Кукушонок - Камилла Лэкберг
Вивиан быстро достала из сумки брюки и свитер и оделась. Заплетенная на ночь коса растрепалась, но это уже не имело значения. Словно неудержимая сила тянула Вивиан вниз, к галерее.
Она сбежала по лестнице, натягивая кардиган поверх свитера. Девушка за регистрационной стойкой окликнула ее, но Вивиан, ничего не слыша, продолжила путь в сторону спуска – и вдруг резко остановилась. Внизу, на крохотной парковке под круто обрывающейся скалой, стояло множество полицейских машин и «скорая». Ничего не видя перед собой, Вивиан побежала через дорогу и чуть не попала под машину, водитель которой сердито засигналил. Только возле галереи она была остановлена сурового вида пожилым мужчиной.
– Вам туда нельзя.
– Мой муж… Рольф… – пробормотала Вивиан; ее ноги вот-вот были готовы подкоситься.
– Галерея принадлежит вашему мужу? – спросил седовласый мужчина.
– Нет, он фотограф. Должен здесь выставляться.
– Вам лучше подождать здесь.
Вивиан поплотней закуталась в кардиган, но ничто не могло защитить ее от распространявшегося изнутри ледяного холода.
* * *
– Когда прибудут криминалисты? – спросил Патрик, осторожно переступая порог галереи.
Он хотел как можно скорее получить представление о ситуации и в то же время боялся уничтожить какие-либо следы или улики.
– Будут с минуты на минуту, – ответил Йоста и показал на пепельную блондинку в объемной кофте и голубых брюках, вперившую напряженный взгляд внутрь галереи. – Это как будто его жена. Если, конечно, он и есть фотограф, который должен был здесь выставляться.
– Это он, – кивнул Патрик. – Рольф Стенкло, я узнал его.
– Мне распорядиться, чтобы о ней позаботились? – Йоста повернулся к женщине, у которой, похоже, зуб на зуб не попадал от холода.
– Мартин здесь?
– Будет через пять минут.
– Передай ее ему, у него лучше получается с людьми.
– Мне позвонить Пауле и Мельбергу? – для порядка спросил Йоста.
– Нет, слишком много народа для места преступления. Я попросил Аннику вызвать их в отделение. Пусть подождут нас там.
Йоста показал вверх окутанного туманом спуска:
– Сейчас будут криминалисты.
– Отлично, – отозвался Патрик и попятился к двери.
Он пытался снять на телефон место преступления, насколько это было возможно, не проходя вглубь галереи. Рамки с подписями на стенах. Мертвый Рольф Стенкло на полу и тоненькая струйка крови из его головы.
– На Торбьёрна можно положиться, – сказал Патрик.
– Да, но… – Йоста замялся, – это не Торнбьёрн…
– Всем доброе утро! – послышался задорный женский голос. – Ну вот, кажется, мы на месте. – Женщина помахала им рукой. – Меня зовут Фариде Мирза. Теперь я вместо Торнбьёрна Рууда.
– Вместо… Торнбьёрна? – удивился Патрик. И тут же вспомнил, что разговор об этом действительно был.
– Торнбьёрн ушел на пенсию по выслуге, – объяснил Йоста и успокаивающе положил руку на плечо Патрика.
Тот стиснул зубы.
– Так что у нас с местом преступления? – снова заговорила Фариде. – Насколько его можно считать нетронутым, я имею в виду?
Она строго посмотрела на Патрика, и тот невольно выпрямился. Вне сомнения, у этой женщины сильная энергетика.
– Его обнаружила уборщица сегодня утром. По ее словам, она вошла в дверь и тут же выбежала, не притронувшись к телу. Был дежурный врач, который констатировал смерть.
– Хорошо. А вы?
Она подозрительно оглядывала Патрика и Йосту. За спиной Фариде два криминалиста в полном вооружении ждали сигнала к началу работы.
– Я прошел, но не больше чем на шаг от двери, – ответил Патрик. – А Йоста стоял снаружи.
– Отлично; значит, не все так плохо. – Фариде шагнула через порог галереи и обернулась к Патрику: – В следующий раз не входите вообще.
– Хорошо, – смутился он, почувствовав себя нашалившим школьником.
– Так-то… – восхищенно прошептал Йоста вслед решительной Фариде.
Патрик неопределенно хмыкнул. Он скучал по Торбьёрну. Ну почему мир так непредсказуемо изменчив?
К месту преступления приближался судмедэксперт.
* * *
Таблетка самарина громко зашипела, погружаясь в воду. Может, и не так громко на самом деле, но в раскалывающейся голове Эрики это было подобно Ниагарскому водопаду. Самарину предшествовали альведон и ипрен, но, как видно, они еще не успели вступить в бой. Боже мой, это в самом деле невыносимо… Даже если вина вчера было многовато, пару лет назад Эрика не ощутила бы ничего, кроме легкой пульсации в лобной части. Зато теперь в голове играл симфонический оркестр. Особенно усердствовали ударные.
Она положила самарин на место. При этом из шкафчика над кухонной вытяжкой выпала другая упаковка, на которую Эрика уставилась с угрюмым видом. Это лекарство она получила от свекрови Кристины, после многочисленных жалоб на странные ощущения в теле, которые проявились, можно сказать, внезапно. Если не за одну ночь, то, по крайней мере, за несколько дней, что, по-видимому, тоже было своего рода нормой.
Пременопауза. Одно это слово заставило Эрику содрогнуться от отвращения. Так или иначе, такой диагноз поставил ей «Гугл», и Кристина с ним согласилась, после чего снабдила Эрику набором натуральных средств, якобы облегчающих дискомфорт в этом состоянии.
Эрика и сама не понимала, почему ей так неприятно думать об этом. В конце концов, не такие уж они с Патриком старые. Или все-таки… Когда же это произошло и жизнь покатилась под гору? Менструации перестали быть регулярными, Эрика часто потела и не узнавала своего вечно разгоряченного тела. Что-то стало по-другому, она сама не могла уловить суть изменений.
У мужчин все проще. Они преодолевают этот рубеж без гормональных изменений, беспокоясь разве что о редеющей шевелюре да лишних килограммах на талии. Но с некоторых пор Эрика стала замечать, как Патрик все больше укореняется в своих привычках, воспринимая изменения как нечто невозможное. Что это, как не признак старости?
Она убрала упаковку таблеток, обещавших гармонию в интимной жизни, обратно в шкаф. Боль в голове не прошла, но притупилась. Эрика налила себе полный стакан воды и сделала глоток, хотя не чувствовала жажды. Баланс жидкости должен быть восстановлен. Тем более что она собиралась сделать большую чашку обезвоживающего кофе, с тем чтобы посидеть с ней на веранде.
Часы без детей – подарок судьбы, который нужно использовать по максимуму. Эрика много раз слышала, что возраст «до пяти» – золотое время, которое быстро и безвозвратно уходит и потому нужно успеть насладиться им, но никак не могла согласиться с этим. Она любила своих мальчиков до смерти, но – боже мой! – как же ей хотелось, чтобы этот беспокойный период поскорей закончился…
На застекленной веранде было холодно. Эрика включила обогреватель и завернулась в толстое одеяло, прежде чем опуститься в плетеное кресло. Только сейчас она решилась подумать о том, что могло произойти
