это работало? Например, в Иркутскую область на месяц направляются сотрудники уголовного розыска из Якутии, а оттуда, в свою очередь, прибывают иркутские оперативники, которых местные карманники не знали в лицо. Такие поездки в целях конспирации назывались «командировками по обмену опытом». Преступники долго не могли раскусить данную комбинацию оперативников, и многие попались в сети милиционеров.
Однажды, когда Седов вернулся из очередной такой командировки, до него дозвонился его осведомитель Поликарпов и попросил о встрече, чтобы поделиться опасениями насчет своей судьбы.
— Валерий Васильевич, надо мной сгущаются тучи, — судорожно вздохнул карманник, только поздоровавшись с Седовым. — На сходняке Татарин предъявил мне претензии, что его люди спалились из-за меня.
Валеев Зиннур по прозвищу Татарин имел определенный вес среди преступных элементов, в его группе состояло несколько молодых квартирных воров, троих из которых одного за другим опера отправили за решетку. Информация об их преступной деятельности действительно исходила от Поликарпова, но каким образом Валеев об этом догадался, предстояло выяснить. Если Зиннур будет полностью уверен, что Поликарпов двурушничает, то его жизнь, несомненно, висела на волоске.
— А откуда они взяли, что ты их сдал? — поинтересовался опер. — Мало ли где они могли наследить.
— Помните, полмесяца назад я вам говорил, что подсказал людям Татарина, куда можно сдать золотые изделия с кражи? Это местным цыганам, скупщикам краденого. Ваши туда нагрянули и все изъяли, вот подозрение на меня и пало.
Седов помнил этот случай. Его доверенное лицо принесло информацию о квартирной краже у работника горисполкома. Сыщик написал об этом секретный рапорт и передал в имущественный отдел, а те, очевидно, сработали поверхностно, не утруждая себя вопросами безопасности негласного сотрудника милиции.
Дело приобретало серьезный оборот, ведь если убьют добровольного помощника правоохранителей, то крупного скандала с оргвыводами не миновать, поэтому Седов решил об этом инциденте доложить Щипачеву.
Выслушав доклад, руководитель поинтересовался:
— Кому лично из «имущественников» передал информацию об этих домушниках?
— Захарову.
— А ну, вызови его сюда.
Вскоре оперуполномоченный имущественного отдела уголовного розыска Захаров сидел перед Щипачевым, и последний предложил:
— Расскажи, как реализовывали информацию в отношении квартирных воров, полученную от доверенного лица Седова?
— Очень просто, — легкомысленно качнул головой оперативник. — Седов нам передал информацию о том, что вещи, украденные в квартире, преступники сдали скупщице краденого из лиц цыганской национальности. Мы хлопнули эту скупщицу, а она, в свою очередь, сдала нам воров, хотя мы заранее знали про них от Седова.
— Эх, эх, очень просто они сработали! — укоризненно протянул Щипачев. — Почему так упрощенно действуете? Напропалую, без всякой оперативной комбинации!
— А что мы такого плохого сделали? — непонимающе развел руками опер. — Кражу раскрыли, отметили в отчетах, что тут заслуга вашего отделения.
— Да не нужны нам эти заслуги, — досадливо махнул руководитель, — вы своими опрометчивыми действиями подвергли жизнь нашего осведомителя опасности!
— Как мы должны были поступить в данной ситуации? — удивленно спросил имущественник. — Информация в цвет, требовала немедленной реакции, поскольку золото могли переплавить, поэтому решили реализовать, не откладывая в долгий ящик.
— Ну хоть бы сделали вид, что работаете по другому преступлению и будто бы случайно наткнулись на краденое золото. А то вы забежали к этим цыганам и сразу кричать: «Где золото, которое украли по такому-то адресу?» Они сразу и поняли, что вам кто-то цинканул про эту кражу. Теперь нашего информатора, который принес эти сведения, хотят мочкануть.
— Серьезно?! — озадаченно протянул оперативник. — Не подумали, что все это обернется таким вот образом. Виноваты! Как нам уладить эту проблему?
— Да не надо ничего, теперь уж сами разберемся, — с горечью проговорил Щипачев. — А для вас на будущее урок — всегда бережно относитесь к источнику оперативной информации, не подвергайте его опасности.
Когда имущественник с повинной головой покинул кабинет, Щипачев обратился к Седову:
— Валера, дело серьезное, пойдем советоваться с Савчуком, как нам поступить в данной ситуации.
— Кого из значимых фигур закрыли с помощью вашего человека? — спросил Савчук, послушав рассказ своих подчиненных.
Щипачев вопросительно посмотрел на Седова, тот, немного подумав, стал перечислять:
— Беню с обрезом, Хохла за разбой… нет, за грабеж, а вот Меркуша за разбой, и последних троих из группы Татарина — за квартирные кражи. Ах да, чуть не забыл — Семака с грузинами.
— Семака?! — удивленно воскликнул руководитель. — Когда это было, и кто реализовывал информацию?
— Так это было давно, два с лишним года назад, — махнул рукой Щипачев. — Валера принес информацию, я поручил передать ее имущественникам, они и реализовали. Как я помню, Семак получил три года.
— Семак мой «крестник»* (преступник, с которым постоянно соприкасался милиционер), — задумчиво произнес Савчук. — Когда я работал «на земле»* (обслуживаемая оперативником территория), дважды сажал его за кражи. Скажу вам — отвратительный тип: подлый, хитрый, дерзкий, с лидерскими качествами. Слышал, что в колонии стал «положенцем»* (уголовный авторитет). Как вы умудрились его посадить?
— Имущественники вели наружку* (скрытое наблюдение) за грузинами, те и вывели их на этого Семака, — ответил Седов. — Говорят, что нашли много ворованного и обрез. Подробности не знаю, не участвовал в операции.
— А Семак с Татарином в нормальных отношениях? — поинтересовался руководитель.
— Они были вась-вась* (в хороших отношениях), пока Семака не посадили, — ответил Щипачев. — Есть информация, что Татарин занял его место.
— Так-так, значит, на его место, — призадумался Савчук. — А не попробовать ли нам, используя этот случай, провести дискредитацию Татарина?
