Подвал с секретом - Алексей Макеев
Но сидеть придется, иначе начальник отдела его с потрохами сожрет. Хорошо, хоть пацаны прискакали, хотели видео с места преступления отснять, чтобы было что в Ютюб выкладывать. Видео снимать он запретил, но воды и харч из деревни ему все равно приволокли, сам как-то не озаботился. Для деревни такая забота дело привычное. Все знают: Земля круглая, когда-нибудь и он пригодится.
Мужика жалко, не старик еще, жить бы да жить. Интересно, что его погнало в их края? Работы в Лотошине своим не хватает, баб симпатичных по пальцам пересчитать, картины писать и ближе к Москве места красивые найти можно. Непонятно. Хотя, возможно, он и не к ним вовсе ехал. Это хорошо, что родственники чухнулись вовремя, а то бы в неопознанных мужик остался. Невостребованным трупом быть плохо. Валяешься, как кусок мяса некондиционного, и выкинуть жалко, и продать некому.
Сам он от такой участи застрахован. С его многочисленной родней в невостребованных надолго не задержишься. Пятый ребенок в семье, у отца три брата, у матери четверо. Да у каждого детей от трех до пяти, а у этих детей мужья-жены и свои дети. Кровной родни под сотню набегает, а ведь есть еще друзья, приятели, знакомые и сослуживцы. Хотя на сослуживцев, как оказалось, надежда слабая. Вот мужика этого напарник и не думал искать. Так дядька представительный, что в морг на опознание приезжал, сказал. Нет, говорит, человека на работе, а они и в ус не дуют. Хреново!
Хотя его-то коллеги в теме, может, и забили бы тревогу, а по своим каналам проще пробить. Вот, к примеру, года два назад у них в Лотошине комбайнер пропал, так его на следующий день в розыск объявили. Правда, там самая страда для комбайнеров была, может, этот фактор решающую роль сыграл. Но думать приятнее, что люди в Лотошине заботливые и до чужой беды отзывчивые. А комбайнер нашелся. За сто километров от Лотошина, но нашелся. Спьяну на попутке вместо Лотошина в Клушино укатил. Видать, выговорить название толком не смог, вот его и увезли.
Тогда все смехом обошлось, а ведь могло случиться, как с этим мужиком. Деньгами бы соблазнились, или просто на отморозков нарвался бы. Прибили бы по дороге и в канаву выкинули. Такое сплошь и рядом случается. Этот мужик вон тоже из простых, сразу видно. Одежонка дешевенькая, стрижка «бобрик», только ногти на руках чистые и ботинки добротные, кожаные, на высоком протекторе и не из дешевых. В прошлом году он себе хотел такие купить, чтобы на охоту с деверем гонять, но по зарплате не потянул. Накосячил, премии лишился, а матери постыдился признаться. Пришлось часть зарплаты как премию ей отдать. У них с матерью три года как уговор действует. С получки он ей на хозяйство половину отстегивает, и каждая премия – ее. На автомобиль копит. Мечтает, чтобы он по деревне не ногами ходил, а на колесах разъезжал. Ему по барабану, хоть пешком, хоть ползком, а ей приятно.
Ход мысли прервал шум приближающегося автомобиля. Щипачев вскочил с бревна, одернул форменные брюки и начал вглядываться в даль. Проскочит, значит, на Ивановское пошла, а ему снова жди. Но машина не проскочила, притормозила точно напротив заградительной ленты. Водитель вышел и сразу к ленте направился. «Вот, блин, кричать, что ли, придется, – озабоченно подумал Щипачев. – Сейчас под ленту полезет». Приезжий под ленту не полез. Увидел бегущего лейтенанта, остановился.
– Здравия желаю! – на ходу выкрикнул Щипачев, а, подбежав ближе, уточнил: – Вас из Москвы прислали?
– Заждался? – протянул руку приезжий. – Полковник Гуров, Московский уголовный.
– Старший лейтенант полиции Щипачев, – в свою очередь, представился лейтенант. Полковник ему сразу понравился. Деловитый, сосредоточенный, столичная «шишка», а гляди, с лейтенантиком ручкается, заботу проявляет. – Да не особо. Погода хорошая, отчего не подождать.
– Твоя хорошая погода завтра о себе напомнит, – улыбнулся полковник. – Рекомендую мазь против ожогов в аптеке прикупить.
– Лоб обгорел? – догадался Щипачев. – Вот ведь, засада, всегда про него забываю!
– Часто обгорает?
– До пяти раз за сезон. Кожа чувствительная.
– Тогда не привыкать. Показывай хозяйство. – Гуров приподнял край ленты, поднырнул под нее и остановился: – Где тело нашли?
– Вон под тем кустом, – ткнул пальцем в отдельно стоящий куст Щипачев. – Видать, он его и задержал. Катился с насыпи, пока на куст не наткнулся.
– С чего решил, что тело с насыпи катилось? – спросил Гуров, приступая к осмотру куста и дороги.
– Чего там думать, все же видно, – удивленно поднял брови Щипачев. – Вон по насыпи полоса широкая идет, и в одежде щебенка застряла. Пуговицу от пиджака оторвало, ее Никанорыч метра за три от тела нашел. Не добровольно же он по насыпи катался?
– Наблюдательный, значит? – довольно улыбнулся Лев.
– Есть такое дело, – без ложной скромности ответил Щипачев. – Мамка в детстве натаскала. Игра есть такая – «Что изменилось?», может, знаете? Это когда разные мелкие предметы сперва на столе раскладывают, дают время запомнить, как лежат, а потом переставляют.
– Играл когда-то. Выходит, не забыли еще старых игр.
– Когда пятерых оболтусов усмирить нужно, и не такое вспомнишь. Мать нас посадит, вывалит кучу из шкатулки, а сама в огород или у скотины убраться. Это пока мы мелкими были. Потом сами управлялись, а она только покрикивала да команды раздавала.
– Из многодетных?
– Ага. Вернее, так точно, – спохватился Щипачев. – Виноват, товарищ полковник!
– Да ладно, расшаркиваться перед своим начальством будешь. Давай, докладывай обстановку, – отмахнулся от извинений Гуров. – Хоть что-то на месте происшествия удалось обнаружить?
– Так, по мелочи, – вздохнул Щипачев. – Тут до нас «Золотая Орда» прошла.
– Это как?
– Да пацанва местная на всю деревню про труп растрезвонила, те и набежали. Никанорычу, нашему эксперту, только обрат и остался, как от молока сепарированного.
– Как от молока, говоришь? – Сравнение Льва позабавило. – И все же что-нибудь есть,
